В программах вечерних новостей вели прямую трансляцию с места событий. В посольстве были убиты четыре солдата и один тяжело ранен. Первоначальное сообщение о том, что посольство захвачено, теперь отрицалось, однако ситуация оставалась весьма серьезной. Территорию посольства устилали трупы вьетконговцев, и продолжался плотный пулеметный огонь. Через шесть с половиной часов после нападения объявили, что посольство очищено от противника – последний из нападавших был застрелен одним из старших дипломатов на лестнице внутри здания.
В течение недели выпуски новостей сообщали о непрекращающихся столкновениях между Вьетконгом и американскими, а также южновьетнамскими силами.
Эббра понимала, что, пока не будет восстановлен порядок, ждать вестей от Габриэль и Серены не приходится. Пасмурные февральские дни тянулись с мучительной неторопливостью. Как только в Сайгоне утвердилось спокойствие, появились тревожные репортажи о боевых действиях к северу от города, в древней столице, Хюэ.
Бои в Хюэ длились двадцать четыре дня, и к тому времени, когда они закончились, когда с башни возвышавшегося над городом старинного форта был сорван вьетконговский флаг и вновь водружено желто-красное знамя Южного Вьетнама, потери американских морских пехотинцев составили сто пятьдесят погибших. В стычках, нередко принимавших характер рукопашной, погибли четыреста вьетконговцев и, по предварительным оценкам, около тысячи гражданских лиц; некоторые из них пали от пуль бойцов коммунистических «эскадронов смерти», другие стали жертвами американских авиационных и артиллерийских ударов. Город, один из самых старых и красивых во всем Вьетнаме, лежал в руинах.
Эббра как раз читала газетную заметку с парадоксальным утверждением американского офицера, будто «спасти город можно, только разрушив его», когда принесли телеграмму от Габриэль. Они с Сереной были в безопасности. «Новогоднее нападение» было tres grisant – «весьма захватывающим», – ракеты и снаряды на трое суток превратили их в пленниц гостиничного номера, но теперь все в порядке. Габриэль обещала скоро написать и передавала сердечный привет.
Эббра испытала громадное облегчение. Теперь она вновь могла сосредоточиться на книге. Она пообещала Пэтти, что роман будет закончен к Пасхе, что она хочет показать себя настоящим профессионалом и уложиться в срок, который сама определила.
Следующие несколько недель телерепортажи были посвящены боям у Кхесань, морской базы на северо-западной окраине Южного Вьетнама. Задачей морских пехотинцев было перекрыть пути проникновения северовьетнамцев из Лаоса, граница которого проходила в восьми километрах к западу.
Тридцать первого Марта усталый и нездоровый на вид президент Джонсон выступил по национальному телевидению, объявив, что не собирается баллотироваться на второй срок. Эббра почувствовала прилив надежды. Выборы нового президента сулили смену политического курса. Юджин Маккарти и Роберт Кеннеди, кандидаты от демократов, были противниками войны. Если один из них станет президентом, война, вне всяких сомнений, будет завершена. Эббра склонялась к кандидатуре Кеннеди.
Первого апреля она закончила книгу, третьего передала ее Пэтти, и они отметили это событие праздничным обедом. Четвертого Эббра чувствовала себя так, словно уже никогда не сможет ничему радоваться. В Мемфисе застрелили Мартина Лютера Кинга. Убийство человека, который неизменно выступал за мирное разрешение конфликтов, какие бы провокации против него ни устраивали, представлялось столь чудовищным, что Эббре показалось, будто погиб член ее собственной семьи. Но худшее ждало впереди.
Шестого июня погиб Роберт Кеннеди, которого Эббра прочила в президенты. Его застрелили в лос-анджелесском отеле «Амбассадор» после триумфальной победы в предварительных выборах от штата Калифорния.
Две недели спустя, когда у выкрашенного пастельными тонами домика Эббры остановился черный лимузин, она сразу поняла всю справедливость пословицы «беда не приходит одна». Она не помнила, как подошла к двери и открыла ее. Она помнила лишь, как стояла перед офицером и армейским капелланом и офицер мягко говорил ей:
– Нет ли у вас в округе друзей, которым можно позвонить, миссис Эллис?
Эббра покачала головой, ошеломленная тошнотворным чувством, что все это с ней уже было. Только тогда перед ней стоял другой военный. Он тоже предлагал позвонить друзьям. Тот человек принес ей вести о Льюисе, но по крайней мере о его гибели речь не шла. Эббра цеплялась за соломинку надежды. Она не видела причин, почему на сей раз ей должны сообщить о его смерти. Ее муж не мог погибнуть. Если бы Льюис умер, она бы знала. Ей не нужно было бы говорить об этом. Она бы почувствовала сама.
Оглядевшись вокруг и убедившись, что поблизости нет соседей, которых можно было попросить побыть с Эбброй, офицер безрадостным тоном произнес:
– Нам можно войти, миссис Эллис?
Эббра хотела сказать «да», но не могла вымолвить ни слова. Ее горло сжалось, будто ее душили. Она молча распахнула дверь и провела гостей в свой маленький кабинет. На столе стояла пишущая машинка. Эббра пыталась изложить на бумаге план очередной книги, и в корзине для бумаг лежало несколько смятых листков.
– Прошу вас, садитесь, миссис Эллис, – заговорил капеллан. В его глазах застыло сочувственное выражение. Эббра отвела от него взгляд и посмотрела на офицера.
– Вы по поводу Льюиса, да? Есть новости? Осторожно взяв Эббру за руку, офицер подвел ее к ближайшему креслу.
– Да, новости, – сказал он наконец. – И, боюсь, дурные. Человек, недавно освобожденный из плена, утверждает, будто бы ваш муж погиб в лесном лагере на полуострове Камау в октябре прошлого года.
Октябрь. Тот самый месяц, когда она летала в Вашингтон, чтобы принять участие в антивоенной демонстрации. Когда познакомилась с Сереной и Габриэль, когда ее переполняли надежды. Октябрь. Еще до того, как вышла первая ее книга. Восемь месяцев назад. Льюис погиб восемь долгих месяцев назад, а она не ведала об этом. Это невозможно. Непостижимо.
– Я не верю, – сказала она надтреснутым голосом, показавшимся ей чужим.
– Эти сведения получены из первых рук, миссис Эллис, – мягко произнес капеллан. – Ошибки быть не может.
Эббра посмотрела ему в лицо и поняла, что он говорит правду. Льюис умер. Льюис погиб, и ей придется провести без него всю оставшуюся жизнь.
Она с трудом поднялась:
– Я хотела бы остаться одна.
– Полагаю, это не самая лучшая мысль, – сказал капеллан, усталый мужчина средних лет. Эббра гадала, скольким женам он принес такие же вести. Как ему хватает сил просыпаться по утрам, зная, чем предстоит заниматься весь день?
Она невозмутимо повторила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
В течение недели выпуски новостей сообщали о непрекращающихся столкновениях между Вьетконгом и американскими, а также южновьетнамскими силами.
Эббра понимала, что, пока не будет восстановлен порядок, ждать вестей от Габриэль и Серены не приходится. Пасмурные февральские дни тянулись с мучительной неторопливостью. Как только в Сайгоне утвердилось спокойствие, появились тревожные репортажи о боевых действиях к северу от города, в древней столице, Хюэ.
Бои в Хюэ длились двадцать четыре дня, и к тому времени, когда они закончились, когда с башни возвышавшегося над городом старинного форта был сорван вьетконговский флаг и вновь водружено желто-красное знамя Южного Вьетнама, потери американских морских пехотинцев составили сто пятьдесят погибших. В стычках, нередко принимавших характер рукопашной, погибли четыреста вьетконговцев и, по предварительным оценкам, около тысячи гражданских лиц; некоторые из них пали от пуль бойцов коммунистических «эскадронов смерти», другие стали жертвами американских авиационных и артиллерийских ударов. Город, один из самых старых и красивых во всем Вьетнаме, лежал в руинах.
Эббра как раз читала газетную заметку с парадоксальным утверждением американского офицера, будто «спасти город можно, только разрушив его», когда принесли телеграмму от Габриэль. Они с Сереной были в безопасности. «Новогоднее нападение» было tres grisant – «весьма захватывающим», – ракеты и снаряды на трое суток превратили их в пленниц гостиничного номера, но теперь все в порядке. Габриэль обещала скоро написать и передавала сердечный привет.
Эббра испытала громадное облегчение. Теперь она вновь могла сосредоточиться на книге. Она пообещала Пэтти, что роман будет закончен к Пасхе, что она хочет показать себя настоящим профессионалом и уложиться в срок, который сама определила.
Следующие несколько недель телерепортажи были посвящены боям у Кхесань, морской базы на северо-западной окраине Южного Вьетнама. Задачей морских пехотинцев было перекрыть пути проникновения северовьетнамцев из Лаоса, граница которого проходила в восьми километрах к западу.
Тридцать первого Марта усталый и нездоровый на вид президент Джонсон выступил по национальному телевидению, объявив, что не собирается баллотироваться на второй срок. Эббра почувствовала прилив надежды. Выборы нового президента сулили смену политического курса. Юджин Маккарти и Роберт Кеннеди, кандидаты от демократов, были противниками войны. Если один из них станет президентом, война, вне всяких сомнений, будет завершена. Эббра склонялась к кандидатуре Кеннеди.
Первого апреля она закончила книгу, третьего передала ее Пэтти, и они отметили это событие праздничным обедом. Четвертого Эббра чувствовала себя так, словно уже никогда не сможет ничему радоваться. В Мемфисе застрелили Мартина Лютера Кинга. Убийство человека, который неизменно выступал за мирное разрешение конфликтов, какие бы провокации против него ни устраивали, представлялось столь чудовищным, что Эббре показалось, будто погиб член ее собственной семьи. Но худшее ждало впереди.
Шестого июня погиб Роберт Кеннеди, которого Эббра прочила в президенты. Его застрелили в лос-анджелесском отеле «Амбассадор» после триумфальной победы в предварительных выборах от штата Калифорния.
Две недели спустя, когда у выкрашенного пастельными тонами домика Эббры остановился черный лимузин, она сразу поняла всю справедливость пословицы «беда не приходит одна». Она не помнила, как подошла к двери и открыла ее. Она помнила лишь, как стояла перед офицером и армейским капелланом и офицер мягко говорил ей:
– Нет ли у вас в округе друзей, которым можно позвонить, миссис Эллис?
Эббра покачала головой, ошеломленная тошнотворным чувством, что все это с ней уже было. Только тогда перед ней стоял другой военный. Он тоже предлагал позвонить друзьям. Тот человек принес ей вести о Льюисе, но по крайней мере о его гибели речь не шла. Эббра цеплялась за соломинку надежды. Она не видела причин, почему на сей раз ей должны сообщить о его смерти. Ее муж не мог погибнуть. Если бы Льюис умер, она бы знала. Ей не нужно было бы говорить об этом. Она бы почувствовала сама.
Оглядевшись вокруг и убедившись, что поблизости нет соседей, которых можно было попросить побыть с Эбброй, офицер безрадостным тоном произнес:
– Нам можно войти, миссис Эллис?
Эббра хотела сказать «да», но не могла вымолвить ни слова. Ее горло сжалось, будто ее душили. Она молча распахнула дверь и провела гостей в свой маленький кабинет. На столе стояла пишущая машинка. Эббра пыталась изложить на бумаге план очередной книги, и в корзине для бумаг лежало несколько смятых листков.
– Прошу вас, садитесь, миссис Эллис, – заговорил капеллан. В его глазах застыло сочувственное выражение. Эббра отвела от него взгляд и посмотрела на офицера.
– Вы по поводу Льюиса, да? Есть новости? Осторожно взяв Эббру за руку, офицер подвел ее к ближайшему креслу.
– Да, новости, – сказал он наконец. – И, боюсь, дурные. Человек, недавно освобожденный из плена, утверждает, будто бы ваш муж погиб в лесном лагере на полуострове Камау в октябре прошлого года.
Октябрь. Тот самый месяц, когда она летала в Вашингтон, чтобы принять участие в антивоенной демонстрации. Когда познакомилась с Сереной и Габриэль, когда ее переполняли надежды. Октябрь. Еще до того, как вышла первая ее книга. Восемь месяцев назад. Льюис погиб восемь долгих месяцев назад, а она не ведала об этом. Это невозможно. Непостижимо.
– Я не верю, – сказала она надтреснутым голосом, показавшимся ей чужим.
– Эти сведения получены из первых рук, миссис Эллис, – мягко произнес капеллан. – Ошибки быть не может.
Эббра посмотрела ему в лицо и поняла, что он говорит правду. Льюис умер. Льюис погиб, и ей придется провести без него всю оставшуюся жизнь.
Она с трудом поднялась:
– Я хотела бы остаться одна.
– Полагаю, это не самая лучшая мысль, – сказал капеллан, усталый мужчина средних лет. Эббра гадала, скольким женам он принес такие же вести. Как ему хватает сил просыпаться по утрам, зная, чем предстоит заниматься весь день?
Она невозмутимо повторила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81