Он интимно приглушил голос:
— Я говорю о сексе.
Сильвия похлопала его по руке, как бы говоря, что он всегда был хорошим мальчиком.
— Я готова делить тебя с твоей женой, если ты не откажешься делить со мной свою жену.
С минуту Роджер Форбс пребывал в сомнении, шутит она или говорит серьезно. Потом рассмеялся неприятным вульгарным смехом и сказал:
— А ты порочна, Сильвия. Да, она была порочна. Даже больше, чем он думал.
Они были уверены, что ей ничего не известно.
Они считали ее глупой.
Однажды она слышала, как отец, вернее, отчим — слава Богу, он не был ей родным отцом — назвал ее тупой коровой.
Два дня она проплакала от обиды. А потом поняла, что Роджер сам глуп.
Возможно, она была не очень умна, но уж никак не тупая. Во всяком случае, ей хватило ума, чтобы раскусить их.
А кроме того, девушка всегда держала ушки на макушке, а рот на замке. И многое видела. Многое слышала. И подмечала: письма, забытые на столе, записки на клочках бумаги, старые фотографии и новые фотографии.
И все запоминала.
Роджер женился на матери Надин, когда девочке было двенадцать. А потом ее мать умерла, а через год умер и дедушка. И в доме дедушки — единственного человека, которого она любила, — остались только трое: Надин, ее отчим и так называемая бабушка.
Они сделали чужим ее родное гнездо — продали старую мебель, знакомую ей с детства, заменив ее на новые, современные столы и диваны, заполонили дом «умными» светскими людьми, с которыми она не могла и словом перекинуться. Надин всегда удалялась к себе в комнату, когда Сильвия устраивала свои приемы, а устраивала она их постоянно.
Это все из-за них.
Она слышала их голоса среди ночи, когда они думали, что Надин давно крепко спит, слышала, как «бабушка» крадучись перебегает по коридору из своей спальни в спальню отчима.
Однажды она видела, как они занимались этим в туалете: белые ноги Сильвии были раздвинуты, Роджер стоял между ними и ритмично входил в нее. Груди Сильвии тряслись в такт движениям его еще более белого и волосатого зада.
Ее «бабушка» издавала сдавленные мычащие звуки, а Роджер тяжело дышал, потел и стонал. Он закусывал губы, чтобы не закричать, когда доходил до кульминации, и из груди его вырывалось приглушенное рычание.
Сначала это показалось ей отвратительным.
Но только сначала.
Потом она нашла это забавным, и ей пришлось зажать рот, чтобы не расхохотаться и не выдать своего присутствия.
Сильвия была лгуньей.
Она обманывала Роджера, когда он спрашивал, сколько стоит ее новое платье, и просил показать счет.
Она обманывала его с дворецким, с шофером и с лакеем, служившим в их городском доме. Сильвия говорила, что терпеть не может этого человека. А Надин видела, как она целовалась с ним в буфетной и шарила руками у него между ног.
Она лгала ему насчет своего возраста.
Лгала во всем.
Даже сейчас она солгала Роджеру, не назвав истинной причины приезда на остров Сторм.
Надин на цыпочках отошла от двери, та была приоткрыта всего на дюйм, но этого было вполне достаточно. Неслышными шагами девушка спустилась по лестнице в холл.
Там она остановилась, развернулась, изобразила на лице милую рассеянную улыбку и пошла обратно, громко стуча каблуками по мраморному полу.
Подойдя к двери, она постучала, дождалась, чтобы ее услышали, и вошла в гостиную.
Глава 12
— Меня зовут Нед, — сообщил шофер старомодного «роллс-ройса», открывая перед ними дверцу. Он вежливо поклонился и сделал широкий жест рукой, приглашая Тори и Элис садиться в автомобиль.
— А меня…
— Я знаю. Вы — мисс Виктория Сторм, а вторая леди — мисс Элис Фрэйзер, — быстро перебил Нед, которому, очевидно, доставляло удовольствие опережать их ответы.
— Но откуда вы нас знаете?
— Каждая душа в радиусе пятидесяти миль знает, кто вы такие. Наши места не каждый день посещают американцы, — добавил он.
— Смею предполагать, что нет, — пробормотала Элис, усаживаясь в машину.
Шофер надел шотландский берет, который снял раньше, приветствуя сходивших с поезда женщин.
— Конечно, с каждым годом в Шотландию прибывает все больше американцев, — снова заговорил он, — все они ищут здесь свои шотландские корни.
Он захлопнул за ними дверцу и занялся багажом. Тори и Элис слышали сквозь окно древнего «роллс-ройса» характерный местный говор шофера:
— Эй, Мурдо, пошевеливайся, приятель.
Мурдо — высокий костлявый парень — прогибался под тяжестью их чемоданов.
— Лорд Сторм надеялся, что леди успеют на последний паром и будут в замке к обеду.
Состоялась длительная дискуссия относительно того, как следует распределить вещи в багажнике, и с третьего захода они были наконец уложены. Машина тронулась с места.
Тори слегка подалась вперед на заднем сиденье автомобиля и спросила:
— Простите, сэр, — «сэр» относилось к его возрасту: мужчине было не меньше семидесяти, — вы, кажется, сказали, что вас зовут Недом?
— Да, Недом. Так меня все зовут. Просто Нед, и никаких «сэров», — словоохотливо отозвался шофер.
Они оставили позади станцию, миновали небольшую живописную деревеньку и подкатили к перекрестку. Здесь пересекались две проселочные дороги, каждая из которых вела в никуда, теряясь вдали. Дороги были абсолютно пусты — ни автомобилей, ни грузовиков, ни велосипедов, ни лошадей, ни просто пеших путников.
Но несмотря на это, Нед, подъехав к перекрестку, ударил по тормозам, выгнул шею и посмотрел сначала налево, затем направо, сдвинул берет с традиционным помпоном посередине, почесал голову, вернул берет на место и свернул на дорогу с указателем «Дорога на паром».
Когда их «роллс-ройс» встал в очередь на паром — перед ними оказалось около дюжины машин, — Нед продолжил разговор с того места, где они остановились полчаса назад:
— На острове Сторм вы обязательно познакомитесь с Молодым Недом, леди.
— Молодой Нед — это ваш… — Тори предоставила ему закончить предложение.
— Сын. — Мужчина кивнул. — Молодой Нед — старший из пятерых. — Он опять кивнул, и его помпон слегка подпрыгнул. — Все — мальчики.
— Вы с женой, наверное, очень гордитесь своими сыновьями, — сказала Тори, не зная, что бы еще сказать.
Нед бросил взгляд в зеркало заднего вида.
— Со Старым Недом вы тоже познакомитесь.
— А Старый Нед — ваш…
— Отец.
— Ну конечно.
— Надо же, сколько Недов в вашей семье, — заметила Элис, не меняя выражения лица и голоса.
Нед кашлянул и несколько раз ударил ребром ладони по рулевому колесу.
— У нас больше Недов, чем вы можете себе представить, мисс.
Поскольку Неду, Просто Неду, как он себя назвал, было уже явно за семьдесят, Тори могла только гадать, сколько лет Старому Неду.
— Должно быть, ваш отец уже в преклонных летах, — заметила она.
Нед состроил гримасу, бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида и, немного возвысив голос, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54