И ей было заранее больно.
Ее глаза набухли слезами.
— Пожалуйста, — шепнула она. — Пожалуйста, не делайте мне больно.
Движения Алекса замедлились. Он как будто отрезвел.
Теперь он не стискивал ее, а только нежно прикасался.
— Никогда, — мягко сказал он, — никогда я не причиню тебе боли.
Одну руку он погрузил в ее волосы, другой обнял ее с такой нежностью, будто никогда не собирался расставаться.
— Успокойся, — тихо сказал он. — Я не причинил бы тебе боли. Всю обласкал бы, но не причинил боли.
Подняв на него глаза, она убедилась, что он говорит правду. Она вдруг прижалась к нему.
— Я так за тебя беспокоился, — сказал он, играя ее волосами. — Боялся, чтобы кто-нибудь не причинил тебе вреда.
Она чуть отодвинулась и поглядела на него.
— Я справлюсь, Алекс, со всеми трудностями. Ты должен меня отпустить.
Он взял ее лицо в ладони, пристально посмотрел ей в глаза.
— Пойми же, я не могу тебя отпустить. Просто не могу.
Затем он поцеловал ее. Поцелуй был такой ласковый, такой нежный, чувствовалось, что Алекс и в самом деле истосковался по ней. Ники не могла и не хотела сопротивляться. Ее губы устремились навстречу его губам. Руками она обвила его мощную шею.
Алекс с тихим стоном прижал ее к себе, впиваясь своими губами в ее рот. Его руки без устали ласкали ее тело. Ладонью он гладил ее грудь. Потом сполз ниже и стал целовать затвердевшие соски. От его ласк все ее тело запылало огнем. Продолжая ее целовать, он сполз еще ниже и притиснул к себе ее ягодицы.
От его рук исходило такое тепло и сила, что она застонала.
Алекс поднял голову, но ничего не сказал. Только опять принялся ее целовать. Его поцелуи доставляли ей и наслаждение, и волнение. Туда, вниз, где только что был его рот, он запустил пальцы, которые тотчас же обволокла шелковистая влага.
Под ритмичными ласками его пальцев Ники тихо стонала.
Она повернулась лицом к нему, а он все ласкал и ласкал ее.
Его губы вернулись к ее губам. Его поцелуи будили в ней такое волнение, что она забыла обо всем на свете, кроме их близости: она ждала того необыкновенно прекрасного и удивительного ощущения, которое могла даровать лишь его страсть.
Алекс как будто читал ее мысли. Его мужское естество отыскало узкий влажный проход и скользнуло в него. Оно как будто дышало, жило, пульсировало и заполнило ее всю целиком. Она никогда еще не ощущала такого неудержимого и сильного влечения к Алексу.
Она отдавалась ему как бы в полном забытьи, ее бедра с силой устремлялись навстречу его бедрам, мышцы Сокращались, стремясь втянугь его как можно глубже. Ее все сильнее захлестывало, поглощало уже знакомое блаженное ощущение.
— Алекс, — шепнула она, сжимая его шею.
— Все будет хорошо, дорогая.
И в самом деле, последующее было до изумления прекрасно. Высоко поднялась волна страсти, сменившаяся волной наслаждения, столь сильного, что, казалось, она не сможет его пережить.
Алекс чувствовал, как все в ней содрогается, чувствовал, как ее мышцы затягивают его все глубже и глубже. Тем временем его тело делало свое дело, словно подгоняемое какой-то неистовой дикой силой. Он произнес ее имя, но вслух или про себя, он не мог бы сказать. Не помнив он и того, что бормотал после этого. Но очевидно, в этих звуках излилось испытываемое им наслаждение.
Несколько мгновений они лежали, обнявшись, н полном изнеможении, но он не отодвигался. Он просто не находил в себе для этого сил. Тем более после всего, что ему пришлось пережить. После страха, который буквально душил его за горло.
Мало-помалу они уснули. Ночью какой-то шум разбудил его, и он почувствовал новый прилив желания. На этот раз он овладел ею более спокойно, не спеша довел ее до пика наслаждения, и затем они снова уснули. Когда он проснулся утром в потоке солнечных лучей, оказалось, что она уже встала и оделась. Он постарался скрыть свое разочарование, но приподнятая простыня ясно свидетельствовала о его намерениях.
Преодолевая желание, он натянул бриджи.
— Я вижу, ты торопишься домой, дорогая?
— Похоже, у меня нет другого выбора.
«Никакого выбора», — подумал он, но ничего не сказал — Ты сожалеешь о том, что случилось? — затаив дыхание, спросил он.
— Нет, месье. Этой ночью я отдалась вам по своей доброй воле. Знаю, попроси я вас оставить меня, вы так и поступили бы.
Она замолчала, ожидая его подтверждения.
— Да. Я только хотел тебя соблазнить. Но никак не изнасиловать.
Ники облегченно вздохнула.
— Я сделала все, чтобы отблагодарить вас за заботу. Ведь я причинила вам немало беспокойства.
— Так это в знак благодарности? — насмешливо сказал он, напоминая, что она уже произносила прежде эти слова.
— Нет. Наше желание было обоюдным. Но запомните, Александр, с сегодняшнего дня вы только силой сможете получать то, что хотите. Я Сен-Клер. И никогда не буду вашей наложницей.
Алекс крепко выругался.
— Я никогда так не заботился ни об одной любовнице Ни за кого я так не переживал. Я отношусь к тебе не как к шлюхе, а как к леди.
— Вашей леди скоро станет Кларисса. А что будет со мной?
— Кларисса станет моей женой. А ты так и останешься моей леди.
— Я думаю, вы заговорите по-другому, когда столкнетесь не с покорной любовницей, а с женщиной, готовой сопротивляться вам до последнего вздоха.
Алекс испустил долгий усталый стон. До этого, конечно, дело не дойдет, но она не поверит ему, если он это скажет. В конце концов пусть думает, что хочет. Он пригладил свои волнистые темно-каштановые волосы.
— Если именно этого ты хочешь, так оно и будет.
Алекс привязал Макса позади разболтанной колымаги и уселся в нее вместе с Николь. Солнце сверкало ярко, но осенний ветер, перебирая его волосы, освежал. Близилось время уборки урожая.
— Спасибо, месье, — сказала Николь, прерывая его мысли, — за то, что вы решили выкупить старого Зика.
— Я предпочел бы, чтобы ты звала меня Алексом. Что до этого престарелого коня, то я думаю, что он никогда не помешает на пастбище, хотя конюх и сочтет меня глупцом.
Ники ласково улыбнулась.
— Сердце у вас все же доброе.
По прибытии в Монтен Алекс расплатился с хозяином постоялого двора за наем колымаги и выложил приличную сумму за Зика. Как только старого коня вывели из стойла, он сразу зашевелил ушами.
— Должно быть, намаялся на этой конюшне, — заметила Ники.
Алекс тепла улыбнулся.
— Думаю, ему будет очень хорошо в Бель-Шен, и он это оценит.
— В отличие от меня? — сказала она с укором.
Алекс широко улыбнулся.
— Я думаю, что иногда… ты все же проявляла… свою признательность.
Ники метнула на него сердитый взгляд, но промолчала.
Наняв какого-то парня, чтобы он позаботился о Зике и Максе до прибытия парохода, они направились к полицейскому участку, который размещался в приземистом старом здании рядом с транспортной конторой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Ее глаза набухли слезами.
— Пожалуйста, — шепнула она. — Пожалуйста, не делайте мне больно.
Движения Алекса замедлились. Он как будто отрезвел.
Теперь он не стискивал ее, а только нежно прикасался.
— Никогда, — мягко сказал он, — никогда я не причиню тебе боли.
Одну руку он погрузил в ее волосы, другой обнял ее с такой нежностью, будто никогда не собирался расставаться.
— Успокойся, — тихо сказал он. — Я не причинил бы тебе боли. Всю обласкал бы, но не причинил боли.
Подняв на него глаза, она убедилась, что он говорит правду. Она вдруг прижалась к нему.
— Я так за тебя беспокоился, — сказал он, играя ее волосами. — Боялся, чтобы кто-нибудь не причинил тебе вреда.
Она чуть отодвинулась и поглядела на него.
— Я справлюсь, Алекс, со всеми трудностями. Ты должен меня отпустить.
Он взял ее лицо в ладони, пристально посмотрел ей в глаза.
— Пойми же, я не могу тебя отпустить. Просто не могу.
Затем он поцеловал ее. Поцелуй был такой ласковый, такой нежный, чувствовалось, что Алекс и в самом деле истосковался по ней. Ники не могла и не хотела сопротивляться. Ее губы устремились навстречу его губам. Руками она обвила его мощную шею.
Алекс с тихим стоном прижал ее к себе, впиваясь своими губами в ее рот. Его руки без устали ласкали ее тело. Ладонью он гладил ее грудь. Потом сполз ниже и стал целовать затвердевшие соски. От его ласк все ее тело запылало огнем. Продолжая ее целовать, он сполз еще ниже и притиснул к себе ее ягодицы.
От его рук исходило такое тепло и сила, что она застонала.
Алекс поднял голову, но ничего не сказал. Только опять принялся ее целовать. Его поцелуи доставляли ей и наслаждение, и волнение. Туда, вниз, где только что был его рот, он запустил пальцы, которые тотчас же обволокла шелковистая влага.
Под ритмичными ласками его пальцев Ники тихо стонала.
Она повернулась лицом к нему, а он все ласкал и ласкал ее.
Его губы вернулись к ее губам. Его поцелуи будили в ней такое волнение, что она забыла обо всем на свете, кроме их близости: она ждала того необыкновенно прекрасного и удивительного ощущения, которое могла даровать лишь его страсть.
Алекс как будто читал ее мысли. Его мужское естество отыскало узкий влажный проход и скользнуло в него. Оно как будто дышало, жило, пульсировало и заполнило ее всю целиком. Она никогда еще не ощущала такого неудержимого и сильного влечения к Алексу.
Она отдавалась ему как бы в полном забытьи, ее бедра с силой устремлялись навстречу его бедрам, мышцы Сокращались, стремясь втянугь его как можно глубже. Ее все сильнее захлестывало, поглощало уже знакомое блаженное ощущение.
— Алекс, — шепнула она, сжимая его шею.
— Все будет хорошо, дорогая.
И в самом деле, последующее было до изумления прекрасно. Высоко поднялась волна страсти, сменившаяся волной наслаждения, столь сильного, что, казалось, она не сможет его пережить.
Алекс чувствовал, как все в ней содрогается, чувствовал, как ее мышцы затягивают его все глубже и глубже. Тем временем его тело делало свое дело, словно подгоняемое какой-то неистовой дикой силой. Он произнес ее имя, но вслух или про себя, он не мог бы сказать. Не помнив он и того, что бормотал после этого. Но очевидно, в этих звуках излилось испытываемое им наслаждение.
Несколько мгновений они лежали, обнявшись, н полном изнеможении, но он не отодвигался. Он просто не находил в себе для этого сил. Тем более после всего, что ему пришлось пережить. После страха, который буквально душил его за горло.
Мало-помалу они уснули. Ночью какой-то шум разбудил его, и он почувствовал новый прилив желания. На этот раз он овладел ею более спокойно, не спеша довел ее до пика наслаждения, и затем они снова уснули. Когда он проснулся утром в потоке солнечных лучей, оказалось, что она уже встала и оделась. Он постарался скрыть свое разочарование, но приподнятая простыня ясно свидетельствовала о его намерениях.
Преодолевая желание, он натянул бриджи.
— Я вижу, ты торопишься домой, дорогая?
— Похоже, у меня нет другого выбора.
«Никакого выбора», — подумал он, но ничего не сказал — Ты сожалеешь о том, что случилось? — затаив дыхание, спросил он.
— Нет, месье. Этой ночью я отдалась вам по своей доброй воле. Знаю, попроси я вас оставить меня, вы так и поступили бы.
Она замолчала, ожидая его подтверждения.
— Да. Я только хотел тебя соблазнить. Но никак не изнасиловать.
Ники облегченно вздохнула.
— Я сделала все, чтобы отблагодарить вас за заботу. Ведь я причинила вам немало беспокойства.
— Так это в знак благодарности? — насмешливо сказал он, напоминая, что она уже произносила прежде эти слова.
— Нет. Наше желание было обоюдным. Но запомните, Александр, с сегодняшнего дня вы только силой сможете получать то, что хотите. Я Сен-Клер. И никогда не буду вашей наложницей.
Алекс крепко выругался.
— Я никогда так не заботился ни об одной любовнице Ни за кого я так не переживал. Я отношусь к тебе не как к шлюхе, а как к леди.
— Вашей леди скоро станет Кларисса. А что будет со мной?
— Кларисса станет моей женой. А ты так и останешься моей леди.
— Я думаю, вы заговорите по-другому, когда столкнетесь не с покорной любовницей, а с женщиной, готовой сопротивляться вам до последнего вздоха.
Алекс испустил долгий усталый стон. До этого, конечно, дело не дойдет, но она не поверит ему, если он это скажет. В конце концов пусть думает, что хочет. Он пригладил свои волнистые темно-каштановые волосы.
— Если именно этого ты хочешь, так оно и будет.
Алекс привязал Макса позади разболтанной колымаги и уселся в нее вместе с Николь. Солнце сверкало ярко, но осенний ветер, перебирая его волосы, освежал. Близилось время уборки урожая.
— Спасибо, месье, — сказала Николь, прерывая его мысли, — за то, что вы решили выкупить старого Зика.
— Я предпочел бы, чтобы ты звала меня Алексом. Что до этого престарелого коня, то я думаю, что он никогда не помешает на пастбище, хотя конюх и сочтет меня глупцом.
Ники ласково улыбнулась.
— Сердце у вас все же доброе.
По прибытии в Монтен Алекс расплатился с хозяином постоялого двора за наем колымаги и выложил приличную сумму за Зика. Как только старого коня вывели из стойла, он сразу зашевелил ушами.
— Должно быть, намаялся на этой конюшне, — заметила Ники.
Алекс тепла улыбнулся.
— Думаю, ему будет очень хорошо в Бель-Шен, и он это оценит.
— В отличие от меня? — сказала она с укором.
Алекс широко улыбнулся.
— Я думаю, что иногда… ты все же проявляла… свою признательность.
Ники метнула на него сердитый взгляд, но промолчала.
Наняв какого-то парня, чтобы он позаботился о Зике и Максе до прибытия парохода, они направились к полицейскому участку, который размещался в приземистом старом здании рядом с транспортной конторой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87