Взглянув на графа, Равенна подумала, что имеет дело или с дураком, или с истинно отважным человеком. А, возможно, и с тем и с другим в одном лице.
– Я буду позади вас, – шепнула она.
Он не ответил ни одобрением, ни протестом. Взяв ее за руку, Ниалл толкнул обветшавшую дверь, едва державшуюся на петле.
Хотя Равенна прекрасно знала, что засады внутри нет, по спине ее пополз холодок страха. Нельзя было исключить того, что Шон О'Молли все-таки последовал за ними. Внутри мог оказаться и кучер, и дружки его, даже Малахия.
Тревельян вошел внутрь.
Там ничего не было, кроме груды сухой соломы и поломанных сельскохозяйственных орудий, брошенных за ненадобностью. Соломенная крыша прохудилась. Одна половина сарая была защищена от дождя, над другой же раскинулся бархат вечернего неба.
Ниалл повернулся к ней. Равенна, не сумев сдержаться, весело рассмеялась от облегчения.
– Я же говорила, что не связана с ними, – она стиснула его руку.
Тревельян вдруг подхватил ее и со смехом закружил. Равенна задохнулась от удивления. Наконец Ниалл опустил ее на землю, прижав к своей груди. Теперь он казался совершенно другим – юношей, молодым человеком, в которого она вполне могла бы влюбиться.
– Моя прекрасная девочка, никогда больше не разочаровывай меня.
– Вы говорите так, как будто я обязана доставлять вам удовольствие. – В голосе Равенны звучала не только игривость, но и разочарование. Ей еще следовало понять, как он относится к ней. Видит ли равную себе или шлюху? Подругу или вещь? Ей было больно думать обо всем этом.
– Нет, это моя обязанность. Только я еще не знаю, чем можно тебя порадовать. – Глаза Ниалла потемнели. Равенна была захвачена напряженностью спрятавшегося в них чувства. – Так что будет тебе приятно, Равенна? Каким образом могу я завоевать тебя?
– Не знаю. – Ей показалось, что этот ответ еще более неприятен Ниаллу, чем ей самой, однако Равенна вынуждена была сказать эти слова, ибо в них была правда. Она не знала, каким образом Тревельян мог бы завоевать ее. Он не мог воздействовать на ее чувства, они расцветали и увядали по собственной воле.
– Возможно, мне не следовало спрашивать, чем можно порадовать тебя. Скорее нужно было спросить, что неприятно тебе. Например…
Он склонился к самому лицу Равенны. Теплое дыхание Ниалла коснулось ее щеки.
– Тебе это неприятно? – Губы его нежно прикоснулись к ее губам.
Выпрямившись, Ниалл поглядел на нее. Раскрасневшись, она покачала головой.
– Ты хочешь сказать мне, чтобы я остановился, или ты говоришь, что поцелуй не обижает тебя? – Он дотронулся пальцами до ее губ.
– Не обижает. – Равенна ощутила, как вспыхнули ее щеки.
– А если я сделаю так? – Снова склонившись, он припал губами к ложбинке у основания ее шеи.
Сердце Равенны заколотилось. Влажный горячий язык обжег ее нежную кожу. Ей так хотелось, чтобы Ниалл продолжал, однако он быстро оторвался от нее.
– Скажи мне правду. Тебе это неприятно? – шепнул он и стал дожидаться ответа со всем терпением Иова.
Она покачала головой, не имея силы солгать.
Руки его скользнули под ее шерстяной плащ – к лифу платья. Крючки на ее спине он нащупал рукой, привыкшей раздевать женщин. Ниалл клялся, что жена его не надевала того, что было в чемодане, который он прихватил с собой, однако уверенность движений его руки, ловко справлявшейся с каждым крючком, заставила Равенну усомниться в правдивости графа.
– Не надо… пожалуйста… остановись, – она обхватила его руки, крепко стиснув пальцы.
– Тебе неприятно заниматься со мной любовью?
Вопрос имел вполне определенный смысл, однако ответить на него было чересчур уж просто. Она сопротивлялась изо всех сил, однако с тем же успехом можно было попытаться поймать веревкой кита.
– Нет, – простонала она, ежась скорее от сознания собственной уязвимости, чем от холода. – Тем не менее я отвечу «да».
Он стал за ее спиной, опустив руки на плечи. И прижался лицом к ее волосам. Равенна поежилась, но горячее дыхание его согрело ее ухо.
– Так каков же будет ответ? Да или нет? Не может же быть и да и нет одновременно?
– Нет, наша любовь мне приятна. – Ответ ее прозвучал уверенно, но со страхом.
Ниалл повернул Равенну к себе лицом и поднял ее голову за подбородок.
– Тогда позволь мне угодить тебе, как положено мужчине, стремящемуся обрадовать женщину.
Она не шевельнулась. Со звериным стоном Ниалл припал к ней с поцелуем. Ей достаточно было только откинуть голову, этого хватило бы, чтобы остудить Тревельяна. Но вместо этого – к собственному огорчению и стыду – она потянулась к нему навстречу. Губы Ниалла прикоснулись к ее ждущим, таким жаждущим поцелуя губам, и капитуляция оказалась полной.
В тот раз Равенна принимала его любовь, ошеломленная новизной ощущения, но теперь каждое ощущение обострилось. Запах Ниалла превратился скорее уже во вкус. Мягкая пурпурная шерсть плаща царапнула спину, когда граф уложил ее на соломенное ложе. Шелковое платье скользнуло вниз, прошелестев как осенние листья, бледно-розовое белье разлетелось лепестками роз.
Она говорила себе, что хочет остановиться. Здравый смысл обвинял ее в легкомыслии. Но ничто не помогало. Лорд Ниалл Тревельян словно сковал ее неведомыми кольцами-чарами, и скоро он был уже на ней – нагой, теплый, он целовал ее со всей страстью. Рот его прикасался к ее соскам, животу, темному холмику женственности. Он не знал стыда, а с ним не знала стыда и Равенна.
Ниалл положил ее на спину, с вожделением и благоговением гладя ее волосы. Алчущий язык его, изголодавшись, касался ее кожи как теплых сливок, он хотел ее. Отчаянно хотел. То было в его напряженном лице. И в пламени в глазах.
Без всякого сопротивления она позволила ему раздвинуть бедра.
– Когда будешь думать обо мне, всегда представляй этот миг. – Ниалл глядел на нее сверху вниз, в потемневших глазах бурлила страсть. Неторопливо он взял ее за руку и припал со жгучим поцелуем к ладони, а потом провел ею по своему телу. – Думай, Равенна, о мужчине, которого ты держишь в собственных маленьких руках. И умоляю тебя – пожалей его.
Он вошел в нее одним жадным толчком. Равенна запрокинула голову в солому. Повинуясь языческому ритму, он творил свое волшебство. Звезды в прорехе соломенной крыши заплясали и заметались по небу. Каждое новое движение его тела увеличивало напряжение в ее лоне.
Лишь однажды посмела Равенна взглянуть на него, признавая собственное поражение. Фатальная ошибка. Потребность в любви Ниалла охватила Равенну – столь же сильно, как ноги ее охватывали его. Она все не могла отвернуться, и тогда он заставил звезды посыпаться с неба дождем на нее. Со сладостным стоном он даровал ей освобождение.
* * *
Звездам потребовалось некоторое время, чтобы принять обычный облик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Я буду позади вас, – шепнула она.
Он не ответил ни одобрением, ни протестом. Взяв ее за руку, Ниалл толкнул обветшавшую дверь, едва державшуюся на петле.
Хотя Равенна прекрасно знала, что засады внутри нет, по спине ее пополз холодок страха. Нельзя было исключить того, что Шон О'Молли все-таки последовал за ними. Внутри мог оказаться и кучер, и дружки его, даже Малахия.
Тревельян вошел внутрь.
Там ничего не было, кроме груды сухой соломы и поломанных сельскохозяйственных орудий, брошенных за ненадобностью. Соломенная крыша прохудилась. Одна половина сарая была защищена от дождя, над другой же раскинулся бархат вечернего неба.
Ниалл повернулся к ней. Равенна, не сумев сдержаться, весело рассмеялась от облегчения.
– Я же говорила, что не связана с ними, – она стиснула его руку.
Тревельян вдруг подхватил ее и со смехом закружил. Равенна задохнулась от удивления. Наконец Ниалл опустил ее на землю, прижав к своей груди. Теперь он казался совершенно другим – юношей, молодым человеком, в которого она вполне могла бы влюбиться.
– Моя прекрасная девочка, никогда больше не разочаровывай меня.
– Вы говорите так, как будто я обязана доставлять вам удовольствие. – В голосе Равенны звучала не только игривость, но и разочарование. Ей еще следовало понять, как он относится к ней. Видит ли равную себе или шлюху? Подругу или вещь? Ей было больно думать обо всем этом.
– Нет, это моя обязанность. Только я еще не знаю, чем можно тебя порадовать. – Глаза Ниалла потемнели. Равенна была захвачена напряженностью спрятавшегося в них чувства. – Так что будет тебе приятно, Равенна? Каким образом могу я завоевать тебя?
– Не знаю. – Ей показалось, что этот ответ еще более неприятен Ниаллу, чем ей самой, однако Равенна вынуждена была сказать эти слова, ибо в них была правда. Она не знала, каким образом Тревельян мог бы завоевать ее. Он не мог воздействовать на ее чувства, они расцветали и увядали по собственной воле.
– Возможно, мне не следовало спрашивать, чем можно порадовать тебя. Скорее нужно было спросить, что неприятно тебе. Например…
Он склонился к самому лицу Равенны. Теплое дыхание Ниалла коснулось ее щеки.
– Тебе это неприятно? – Губы его нежно прикоснулись к ее губам.
Выпрямившись, Ниалл поглядел на нее. Раскрасневшись, она покачала головой.
– Ты хочешь сказать мне, чтобы я остановился, или ты говоришь, что поцелуй не обижает тебя? – Он дотронулся пальцами до ее губ.
– Не обижает. – Равенна ощутила, как вспыхнули ее щеки.
– А если я сделаю так? – Снова склонившись, он припал губами к ложбинке у основания ее шеи.
Сердце Равенны заколотилось. Влажный горячий язык обжег ее нежную кожу. Ей так хотелось, чтобы Ниалл продолжал, однако он быстро оторвался от нее.
– Скажи мне правду. Тебе это неприятно? – шепнул он и стал дожидаться ответа со всем терпением Иова.
Она покачала головой, не имея силы солгать.
Руки его скользнули под ее шерстяной плащ – к лифу платья. Крючки на ее спине он нащупал рукой, привыкшей раздевать женщин. Ниалл клялся, что жена его не надевала того, что было в чемодане, который он прихватил с собой, однако уверенность движений его руки, ловко справлявшейся с каждым крючком, заставила Равенну усомниться в правдивости графа.
– Не надо… пожалуйста… остановись, – она обхватила его руки, крепко стиснув пальцы.
– Тебе неприятно заниматься со мной любовью?
Вопрос имел вполне определенный смысл, однако ответить на него было чересчур уж просто. Она сопротивлялась изо всех сил, однако с тем же успехом можно было попытаться поймать веревкой кита.
– Нет, – простонала она, ежась скорее от сознания собственной уязвимости, чем от холода. – Тем не менее я отвечу «да».
Он стал за ее спиной, опустив руки на плечи. И прижался лицом к ее волосам. Равенна поежилась, но горячее дыхание его согрело ее ухо.
– Так каков же будет ответ? Да или нет? Не может же быть и да и нет одновременно?
– Нет, наша любовь мне приятна. – Ответ ее прозвучал уверенно, но со страхом.
Ниалл повернул Равенну к себе лицом и поднял ее голову за подбородок.
– Тогда позволь мне угодить тебе, как положено мужчине, стремящемуся обрадовать женщину.
Она не шевельнулась. Со звериным стоном Ниалл припал к ней с поцелуем. Ей достаточно было только откинуть голову, этого хватило бы, чтобы остудить Тревельяна. Но вместо этого – к собственному огорчению и стыду – она потянулась к нему навстречу. Губы Ниалла прикоснулись к ее ждущим, таким жаждущим поцелуя губам, и капитуляция оказалась полной.
В тот раз Равенна принимала его любовь, ошеломленная новизной ощущения, но теперь каждое ощущение обострилось. Запах Ниалла превратился скорее уже во вкус. Мягкая пурпурная шерсть плаща царапнула спину, когда граф уложил ее на соломенное ложе. Шелковое платье скользнуло вниз, прошелестев как осенние листья, бледно-розовое белье разлетелось лепестками роз.
Она говорила себе, что хочет остановиться. Здравый смысл обвинял ее в легкомыслии. Но ничто не помогало. Лорд Ниалл Тревельян словно сковал ее неведомыми кольцами-чарами, и скоро он был уже на ней – нагой, теплый, он целовал ее со всей страстью. Рот его прикасался к ее соскам, животу, темному холмику женственности. Он не знал стыда, а с ним не знала стыда и Равенна.
Ниалл положил ее на спину, с вожделением и благоговением гладя ее волосы. Алчущий язык его, изголодавшись, касался ее кожи как теплых сливок, он хотел ее. Отчаянно хотел. То было в его напряженном лице. И в пламени в глазах.
Без всякого сопротивления она позволила ему раздвинуть бедра.
– Когда будешь думать обо мне, всегда представляй этот миг. – Ниалл глядел на нее сверху вниз, в потемневших глазах бурлила страсть. Неторопливо он взял ее за руку и припал со жгучим поцелуем к ладони, а потом провел ею по своему телу. – Думай, Равенна, о мужчине, которого ты держишь в собственных маленьких руках. И умоляю тебя – пожалей его.
Он вошел в нее одним жадным толчком. Равенна запрокинула голову в солому. Повинуясь языческому ритму, он творил свое волшебство. Звезды в прорехе соломенной крыши заплясали и заметались по небу. Каждое новое движение его тела увеличивало напряжение в ее лоне.
Лишь однажды посмела Равенна взглянуть на него, признавая собственное поражение. Фатальная ошибка. Потребность в любви Ниалла охватила Равенну – столь же сильно, как ноги ее охватывали его. Она все не могла отвернуться, и тогда он заставил звезды посыпаться с неба дождем на нее. Со сладостным стоном он даровал ей освобождение.
* * *
Звездам потребовалось некоторое время, чтобы принять обычный облик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109