— Мое имя? — переспросила она после минутного раздумья и объяснила, что ее назвали по имени цветка на родине ее матери, в Англии, которая находится за морем. Индеец недовольно заворчал, и Шеридан спросила:
— Ну хорошо, а как бы вы меня назвали?
— Какой же ты цветок? — сказал он, внимательно рассматривая ее веснушчатое лицо и растрепанные волосы. — Ты — огонь. Ты — пламя. Ты — пылающий факел.
— Что? — Шеридан рассмеялась. — Вы хотите сказать, что мои волосы такого же цвета, как огонь?
Даже враждебность индейца и его норовистый конь никак не повлияли на дружелюбие и любопытство девочки, она просто не умела долго злиться.
— А вот папа, — улыбнулась она, — зовет меня морковкой. Морковка — это овощ… ну, как… маис. Она тоже рыжая, как я. Точнее, оранжевая.
— У белых имена не такие красивые, как у индейцев. Шеридан очень хотелось сказать, что уж лучше называться морковкой, чем собакой, но, будучи девочкой вежливой и воспитанной, она воздержалась, только спросила:
— А как бы меня называли индейцы?
— Огненные Волосы, — ответил он. — А если бы ты была мальчиком, — Мудрый на Века.
— Как это?
— Ты уже мудрая, — попытался он объяснить. — Мудрая, но не старая. Молодая.
— О, мне бы очень хотелось называться мудрой! — воскликнула Шеридан, подумав, что индеец ей решительно нравится. — Мудрая на Века, — повторила она, очень довольная, бросив взгляд на улыбающегося отца.
— Ты женщина, — надменно возразил индеец, остудив ее пыл, — а женщины не бывают мудрыми. Твое имя — Огненные Волосы.
Шеридан не возмутилась, даже не заикнулась о том, что папа считает ее очень умной, потому что индеец ей все равно нравился, и примирительно сказала:
— Огненные Волосы — очень красивое имя. Впервые за все время старик улыбнулся и сразу помолодел. Видимо, догадался, что его высказывания могли показаться Шеридан обидными.
— Нет, ты Мудрая на Века, — сказал он, пытаясь загладить неловкость, и улыбнулся папе: мол, решение это окончательное и обсуждению не подлежит.
Отец одобрительно кивнул, и Шеридан уже в который раз подумала о том, какая замечательная штука жизнь. Пусть внешне все люди разные, в душе они мало чем отличаются друг от друга.
Все любят посмеяться, побеседовать, помечтать… и, что греха таить, похвастать своей отвагой и смелостью.
Ведь печаль — родная сестра плохого настроения, а плохое настроение быстро проходит. Шеридан сама в этом не раз убеждалась.
Глава 5
На следующее утро за завтраком отец по достоинству оценил украшенный кисточками и бисером необычайно красивый пояс, который Спящая Собака носил на своих бриджах из оленьей кожи. Оказалось, что он сам его сделал. Тут же была заключена сделка: Спящая Собака делает модные пояса и браслеты, а отец их по пути продает.
С согласия индейца Шеридан назвала его коня Быстрые Ноги и теперь охотно ехала на нем. Пока отец и Спящая Собака, удобно устроившись в фургоне, вели долгие беседы, она скакала впереди, а потом возвращалась к ним, пригнувшись к шее лошади. При этом ее пышные волосы, смешиваясь с конской гривой, развевались на ветру, а смех колокольчиком звенел под ослепительно голубым небом.
В тот день, когда Шерри, преодолев страх, впервые помчалась галопом, она с гордостью спросила индейца, похожа ли она теперь хоть немного на индейских мальчиков. Индеец вытаращил от удивления глаза, затем бросил в траву огрызок яблока.
— А может ли Мудрая на Века на всем скаку поднять с земли эту штуку? — в свою очередь спросил он и указал на огрызок.
— Конечно, нет, — ошеломленно ответила девочка.
— А индейские мальчики могут. Прошло три года, и Шерри уже проделывала не только этот, но и многие другие трюки, что не могло не встревожить отца. Зато индеец к успехам своей ученицы относился одобрительно, и не успевала она освоить очередной фокус, как Спящая Собака показывал новый.
Благодаря индейцу доходы их множились день ото дня. У него были золотые руки, и любая сделанная им вещь моментально находила покупателя. Вдобавок Спящая Собака оказался прекрасным охотником и рыболовом, и у них в меню прибавилось блюд.
Шерри в голову не приходило, что их маленькая дружная компания со стороны выглядела довольно странно. Старый индеец, юная леди в брюках из оленьей кожи, галопом скачущая на коне без седла, по-мужски, да еще частенько задом наперед, и красивый ирландец с мягким приятным выговором, большой любитель азартных игр. Было чему удивляться.
Но Шерри скорее казалась странной жизнь в душных шумных городах, таких, как Балтимор, Огаста или Шарлотта. Она даже перестала мечтать о доме в деревне Шервинз-Глен, ради которого отец, по его словам, играл в карты, надеясь на крупный выигрыш.
Своими мыслями Шерри поделилась с красивым голубоглазым испанцем лет двадцати пяти через несколько дней после того, как он решил присоединиться к ним по пути из Сент-Огастин в Саванну.
— Carajnia, — сказал он, смеясь от души. — Очень хорошо, что ты не торопишься в Ирландию, потому что твой папа — слишком слабый игрок. Вчера как раз мы играли в заведении мадам Гертруды, и я сидел напротив него. Ну и мошенничают же там!
— Мой папа никогда не мошенничает! — вскочив, возмущенно крикнула Шерри, но испанец удержал ее за руку.
— Успокойся, другие мошенничают. А твой папа этого не понимает.
— Почему же ты не пристрелил этих негодяев? — с горячностью спросила Шерри, бросив взгляд на его пистолет. Подумать только! Эти подонки смеют обманом выуживать у отца потом и кровью заработанные деньги! И она повторила:
— Всех надо было пристрелить, до единого!
— Так бы я и поступил, querida , если бы сам тоже не мошенничал. — Он весело улыбнулся. Шеридан вырвала у него руку.
— Ты обманывал моего папу?
— Нет, нет. — Он пытался придать лицу серьезное выражение. — Я мошенничаю, лишь когда мошенничают другие, иначе просто нельзя, иными словами, отвечаю обманом на обман.
Как выяснилось позднее, Рафаэля, азартного игрока, выгнали из дому, и ему пришлось покинуть асиенду его семьи в Мексике в наказание за его пагубные пристрастия.
У Шеридан, обожавшей свою маленькую семью, просто в голове не укладывалось, как могут родители выгонять из дома детей. Но, возможно, Рафаэль совершил нечто ужасное?
Она очень осторожно спросила об этом отца. Он обнял ее за плечи и спокойно сказал, что Рафаэль сообщил ему подлинную причину своего изгнания, — привязанность к женщине, которая, к несчастью, уже была замужем.
Шеридан ни о чем больше не спрашивала, хорошо зная, что с непорядочным человеком отец не стал бы путешествовать вместе. Да ей и самой не хотелось плохо думать о Рафаэле.
В свои двенадцать лет она считала Рафаэля Бенавенте самым красивым и обаятельным мужчиной на свете, разумеется, после ее отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103