Однако даже страстный поцелуй уже не мог отвлечь Беллу от реальности, которая вдруг разом навалилась на нее. Сердце пронзила боль. Итак, не она нужна Жаку, а лишь ее голос. Он хочет в жены великолепную певицу, будущую примадонну. Мечтает, чтобы она стала его вторым «я». Всю жизнь Жак искал талантливое сопрано — одаренную певицу, которая смогла бы петь с ним оперные дуэты. Разумеется, удобнее, если она при этом будет его женой. Так надежнее — никуда не денется, всегда под рукой, творческий, а заодно и жизненный союз. Нет, никогда! Белла не станет таким оперным придатком!
Пока девушка прикидывала в уме, как бы помягче сказать свою горькую мысль, Жак встал и возбужденно стал мерить спальню шагами, — Разумеется, нам предстоит столько всего сделать!.. — оживленно говорил он. — Продумать все детали свадьбы. Ведь такие персоны, как мы, должны венчаться при огромном стечении публики и в главном соборе города, не так ли? — Он весело подмигнул ей. — Я постараюсь через все светские знакомства родителей устроить так, чтобы на свадьбу собрались лучшие представители Нового Орлеана, цвет местного общества. Ведь мы должны с самого начала обеспечить себе солидное место в свете, нельзя ограничивать свои знакомства богемой. Вне рамок театрального сезона мы будем вести активную светскую жизнь ради наших детей.
— Де-детей? — вытаращилась на него Белла.
Он усмехнулся.
— Ты знаешь, малышка, браки имеют одну странную особенность — через некоторое время у супругов рождаются дети.
Белла, пораженная, замолчала. Как далеко он расписал их будущее!
Радостно потирая руки, Жак продолжал: — — Разумеется, мы непременно пригласим старых подруг матери — мадам Робийар и мадам Дарси. Медовый месяц проведем в путешествии. Ну а затем несколько недель придется потратить на светские визиты и приемы — нужно со всеми близко перезнакомиться. На это время мадам Робийар и мадам Дарси станут нашими добрыми опекунами. Разумеется, на свадьбе будут мои родители, моя сестра и родственники ее мужа, все они с радостью приедут в Новый Орлеан, чтобы присутствовать на торжестве…
— Погоди секундочку! — воскликнула Белла, умоляюще поднимая руку.
Он весело рассмеялся.
— Я понимаю, дорогая, неизбежная светская суета, масса обязанностей и новых лиц — это все поначалу кажется ужасным испытанием. Но ничего, я буду рядом, и ты справишься! Матушкины подруги тоже будут охотно помогать тебе. — Все не так просто, Жак… Тень легла на его лицо. — Что непросто?
На лице девушки отразилось внутреннее смятение, хаос противоречивых мыслей. Белла сказала, тщательно выбирая слова:
— Я не могу выйти за тебя замуж… и совершить кругосветное турне.
— Но почему? — воскликнул Жак. Он бросился к кровати и взял Беллу за руку. — Разве ты не поняла: ты послана мне Богом, ты — моя единственная! Ты это доказала вчера вечером, когда так прекрасно пела на сцене — и пела для меня одного! Разве ты станешь это отрицать?
Белла вздохнула.
— Жак, это был исключительный случай. Мое выступление если и было блестящим, то лишь по стечению обстоятельств. Такое больше не повторится. Я не смогу подняться на ту же высоту во второй раз.
— Вздор!
Раздраженный и растерянный, Жак выронил ее руку. — Это чистая правда, — настаивала она, от досады сжимая кулачки. — У меня страх перед сценой.
И он вернется.
— Ничего подобного, — сердито возразил он. — Прошлым вечером ты победила его раз и навсегда.
Белла печально покачала головой.
— Жак, я никогда не стану примадонной, и я не та, что назначена тебе небом.
— Не верю! — заявил он, нетерпеливо взмахнув рукой.
— И более того, — продолжала девушка дрожащим голосом, — мне не по душе то, как ты внезапно назначил меня женщиной твоей судьбы. Это, конечно, приятное повышение по сравнению с героиней мимолетного романа, но мне никак не забыть твоего прошлого поведения. Ты ведь был ужасным волокитой. Неужели я поверю, что ты никогда больше не станешь ухаживать за хористочками, что перестанешь шляться по борделям?
Он схватил ее руку и прижал к своему сердцу.
— Нет. Никаких хористок, а про бордели и говорить смешно! Белла, ты — моя судьба, моя жизнь. Ты и только ты. В тебе — смысл моего существования. Остальные женщины забыты раз и навсегда.
— Жак, ты хочешь этому верить…
— Послушай, — пылко произнес он, — я гонялся за женщинами только потому, что искал одну-единственную, с которой мог бы связать всю свою жизнь. И вот нашел. Зачем мне снова бегать за юбками?
— Попробуй поверить и взглянуть в глаза очевидной правде. Мы, как Морис и Андреа Блумы, будем путешествовать по всему свету, и везде нас будут встречать бешеными овациями. Сердце мне подсказывает, что все это будет, что нас ждет потрясающий успех!
Он был полон энтузиазма и уверенности, и Белле было жаль разочаровывать его.
— Прости, Жак, мне этого недостаточно. Я не сомневаюсь в том, что ты веришь в свои слова и в исполнение этих донкихотских планов. Однако я должна оставаться реалисткой. Мои родители отдали искусству всю свою жизнь. Можно сказать, опера отняла их у меня. Они начинали с таким же бешеным энтузиазмом, что и ты. Думали, все сложится наилучшим образом. А потом стали рабами страстей и ревности, которыми полна театральная жизнь. У каждого любовные измены — то с горячими поклонниками и поклонницами, то с хористами и хористками. В профессиональной жизни у них тоже царил полный хаос, каждый завидовал любому успеху другого. Они докатились до того, что стали публично критиковать самого близкого человека. И погибли опять-таки из-за любви к опере — хотели непременно попасть на представление, невзирая на ураган!
Жак сжал руку девушки и сочувственно заглянул ей в глаза.
— Мне жаль, что у них все сложилось так трагически. Но у нас, Белла, будет иначе.
Она недоверчиво покачала головой.
— Нет, Жак, иначе не будет. Потому что ты хочешь втащить меня в тот же сумасшедший театральный мир, в ту же мясорубку, которая уже перемолола моих родителей, бывших ничуть не хуже и не глупее нас с тобой. Пора бы тебе понять, что на оперу я смотрю как на разрушительную силу, как на страшного великана из сказки, который растаптывает все на своем пути. Нормальной, здоровой супружеской жизни противопоказана атмосфера оперного театра. Оба супруга не могут быть ведущими певцами. Интрижки, соперничество, заброшенные дети — вот чем это кончается. Меня трясет, когда я вспоминаю свое одинокое, неприкаянное детство. Посмотри на нашего Тоби Штрауса — живой пример брошенного ребенка. Его родителей пожрал театр.
— Ma belle, у нас все будет по-другому, клянусь! Мы сделаем все правильно, учтем грустный опыт, о котором ты говоришь. Найдем время и для любви, и для воспитания детей.
Белла боролась со слезами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100