Я полюбила красивого мужчину, как ты и надеялась. И я хочу, чтобы ты узнала об этом».
Гаррик явился в особняк лорда Эвердона прямо из Докторс-Коммонс, где купил брачную лицензию. По дороге он сочинял объявление о свадьбе. «Лорд Гаррик Армитидж, владелец Монквуд-Холла и Моултон-Хита, – очень впечатляет! – женится на леди Лавинии Кэшин, дочери лорда Баллакрейна, в частной церемонии».
Он постучал тростью по двери.
– Я хочу видеть лорда Эвердона, – заявил он слуге.
– У месье есть визитка?
– Никогда не ношу их. Скажи лорду, что здесь мистер... мистер Сиберри, – нашелся Гаррик. Если он вынужден лгать, чтобы попасть в этот дом, – значит, он будет лгать.
Лакей провел его в дом, и Гаррик услышал пронзительный крик наверху лестницы. Две девочки сбежали вниз по ступенькам в холл, одна гналась за другой.
– Мари, отдай мою ленту!
У младшей, десяти – двенадцати лет, были черные волосы и милое личико – она была вылитая мать в миниатюре.
– Ты знаешь, что она – моя, и ты никогда не просила разрешения ее взять. – Старшая девочка остановилась. – Веди себя хорошо, Генриетта, у нас гость. – Высокая, худенькая, светловолосая, она напоминала... Гаррика.
Бодрые, веселые девчушки – его единокровные сестры, и он полюбил их с первого взгляда.
– Вы желаете видеть нашего папу? – спросила Генриетта. – Он работает в саду.
– Мы отведем вас к нему, – предложила Мари. Она отпустила лакея, быстро сказав ему пару слов по-французски.
– К нам редко приходят гости, – призналась Генриетта. Она шла впереди. – Я хотела уехать из школы, и вот теперь я дома, но здесь очень скучно. – Она начала теребить ленточку.
– Ты убежала из школы? – спросил он, улыбаясь. – Знаешь, и я тоже!
– Правда? – Генриетта широко распахнула глаза, отчего еще больше стала походить на него.
– Он шутит, – засмеялась Мари. – Да, месье?
– Нет, это правда. Однажды ночью я сбежал из Итона и больше туда не возвращался.
– Мои родители привезли меня домой, – призналась Генриетта, как будто стыдилась того, что ее забрали из школы. – Плату за обучение повысили, и они решили, что я уже выучила все, чему меня могли там научить. Это Мари – умная. А я – красивая.
– Ты не должна говорить так, – укорила ее Мари. – Особенно незнакомцу.
Лорд Эвердон прикреплял плющ к стеле в форме обелиска. У него был маленький сад, окруженный высокой кирпичной стеной, как обычно принято во Франции. Подстриженные дубы образовывали аллею, которая вела к маленькому летнему домику, возле которого на постаментах стояли две античные статуи.
Маленькая Генриетта бросилась к отцу:
– Папа, этот господин хочет тебя видеть. Барон обернулся.
– Мари, уведи сестру. Занимайтесь своими делами. Старшая дочь, удивленная его резкостью, покорно взяла Генриетту за руку:
– Пойдем, я заплету тебе косы. Можешь оставить себе мою ленту.
Когда они скрылись в доме, барон продолжил свое занятие.
– Я думал, что ты в Эпсоме.
– Мне льстит, что ты так хорошо знаешь мои привычки.
– Мне нечего тебе сказать.
– Я пришел сюда не для разговора. Существует обычай – сообщать родителям о предстоящей свадьбе. О, не волнуйся, я не прошу тебя на ней присутствовать. Моя невеста – леди Лавиния Кэшин.
– Никогда не слышал о такой.
– Услышишь, – пообещал Гаррик. – В настоящий момент она обручена с маркизом Ньюболдом. Но это ненадолго.
– Если ты полагаешь, что мне интересны эти детали, то ты ошибаешься, – грубо отрезал Эвердон.
– Ты уже не раз демонстрировал полное безразличие ко мне. У меня есть дядя, у него никогда не было детей, и он лучший отец для меня, чем ты когда-нибудь мог бы стать. – Попала ли стрела в цель? – Я привык к тому, что на меня не обращают внимания, сталкивают с дороги, забывают обо мне. Герцог Холфорд, как и ты, делал вид, что я не существую. Он вычеркнул меня из завещания – возможно, ты не знал об этом. Впрочем, мало кто об этом знает. С тех пор как он умер, я жил своим умом.
– Должно быть, ты смышленый парень, – хмыкнул барон. – Дорогие лошади, модная одежда, огромные ставки.
– Я перебиваюсь кое-как. Я хочу задать тебе один вопрос, после чего уйду. Ты любил мою мать?
Эвердон ответил резким смехом.
– Неужели ты считаешь себя продуктом великой страсти? У нас была маленькая грязная интрижка. Она хотела отомстить герцогу, а мне была нужна партнерша в постели.
– Ты недооцениваешь ее чувства, – тихо произнес Гаррик.
– Она сделала тебя романтиком, да? – Эвердон засунул непослушный усик плюща на место, и солнечный луч блеснул на его массивном золотом перстне с печаткой.
– Она редко называла твое имя, пока не поняла, что умирает. Мы часто сидели на балконе нашего палаццо, выходящем на канал. И она говорила и говорила. И чаще всего о тебе. – Барон поморщился. – Я никогда не мог понять, почему она постоянно о тебе думала. У тебя нет совести. И сердца – тоже. Я слышал, ты женился на своей баронессе из-за ее состояния.
Эвердон повернулся и посмотрел ему в глаза.
– Ты думаешь, я мог бы изменить свою жизнь, избавиться от губительных привычек ради женщины, на которой женился по расчету? – К этому откровению он добавил и другое: – Я не заслуживаю такого подарка судьбы, как Сюзанна и наши дочери...
– А я – твое проклятие, – закончил его мысль Гаррик. – Ошибка. Нежелательное напоминание о пьяных ночах и проигрышах. И об одной грязной интрижке с несчастной герцогиней. – Он покачал головой. – Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы Лавиния знала о нем, и чтобы он стал братом нашим детям. – Он улыбнулся. – Я понял, что Мари – моя сестра, как только увидел ее. А у твоей малышки Генриетты моя безрассудность – тебе нужно присматривать за ней.
– Ты недостоин даже произносить их имена! – взревел Эвердон. – Уходи, оставь нас в покое!
– Я закончил, – заявил Гаррик. – Я сказал Лавинии, что ты – мой отец, и теперь ты знаешь, что она будет моей женой. Возможно, мы проведем остаток года в Венеции, хотя, уверен, в конце концов, мы поселимся в Суффолке. Тебе наплевать на то, что мы будем делать, и я говорю тебе это просто затем, чтобы ты не боялся снова встретить меня в «Уайтсе» или где-то еще. Прощайте, милорд.
Должен ли он протянуть руку? Лучше не связываться, решил он. Хотя бы в этот раз он вел себя разумно и с достоинством.
Барон не признает его за сына. Пришло время принять это как факт и попытаться о нем забыть. В конце концов, теперь он завоевал любовь Лавинии, и вскоре он получит ее саму.
Он завидовал силе и прочности ее связи с семьей. Кэшины могут огорчиться, что ее мужем станет он, а не Ньюболд, но он надеялся, что, в конце концов, они его признают. А уж он позаботится, чтобы они не переживали из-за этого брака. Часть денег, которые его лошади выиграли в Эпсоме, он привезет на остров Мэн. После того как он вручил пятьсот фунтов Сиберри, у него оставалось немного денег, но он поправит положение за карточным столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Гаррик явился в особняк лорда Эвердона прямо из Докторс-Коммонс, где купил брачную лицензию. По дороге он сочинял объявление о свадьбе. «Лорд Гаррик Армитидж, владелец Монквуд-Холла и Моултон-Хита, – очень впечатляет! – женится на леди Лавинии Кэшин, дочери лорда Баллакрейна, в частной церемонии».
Он постучал тростью по двери.
– Я хочу видеть лорда Эвердона, – заявил он слуге.
– У месье есть визитка?
– Никогда не ношу их. Скажи лорду, что здесь мистер... мистер Сиберри, – нашелся Гаррик. Если он вынужден лгать, чтобы попасть в этот дом, – значит, он будет лгать.
Лакей провел его в дом, и Гаррик услышал пронзительный крик наверху лестницы. Две девочки сбежали вниз по ступенькам в холл, одна гналась за другой.
– Мари, отдай мою ленту!
У младшей, десяти – двенадцати лет, были черные волосы и милое личико – она была вылитая мать в миниатюре.
– Ты знаешь, что она – моя, и ты никогда не просила разрешения ее взять. – Старшая девочка остановилась. – Веди себя хорошо, Генриетта, у нас гость. – Высокая, худенькая, светловолосая, она напоминала... Гаррика.
Бодрые, веселые девчушки – его единокровные сестры, и он полюбил их с первого взгляда.
– Вы желаете видеть нашего папу? – спросила Генриетта. – Он работает в саду.
– Мы отведем вас к нему, – предложила Мари. Она отпустила лакея, быстро сказав ему пару слов по-французски.
– К нам редко приходят гости, – призналась Генриетта. Она шла впереди. – Я хотела уехать из школы, и вот теперь я дома, но здесь очень скучно. – Она начала теребить ленточку.
– Ты убежала из школы? – спросил он, улыбаясь. – Знаешь, и я тоже!
– Правда? – Генриетта широко распахнула глаза, отчего еще больше стала походить на него.
– Он шутит, – засмеялась Мари. – Да, месье?
– Нет, это правда. Однажды ночью я сбежал из Итона и больше туда не возвращался.
– Мои родители привезли меня домой, – призналась Генриетта, как будто стыдилась того, что ее забрали из школы. – Плату за обучение повысили, и они решили, что я уже выучила все, чему меня могли там научить. Это Мари – умная. А я – красивая.
– Ты не должна говорить так, – укорила ее Мари. – Особенно незнакомцу.
Лорд Эвердон прикреплял плющ к стеле в форме обелиска. У него был маленький сад, окруженный высокой кирпичной стеной, как обычно принято во Франции. Подстриженные дубы образовывали аллею, которая вела к маленькому летнему домику, возле которого на постаментах стояли две античные статуи.
Маленькая Генриетта бросилась к отцу:
– Папа, этот господин хочет тебя видеть. Барон обернулся.
– Мари, уведи сестру. Занимайтесь своими делами. Старшая дочь, удивленная его резкостью, покорно взяла Генриетту за руку:
– Пойдем, я заплету тебе косы. Можешь оставить себе мою ленту.
Когда они скрылись в доме, барон продолжил свое занятие.
– Я думал, что ты в Эпсоме.
– Мне льстит, что ты так хорошо знаешь мои привычки.
– Мне нечего тебе сказать.
– Я пришел сюда не для разговора. Существует обычай – сообщать родителям о предстоящей свадьбе. О, не волнуйся, я не прошу тебя на ней присутствовать. Моя невеста – леди Лавиния Кэшин.
– Никогда не слышал о такой.
– Услышишь, – пообещал Гаррик. – В настоящий момент она обручена с маркизом Ньюболдом. Но это ненадолго.
– Если ты полагаешь, что мне интересны эти детали, то ты ошибаешься, – грубо отрезал Эвердон.
– Ты уже не раз демонстрировал полное безразличие ко мне. У меня есть дядя, у него никогда не было детей, и он лучший отец для меня, чем ты когда-нибудь мог бы стать. – Попала ли стрела в цель? – Я привык к тому, что на меня не обращают внимания, сталкивают с дороги, забывают обо мне. Герцог Холфорд, как и ты, делал вид, что я не существую. Он вычеркнул меня из завещания – возможно, ты не знал об этом. Впрочем, мало кто об этом знает. С тех пор как он умер, я жил своим умом.
– Должно быть, ты смышленый парень, – хмыкнул барон. – Дорогие лошади, модная одежда, огромные ставки.
– Я перебиваюсь кое-как. Я хочу задать тебе один вопрос, после чего уйду. Ты любил мою мать?
Эвердон ответил резким смехом.
– Неужели ты считаешь себя продуктом великой страсти? У нас была маленькая грязная интрижка. Она хотела отомстить герцогу, а мне была нужна партнерша в постели.
– Ты недооцениваешь ее чувства, – тихо произнес Гаррик.
– Она сделала тебя романтиком, да? – Эвердон засунул непослушный усик плюща на место, и солнечный луч блеснул на его массивном золотом перстне с печаткой.
– Она редко называла твое имя, пока не поняла, что умирает. Мы часто сидели на балконе нашего палаццо, выходящем на канал. И она говорила и говорила. И чаще всего о тебе. – Барон поморщился. – Я никогда не мог понять, почему она постоянно о тебе думала. У тебя нет совести. И сердца – тоже. Я слышал, ты женился на своей баронессе из-за ее состояния.
Эвердон повернулся и посмотрел ему в глаза.
– Ты думаешь, я мог бы изменить свою жизнь, избавиться от губительных привычек ради женщины, на которой женился по расчету? – К этому откровению он добавил и другое: – Я не заслуживаю такого подарка судьбы, как Сюзанна и наши дочери...
– А я – твое проклятие, – закончил его мысль Гаррик. – Ошибка. Нежелательное напоминание о пьяных ночах и проигрышах. И об одной грязной интрижке с несчастной герцогиней. – Он покачал головой. – Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы Лавиния знала о нем, и чтобы он стал братом нашим детям. – Он улыбнулся. – Я понял, что Мари – моя сестра, как только увидел ее. А у твоей малышки Генриетты моя безрассудность – тебе нужно присматривать за ней.
– Ты недостоин даже произносить их имена! – взревел Эвердон. – Уходи, оставь нас в покое!
– Я закончил, – заявил Гаррик. – Я сказал Лавинии, что ты – мой отец, и теперь ты знаешь, что она будет моей женой. Возможно, мы проведем остаток года в Венеции, хотя, уверен, в конце концов, мы поселимся в Суффолке. Тебе наплевать на то, что мы будем делать, и я говорю тебе это просто затем, чтобы ты не боялся снова встретить меня в «Уайтсе» или где-то еще. Прощайте, милорд.
Должен ли он протянуть руку? Лучше не связываться, решил он. Хотя бы в этот раз он вел себя разумно и с достоинством.
Барон не признает его за сына. Пришло время принять это как факт и попытаться о нем забыть. В конце концов, теперь он завоевал любовь Лавинии, и вскоре он получит ее саму.
Он завидовал силе и прочности ее связи с семьей. Кэшины могут огорчиться, что ее мужем станет он, а не Ньюболд, но он надеялся, что, в конце концов, они его признают. А уж он позаботится, чтобы они не переживали из-за этого брака. Часть денег, которые его лошади выиграли в Эпсоме, он привезет на остров Мэн. После того как он вручил пятьсот фунтов Сиберри, у него оставалось немного денег, но он поправит положение за карточным столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73