Полли собиралась сказать Нине, чтобы она была осторожной и берегла себя, особенно когда поедет в Лондон, но слова замерли у нее на устах.
Полли узнала эти шаги. Шаги, которые никогда уже не надеялась услышать. Шаги, которые когда-то были для нее самыми дорогими в мире.
– Дверь! – произнесла она в паническом страхе, обращаясь к Роуз. – Закрой ее, Роуз! Немедленно закрой!
Изумленная Роуз встала с дивана. Ясно, что Полли хочет, чтобы она закрыла дверь перед приближающимся по проходу посетителем, но почему? На Бексайд-стрит двери стояли открытыми до самых холодных зимних дней, нежелательных посетителей здесь не знали – за исключением контролеров.
Решив, что приближающиеся шаги принадлежат сборщику либо арендной платы, либо взносов за купленную в кредит одежду, Роуз кинулась выполнять просьбу Полли. Она опоздала на несколько секунд.
Не успела она взяться за ручку двери, как в проеме появился посетитель с приветливой улыбкой на устах.
– Дядя Уолтер! – воскликнула Роуз с величайшим облегчением. – А мы подумали, что пришел сборщик аренды!
Уолтеру вдруг стало очень весело. Он начинал радоваться своим визитам на Бексайд-стрит и своему познанию стиля жизни, совершенно непохожего на привычный ему. Сборщик аренды, скажите на милость! В следующий раз его, не дай Бог, примут за судебного пристава!
– Мама сказала, что Нина пошла попрощаться с матерью вашей подруги, – произнес Уолтер весело. – Она не хотела, чтобы я пошел сюда, но я подумал…
Тут он умолк. В то время как в проходе послышались другие шаги – это Лиззи бежала за ним по проходу, – Уолтер, застыв на месте, смотрел поверх головы Роуз на стройную хрупкую фигурку у большого стола в центре маленькой комнаты. На женщину с дешевой эмалированной кружкой в руке, женщину, одна щека которой была испачкана в муке.
– Полли? – прозвучал вопрос, высказанный еле слышным шепотом.
Роуз широко раскрыла глаза. Не уверенная, что верно разобрала слово, она отступила в сторону, чтобы дяде было лучше видно Полли.
– Полли? – повторил Уолтер уже без улыбки, а от его веселой доброжелательности не осталось и следа. – Это и вправду ты? Почему же Лиззи не сказала мне… почему она не…
Он слегка пошатнулся и оперся рукой о холодный камень стены, чтобы устоять на ногах.
У Роуз глаза распахнулись еще шире. Нина с отвисшей челюстью переводила взгляд с дяди на подругу матери и обратно. Откуда ее дядя мог знать Полли Уилкинсон? Она была ткачихой. Ее социальный мир состоял из Бек-сайд-стрит, фабрики, редких поездок на рынок за покупками и еще более редких пикников на Шипли-Глен. Каким чудом вышло так, что дядя с ней на ты и называет ее просто по имени?
Вся кровь отлила с лица Полли. Неуверенным движением она поставила на стол кружку, и как раз в эту минуту на пороге рядом с Уолтером появилась Лиззи и прерывистым от быстрого бега, задыхающимся голосом произнесла:
– Прости, Полли. Я пыталась его удержать, но он меня не слушал…
Полли тоже ее не слушала.
Под изумленными взглядами Нины и Роуз она отошла от кухонного стола и направилась к их ошеломленному дяде, протянув к нему руки. Голос Полли дрожал от переполнявших ее чувств, когда она сказала:
– Здравствуй, Уолтер, милый. Сколько времени прошло, верно? Не войдешь ли ты и не выпьешь ли чашку чаю? Не хочешь ли почувствовать себя как дома?
Глава 8
– И он почувствовал себя как дома именно там, – с кривой усмешкой проговорил Гарри, – потому что миссис Уилкинсон категорически отказывается посещать Крэг-Сайд.
Стоял май следующего года. Нина и Ноуэл на несколько дней приехали в Йоркшир; Нина проводила здесь конец каникул, а Ноуэл приехал, чтобы лично присутствовать на выставке в Лидсе, где были представлены его картины, и порадоваться их триумфу.
– Спасибо ей за такую любезность, – заметила Лотти. – Можете вы представить, какое неудобство причиняли бы ее визиты?
Все четверо – сама Лотти, Нина, Ноуэл и Гарри – только что закончили игру на корте двое на двое, и Лотти в изнеможении растянулась на мягкой траве.
– Пусть это будет самой большой из твоих забот, – со смехом ответил ей Гарри; он сидел на индийский манер, скрестив в лодыжках ноги в узких белых брюках. – Вот если бы отец взял да и женился на ней, тогда тебе пришлось бы куда хуже.
Лотти испустила крик ужаса и мгновенно приняла сидячее положение. Роуз, которая сидела, обхватив руками колени, поправила свою светлую соломенную шляпу с широкими полями для защиты от солнца и сказала сердито:
– Ну и что в этом такого? Почему вы не можете просто порадоваться за них? Ваш отец счастлив. Надеюсь, теперь уже всем ясно, что Полли не охотница за деньгами. Если они хотят пожениться, почему бы и нет?
– О Боже, – устало произнесла Нина, оперлась на локоть и потянулась за кувшином с лимонадом со льдом. – Только не надо еще раз об одном и том же! Если тебе, Роуз, неясно, что Полли Уилкинсон в качестве хозяйки Крэг-Сайда – настоящее стихийное бедствие для всех нас, то я в полном отчаянии, уверяю вас.
Она выразительно посмотрела на Уильяма из-под завесы густых ресниц. Он был так же молчалив и неприветлив, как всегда, но не может же он оставаться безразличным к тому, что его отец женится на Полли? Или может? Нина подавила досадливый вздох. В конечном счете Уильям стал ее большим разочарованием. Несмотря на все усилия Нины вызвать его интерес, он упорно отказывался проявлять к ней нечто большее, чем обычное родственное внимание. С другой стороны, Гарри был сильно увлечен ею. Но Гарри не наследник Крэг-Сайда и фабрики, а она жаждала заполучить Крэг-Сайд любой ценой.
– Для Лотти, Гарри и Уильяма Полли была бы самой подходящей мачехой из всех, на ком бы мог жениться дядя Уолтер, – упрямо возразила Роуз, которой был просто ненавистен аффектированный тон, усвоенный Ниной с тех пор, как она стала студенткой колледжа Сент-Мартин. – У нее чудесный характер, она добрая и…
– И она фабричная работница, – с так называемым святым терпением произнесла Лотти, подчеркнув два последних слова. – Мне вполне понятно, что она подруга твоей матери и ее соседка и что ты ее любишь, Роуз, но папа стал бы всеобщим посмешищем, женись он на ней. И мы, кстати, тоже.
Уильям налил себе стакан лимонада из кувшина и проговорил необычно резким голосом и со странной интонацией:
– Что тебя больше всего беспокоит, Лотти? Что миссис Уилкинсон велит всем в Крэг-Сайде носить деревянные башмаки и шали и будет разговаривать со слугами с тягучим йоркширским акцентом?
Роуз, поняв, что сарказм Уильяма – это способ выразить солидарность с ней, бросила на кузена благодарный взгляд.
Гарри почувствовал себя неспокойно. Не дай Бог, чтобы брат рассказал Сагденам, что тоже любит фабричную работницу.
Расслабленности Нины как не бывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64