Он женится. Сейчас он произнесет все клятвы, которые давно решил дать только Дженевре. Он думал, что большего горя, чем смерть любимой, он уже не испытает, но ошибся. Когда священник начал читать по-латыни молитву, Александру показалось, что его подвергают распятию. Почему рядом с ним не Дженевра? Дженевра, с ее веселыми искорками в глазах и мягким смехом. Дженевра, которая была половиной его самого.
Перейдя на английский, отец Малкехи объявил:
– Соединяю вас священными узами брака во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
У Александра заиграли желваки на скулах. Рядом с ним не Дженевра, она мертва. Но Александр сделал ради нее единственное, что мог, и теперь он заставит отца заплатить за свою жестокость. В который раз он задумался, как могла она поверить в ложь, пущенную его отцом. Непроизвольно руки Александра сжались в кулаки с такой силой, что он почувствовал боль от впившихся в ладони ногтей. Она поверила, потому что об этом только и сплетничали в свете. По словам Чарли, Леонард Джером узнал о его предполагаемом браке с одной из дочерей лорда Пауэрскота в юнион-клубе, а Дженевра поверила этим слухам, потому что не получила от Александра ни единой строчки, опровергающей их.
Отец Малкехи окропил их святой водой.
Александр был уверен, что отец наверняка перехватывал их почту, вскрывал и читал все письма. Интересно, сохранились ли они? Если письма целы, есть надежда прочесть их. При одной только мысли, что он сможет прочесть письма Дженевры, написанные после его отъезда из Нью-Йорка, когда до нее дошли слухи о его помолвке, кровь ударила ему в голову. Как вынести все это? Как без нее жить?
Священник держал в руках молитвенник, а капитан положил на него золотое кольцо и серебряный шиллинг.
Александр не решался посмотреть на девушку, стоящую рядом. Когда она вошла в каюту, сомнения, зародившиеся у него при первой встрече с ней, охватили его с новой силой. Они так окрепли, что ему пришлось напрячь всю волю, чтобы не отменить церемонию. Она и в прежнем темно-синем платье нисколько не походила на своих попутчиц из трюма. Именно поэтому он и выделил ее сразу. Однако в новом, очевидно, одолженном у кого-то шелковом платье она походила на крестьянку не больше, чем Дженевра. А это было не совсем то, что нужно.
Выполняя указания отца Малкехи, он предложил ей золото и серебро и глухо произнес:
– Этим кольцом я беру тебя в жены, это серебро и злато отдаю тебе, я предан тебе всем телом и отдаю тебе все, что имею.
Почему он не отменил эту свадьбу? Он и сам не знал. Может быть, потому что у него не было сил начинать все заново, с другой. Александр вспомнил постоянный смрад в трюме и почувствовал дурноту. Настоящая причина заключалась в том, что Александр не мог представить себя на брачном ложе с женщиной, от которой несет потом и торфом. Девушка рядом с ним хотя бы опрятна. И она совсем не похожа на своих попутчиц.
Александр поочередно надел кольцо на каждый палец левой руки Мауры, начиная с большого – так велел сделать священник. У девушки были красивые руки, длинные тонкие пальцы с удлиненными ухоженными ногтями. Ее руки явно не знали грубой работы. Первый раз с начала церемонии он посмотрел на нее. Она не просто отличалась от женщин в трюме. Хотя его невеста высоко зачесала и уложила волосы, было видно, что они очень длинные, тяжелые и блестящие. Александр невольно поймал себя на мысли, что ему интересно, насколько они длинны. У девушки был профиль греческой камеи. Густые и длинные черные ресницы подчеркивали белизну кожи. Александр увидел мягкие пухлые губы. Он знал, что ни одна женщина уже никогда больше не вызовет в нем такого желания, как Дженевра, но все же против воли вынужден был признать, что его невеста – красавица.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, – повторил Александр за священником. С последним «аминь» Александр надел обручальное кольцо на палец девушки.
Она отвечала священнику красивым грудным голосом. Только сейчас, слушая ее ответы, Александр впервые задумался, откуда у нее такая правильная речь. Вся прислуга в доме лорда Пауэрскота состояла из англичан, поэтому Александру не довелось услышать той ужасной смеси английского с ирландским, которую так часто высмеивали гости лорда Пауэрскота. Речь его невесты безупречна, смеяться было не над чем. Легкий, почти неуловимый акцент придавал ее произношению особое очарование, не делая звучание грубым или резким. Александр вспомнил выкрики, сопровождавшие его первое появление на трюмной палубе. Тогда Александр понял далеко не все из того, что там прозвучало. «Интересно, – подумал он, – почему она говорит по-другому? Может быть, в разных частях Ирландии говорят по-разному, так же, как в Америке – на Севере совсем не так, как на Юге, образованные – иначе, чем необразованные…»
– Вы можете поцеловать невесту, – этими словами отец Малкехи неожиданно прервал размышления Александра, который непонимающе посмотрел на священника.
– Вы можете поцеловать невесту, – повторил отец Малкехи, сомневаясь, что Александр слышал что-либо из церемонии и что у него все в порядке с головой.
Целовать невесту Александр не собирался.
– Благодарю вас, – холодно сказал он священнику и пожал ему руку. Он по-прежнему избегал смотреть в глаза девушки, стоявшей рядом. Александр попытался вспомнить ее имя. Мойра? Маура?
Капитан Нейлз поздравил молодоженов, Александр обменялся с ним рукопожатием. Он спешил как можно скорее закрыться у себя в каюте и отметить событие, разделив свое одиночество только с бутылкой бренди.
– Примите мои поздравления, – сказал лейтенант. – Цветы и шампанское уже послали к вам в каюту. Если вам и миссис Каролис понадобится еще что-нибудь…
Капитан уже открыл бутылку шампанского и с веселым видом разливал его в заранее подготовленные бокалы.
Лейтенант протянул Александру руку, и тот пожал ее, с ужасом осознавая, чего ждут от него дальше. В его каюте все подготовлено для двоих. И эта девушка, которая берет протянутый ей капитаном бокал шампанского, думает, что сейчас отправится с ним в его каюту. Конец уединению, конец многомесячной целомудренной жизни.
Пригубив шампанское, он заметил, что его невеста отчаянно пытается встретиться с ним взглядом. Александр заскрежетал зубами. Что ж, они разделят брачное ложе, и чем скорее он исполнит супружеский долг, тем быстрее избавится от нее.
Александр повернулся к девушке как раз в то мгновение, когда капитан поднял свой бокал и радостно произнес:
– Желаю вам долгой и счастливой семейной жизни!
– И деток, – добавил с почтением отец Малкехи.
Александр увидел, как покраснела его невеста. В ее глазах он прочел растерянность и тревогу и понял, что она хочет ему что-то сказать, но без посторонних, наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Перейдя на английский, отец Малкехи объявил:
– Соединяю вас священными узами брака во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
У Александра заиграли желваки на скулах. Рядом с ним не Дженевра, она мертва. Но Александр сделал ради нее единственное, что мог, и теперь он заставит отца заплатить за свою жестокость. В который раз он задумался, как могла она поверить в ложь, пущенную его отцом. Непроизвольно руки Александра сжались в кулаки с такой силой, что он почувствовал боль от впившихся в ладони ногтей. Она поверила, потому что об этом только и сплетничали в свете. По словам Чарли, Леонард Джером узнал о его предполагаемом браке с одной из дочерей лорда Пауэрскота в юнион-клубе, а Дженевра поверила этим слухам, потому что не получила от Александра ни единой строчки, опровергающей их.
Отец Малкехи окропил их святой водой.
Александр был уверен, что отец наверняка перехватывал их почту, вскрывал и читал все письма. Интересно, сохранились ли они? Если письма целы, есть надежда прочесть их. При одной только мысли, что он сможет прочесть письма Дженевры, написанные после его отъезда из Нью-Йорка, когда до нее дошли слухи о его помолвке, кровь ударила ему в голову. Как вынести все это? Как без нее жить?
Священник держал в руках молитвенник, а капитан положил на него золотое кольцо и серебряный шиллинг.
Александр не решался посмотреть на девушку, стоящую рядом. Когда она вошла в каюту, сомнения, зародившиеся у него при первой встрече с ней, охватили его с новой силой. Они так окрепли, что ему пришлось напрячь всю волю, чтобы не отменить церемонию. Она и в прежнем темно-синем платье нисколько не походила на своих попутчиц из трюма. Именно поэтому он и выделил ее сразу. Однако в новом, очевидно, одолженном у кого-то шелковом платье она походила на крестьянку не больше, чем Дженевра. А это было не совсем то, что нужно.
Выполняя указания отца Малкехи, он предложил ей золото и серебро и глухо произнес:
– Этим кольцом я беру тебя в жены, это серебро и злато отдаю тебе, я предан тебе всем телом и отдаю тебе все, что имею.
Почему он не отменил эту свадьбу? Он и сам не знал. Может быть, потому что у него не было сил начинать все заново, с другой. Александр вспомнил постоянный смрад в трюме и почувствовал дурноту. Настоящая причина заключалась в том, что Александр не мог представить себя на брачном ложе с женщиной, от которой несет потом и торфом. Девушка рядом с ним хотя бы опрятна. И она совсем не похожа на своих попутчиц.
Александр поочередно надел кольцо на каждый палец левой руки Мауры, начиная с большого – так велел сделать священник. У девушки были красивые руки, длинные тонкие пальцы с удлиненными ухоженными ногтями. Ее руки явно не знали грубой работы. Первый раз с начала церемонии он посмотрел на нее. Она не просто отличалась от женщин в трюме. Хотя его невеста высоко зачесала и уложила волосы, было видно, что они очень длинные, тяжелые и блестящие. Александр невольно поймал себя на мысли, что ему интересно, насколько они длинны. У девушки был профиль греческой камеи. Густые и длинные черные ресницы подчеркивали белизну кожи. Александр увидел мягкие пухлые губы. Он знал, что ни одна женщина уже никогда больше не вызовет в нем такого желания, как Дженевра, но все же против воли вынужден был признать, что его невеста – красавица.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, – повторил Александр за священником. С последним «аминь» Александр надел обручальное кольцо на палец девушки.
Она отвечала священнику красивым грудным голосом. Только сейчас, слушая ее ответы, Александр впервые задумался, откуда у нее такая правильная речь. Вся прислуга в доме лорда Пауэрскота состояла из англичан, поэтому Александру не довелось услышать той ужасной смеси английского с ирландским, которую так часто высмеивали гости лорда Пауэрскота. Речь его невесты безупречна, смеяться было не над чем. Легкий, почти неуловимый акцент придавал ее произношению особое очарование, не делая звучание грубым или резким. Александр вспомнил выкрики, сопровождавшие его первое появление на трюмной палубе. Тогда Александр понял далеко не все из того, что там прозвучало. «Интересно, – подумал он, – почему она говорит по-другому? Может быть, в разных частях Ирландии говорят по-разному, так же, как в Америке – на Севере совсем не так, как на Юге, образованные – иначе, чем необразованные…»
– Вы можете поцеловать невесту, – этими словами отец Малкехи неожиданно прервал размышления Александра, который непонимающе посмотрел на священника.
– Вы можете поцеловать невесту, – повторил отец Малкехи, сомневаясь, что Александр слышал что-либо из церемонии и что у него все в порядке с головой.
Целовать невесту Александр не собирался.
– Благодарю вас, – холодно сказал он священнику и пожал ему руку. Он по-прежнему избегал смотреть в глаза девушки, стоявшей рядом. Александр попытался вспомнить ее имя. Мойра? Маура?
Капитан Нейлз поздравил молодоженов, Александр обменялся с ним рукопожатием. Он спешил как можно скорее закрыться у себя в каюте и отметить событие, разделив свое одиночество только с бутылкой бренди.
– Примите мои поздравления, – сказал лейтенант. – Цветы и шампанское уже послали к вам в каюту. Если вам и миссис Каролис понадобится еще что-нибудь…
Капитан уже открыл бутылку шампанского и с веселым видом разливал его в заранее подготовленные бокалы.
Лейтенант протянул Александру руку, и тот пожал ее, с ужасом осознавая, чего ждут от него дальше. В его каюте все подготовлено для двоих. И эта девушка, которая берет протянутый ей капитаном бокал шампанского, думает, что сейчас отправится с ним в его каюту. Конец уединению, конец многомесячной целомудренной жизни.
Пригубив шампанское, он заметил, что его невеста отчаянно пытается встретиться с ним взглядом. Александр заскрежетал зубами. Что ж, они разделят брачное ложе, и чем скорее он исполнит супружеский долг, тем быстрее избавится от нее.
Александр повернулся к девушке как раз в то мгновение, когда капитан поднял свой бокал и радостно произнес:
– Желаю вам долгой и счастливой семейной жизни!
– И деток, – добавил с почтением отец Малкехи.
Александр увидел, как покраснела его невеста. В ее глазах он прочел растерянность и тревогу и понял, что она хочет ему что-то сказать, но без посторонних, наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133