Не хотите ли глоточек?
Герцог улыбнулся и проводил жену в маленькую столовую. Аллегра сумела сдержаться, пока служанка хлопотала вокруг них, унося плащи и наливая херес в маленькие рюмки. Но стоило той уйти, как разразилась буря.
— Поверить невозможно! Да как они могли? Что за позор!
Люди в таком возрасте вдруг заводят ребенка! Стыд! Еще до собственной свадьбы я понимала, что они проделывают за закрытыми дверями, но в жизни не думала, что их забавы могут закончиться подобным образом!
— Но почему? — удивился муж.
— Почему?! — воскликнула она. — Моему отцу за пятьдесят. Тете-маме за сорок. Вот почему! Людям преклонных лет просто мерзко заводить детей. Последним ребенком мачехи была моя кузина Сирена. Боже, что она подумает, когда все узнает! Ее дитя будет старше собственной тетки или дяди! Это непристойно! Непотребно!
— А по-моему, романтично, — возразил герцог.
— До чего ты изменился! — презрительно бросила Аллегра. — Было время, когда ты гордился своей практичностью, Куинтон. Теперь ты считаешь романтичным, что твои тесть и теща скоро станут родителями… в отличие от нас! Моему отцу не нужен наследник. Он у него уже есть!
— Так вот что тревожит тебя, Аллегра, — догадался муж. — Придется делить богатство отца с братом или сестрой!
— Разве не ты соединил самую голубую в Англии кровь с самым огромным состоянием в стране? Если у отца родится сын, мы станем намного беднее. Нам лучше молить Бога, чтобы тетя-мама принесла еще одну девочку. В этом случае мы сохраним хотя бы половину того, что имеем.
— Все это не имеет значения, — отмахнулся герцог, взяв ее руки в свои. — Год назад я не сказал бы этого, дорогая, и не поверил бы, предскажи кто-то, что я стану иным. Я приехал в Лондон найти богатую жену. И нашел ее, но отнюдь не собирался в нее влюбляться. И все же это случилось. Хантерз-Лейр обрел новую жизнь — нет, стал лучше, чем прежде, — благодаря тебе и щедрости твоего отца. Лорд Морган назначил сказочное содержание мне и тебе, и поскольку мы по натуре не транжиры, то не истратили и десятой доли этой суммы и могли бы до конца дней своих жить на то, что получили за один год. А как насчет твоих вложений, моя дорогая герцогиня?
Если никто из нас не станет просаживать деньги за карточным столом, мы никогда не обеднеем. Что бы ни решил твой отец, сколько бы денег ни выделил нам после рождения ребенка, все будет благом. Септимиус Морган — человек справедливый. А мне довольно одной тебя, дорогая.
Он нежно обнял жену.
— Дело не только в богатстве, — возразила Аллегра. — Пойми, унизительно быть бесплодной, когда и твоя кузина, и мачеха беременны! Мало того что у меня отбирают деньги, так я даже не способна дать тебе наследника, Куинтон! Похоже, ты заключил неудачную сделку, женившись на мне.
— Ты меня любишь? — спросил он, глядя в ее несчастное лицо. — Ты меня любишь, моя милая герцогиня?
— Всем сердцем! — вскричала она. — И ты еще сомневаешься?
— Так почему же ты сомневаешься во мне? Я обожаю тебя, и все золото мира — ничто для меня, пока есть твоя любовь, — прошептал он, принимаясь страстно ее целовать.
Она прильнула к нему, не скрывая слез. Куинтон — хороший человек и готов даже солгать, чтобы успокоить ее. Кроме того, он успел хорошенько обдумать их положение. Но Боже, как ей хотелось ему поверить! Они вернутся в Хантерз-Лейр, и он скоро поймет, что нищенка жена — совсем не та партия, которая достойна его титула и положения, тем более что она даже не смогла выполнить условия договора и произвести на свет наследника.
Герцог остро ощущал отчаяние жены. Как убедить Аллегру в том, что он горячо ее любит и будет любить, что бы ни случилось, что бы ни произошло!
Куинтон вздохнул и прижал жену к себе. Они долго стояли обнявшись, пока служанка не принесла ужин. Но Аллегра почти ничего не ела. Она потеряла аппетит, еда казалась ей безвкусной. Герцог же с удовольствием отведал ростбифа, йоркширского пудинга, лососины в укропном соусе, зеленых бобов, хлеба с маслом и сыром и крема-карамели. У хозяина оказался немалый запас очень приличного французского бордо, и Куинтон выпил три бокала.
Наутро они позавтракали, прежде чем отправиться в путь.
Аллегра оставила еду почти нетронутой, в то время как муж уминал за обе щеки, подобно, как она выразилась, «батраку, дорвавшемуся до мяса». Хозяин дал им с собой корзинку с кое-какими припасами. В полдень они остановились отдохнуть и напоить лошадей, а к двум часам снова катили по проселочной дороге. В четыре часа, когда они проезжали мимо богатой гостиницы, какой-то человек выбежал навстречу и остановил экипаж.
— Герцог Седжуик? — осведомился он.
— Это я, — кивнул Куинтон, высунув голову из окна.
— Лорд Морган выслал нас вам навстречу, ваша светлость.
Мы сняли вам номер в гостинице. Ваши кони в здешней конюшне. Лорд Морган просил вернуть его лошадей по возможности утром. Прошу вас, милорд.
Слуга взял лошадей под уздцы и повел во двор.
— Очень предусмотрительно! — кисло пробурчала Аллегра.
— Ее так и трясет от злости, — шепнула Онор Хокинсу, вылезая из кареты. — Никогда не видела ее в таком состоянии, а ведь мы столько лет вместе!
— Просто избалована донельзя! Противная, испорченная ведьма! — фыркнул Хокинс.
— Еще одно слово — и я за тебя не выйду, — огрызнулась Онор.
— Теперь, когда у тебя во чреве зреет мой ребенок, придется, ничего не попишешь, — хитро ухмыльнулся Хокинс. — И поскорее. Как только доберемся до Хантерз-Лейра, девочка моя.
— Заткни свою пасть, Питер Хокинс! Не хватает еще, чтобы хозяйка проведала, что я беременна, а она — нет! Еще слово — и, клянусь, я тебя придушу!
— Уж не знаю, долго ли ты сможешь держать это в секрете, малышка.
— Сколько смогу!
— Она недостойна тебя, девочка, — тихо выдохнул камердинер.
Пробыв в дороге еще день, супруги наконец подъехали к Хантерз-Лейру. Они покинули дом на два долгих месяца. Тогда шел снег вперемешку с дождем и вокруг, куда хватало глаз, расстилались унылые, раскисшие поля. Теперь же настала весна и зеленые холмы покрылись золотистыми нарциссами. На деревьях в саду набухли почки. Несколько породистых кобыл ожеребились, и малышей уже пускали пастись на луг вместе с мамашами. Дом, озаренный лучами солнца, казался волшебным замком. Стекла переливались красно-золотыми отблесками, словно расплавленный огонь.
Аллегре сразу стало немного легче. Она улыбнулась, и герцог прерывисто вздохнул при виде этой улыбки и радостных глаз жены. Подавшись вперед, он сжал ее руки. Их взгляды встретились, и она снова улыбнулась.
— Недаром я не хотела отсюда уезжать, — сказала она.
— И я тоже. Нам вдвоем будет так уютно здесь, дорогая герцогиня!
На крыльцо почти выбежал Крофт.
— Добро пожаловать домой, господа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96