Мертвыми они уже вам не нужны, — не удержалась от колкости Джоселин. — Обещаю, что я не испорчу вам игру, позволив убить себя. Я уже и без того слишком часто вызываю ваше неудовольствие, милорд.
— Ценю вашу сообразительность, — произнес он сухо. — Предпочитаю, чтобы вы остались в живых… по ряду причин.
Они оба замолчали. Облако с восточной стороны на глазах увеличилось в размерах.
— Ваш отец скачет быстро.
— Вы в его положении тоже бы торопились. Кто-то из наблюдателей вскрикнул. Его сигнал был поддержан другими сторожевыми воинами. Джеральд, сбегав на другой край крыши, вернулся и доложил:
— Весь переполох из-за троих мальчишек и полдюжины свиней, милорд. Они только что показались из леса с западной стороны.
Де Ленгли слегка пожал плечами, но по-прежнему не отрывал взгляда от приближающегося войска. Уже стали различимы отдельные всадники.
— Что ж, случится самое худшее… — произнес он, едва шевеля губами, но Джоселин расслышала его слова и переспросила:
— Что?
— Они уже не попадут в крепость.
— Кто они?
— Мальчишки. Трое мальчишек, которые уже никогда не станут мужчинами.
Несколько секунд они наблюдали в молчании, как войско Монтегью приближается к крепости. Руки де Ленгли так сжимали острый гребень каменного парапета, что костяшки пальцев побелели. Потом он вдруг взвился, словно его подхватил невидимый смерч.
— По коням! — крикнул он в глубину крепостного двора, свесившись через парапет, и тут же метнулся к лестнице. — По коням! Мы выступаем!
Роберт преодолевал лестницу прыжками, сразу через две-три крутые ступени. Ударившись каблуками сапог о булыжники крепостного двора, он бросился к своему коню. Рыцари уже были в седлах. Боевой конь Роберта крутился и пятился, уши его стояли торчком от возбуждения, зубы скалились и щелкали над теменем бедного оруженосца, который с превеликим усилием сдерживал его прыть.
— Белизар, стой! — приказал де Ленгли, и хозяйский голос мгновенно утихомирил разбушевавшегося жеребца.
Роберт вскочил в седло, поправил кольчужный воротник, защищающий шею, затем выхватил из рук оруженосца тяжелый стальной шлем.
— Джеффри! Оставляю крепость на тебя. Держи ворота открытыми, пока не увидишь, что Монтегью одолел нас. Расставь лучников по башням, и пусть берегут стрелы. Прикажи — не больше двух стрел на одного противника. Лебент и де Брие! Скачите навстречу этим мальчишкам и доставьте в крепость, пока мы их прикрываем.
Роберт покрутил, примериваясь, шлем, насадил его низко на лоб и закрепил застежками. Пока он еще не опустил забрало, голос его звучал звонко.
— Люди Монтегью измотаны после форсированного марша. Они не поймут, кто мы такие. Мы отбросим их одним хорошим ударом, а потом отступим под прикрытие наших лучников.
Он направил Белизара к воротам. Жеребец выгнул дугой свою мощную шею, грызя удила и сражаясь с собственным нетерпеливым ожиданием ввязаться в битву. Роберт понимал, что существуют опасные пробелы в его плане, но ощущал зуд во всем теле и точно такой же страстный позыв мчаться вперед, как и у его боевого коня. Наконец-то настало время, когда он сможет сразиться с Монтегью. Для этого он и вернулся в отчий дом.
— Покажем им, как сражаются мужчины! Господь за нас! — Это был даже не боевой клич, а дикий вопль.
— Наше дело правое! Бог за нас! — вопили в ответ всадники.
Чуть ослабив поводья, Роберт направил Белизара в арку ворот. Жеребец откликнулся на милостивое разрешение хозяина ускорить свой бег мощным прыжком. Он пролетел над подъемным мостом, лишь один раз коснувшись копытами деревянного настила, и, напрягая свои могучие мышцы, устремился к подножию холма.
Рыцари потоком выливались через ворота с криками, разжигающими их боевой дух. Конники Монтегью, завидев встречную колонну, приостановились. В растерянности они сперва сбились в плотную кучу, но затем эта масса распалась, воины, поняв, что на них нападают, быстро выстроились в цепь и устремились навстречу противнику, также исторгая яростный рев.
Роберт на ходу поудобнее устроился в седле, ощущая успокаивающую тяжесть щита у левого бедра. Для этой жизни он был рожден, для ремесла, в котором он преуспел и даже достиг совершенства.
Он обнажил меч, выбрал себе цель и сосредоточился на ней. Его жертвой должен был пасть высокого роста рыцарь на поджаром гнедом жеребце.
— Бог за нас! Мы победим! — раздавались крики с обеих сторон.
Наконец две шеренги всадников встретились, столкнулись конские тела, сталь ударилась о сталь, крики смешались в одном свирепом оглушающем хоре.
Белизар врезался в бок гнедого жеребца, и огромный конь смел со своего пути более слабое животное. Гнедой жеребец не устоял на изящных своих ногах, покачнулся и рухнул. Беспомощно распластавшись на земле, его злополучный всадник попытался было взмахнуть мечом, но был тотчас растоптан обутыми в железо копытами Белизара.
Следующего противника Роберту не пришлось выбирать, тот сам набросился на него.
Де Ленгли отразил удар меча верхним углом щита, а затем, на протяжении нескольких секунд, обменивался ударами с вражеским рыцарем. Он маневрировал своим конем, управляя им коленями, бок о бок с противником, а потом изловчился, нанес сокрушающий удар тому в лицо и покончил с ним, рубанув мечом так, что воин даже и не увидел, откуда на него пала смерть.
Роберт слышал знакомое ему пыхтение сдерживаемых уздой кусающих и толкающих друг друга боевых коней, натужное дыхание мужчин, сражающихся за свою жизнь. Он прочертил мечом круг, сметая все, что шевелилось возле него. Упоительная волна ощущения собственной силы несла его на своем гребне.
Войско Монтегью превосходило его отряд числом, но люди де Ленгли дрались как дьяволы. Он чувствовал, что они способны победить.
Двое рыцарей напали на Роберта одновременно. Щитом и мечом он отбивался от них. Громадное стальное лезвие вздымалось вверх и опускалось, и в этом беспрестанном движении ощущался устрашающий ритм, заставивший вражеских воинов отступить.
Он не желал, чтобы они ушли от его разящего меча, и погнался за ними. Широченным крупом конь Роберта толкнул тонконогую лошадь одного из рыцарей. Животное споткнулось, но удержалось на ногах. Всадник поднял щит, оберегая себя справа… Роберт двинул коленом, без промедления его жеребец выполнил команду и подался влево. За рывком коня последовал удар меча, неотразимый и смертоносный. Роберт с удовлетворением услышал, как хрустнула, будто треснувшая скорлупа, разрубленная кольчуга, почувствовал проникновение закаленной стали в мягкую плоть.
Он вытащил свой меч из широкой раны и подготовился к встрече лицом к лицу со вторым рыцарем. Но тот уже был далеко.
На какое-то краткое мгновение Роберт оказался вне сражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Ценю вашу сообразительность, — произнес он сухо. — Предпочитаю, чтобы вы остались в живых… по ряду причин.
Они оба замолчали. Облако с восточной стороны на глазах увеличилось в размерах.
— Ваш отец скачет быстро.
— Вы в его положении тоже бы торопились. Кто-то из наблюдателей вскрикнул. Его сигнал был поддержан другими сторожевыми воинами. Джеральд, сбегав на другой край крыши, вернулся и доложил:
— Весь переполох из-за троих мальчишек и полдюжины свиней, милорд. Они только что показались из леса с западной стороны.
Де Ленгли слегка пожал плечами, но по-прежнему не отрывал взгляда от приближающегося войска. Уже стали различимы отдельные всадники.
— Что ж, случится самое худшее… — произнес он, едва шевеля губами, но Джоселин расслышала его слова и переспросила:
— Что?
— Они уже не попадут в крепость.
— Кто они?
— Мальчишки. Трое мальчишек, которые уже никогда не станут мужчинами.
Несколько секунд они наблюдали в молчании, как войско Монтегью приближается к крепости. Руки де Ленгли так сжимали острый гребень каменного парапета, что костяшки пальцев побелели. Потом он вдруг взвился, словно его подхватил невидимый смерч.
— По коням! — крикнул он в глубину крепостного двора, свесившись через парапет, и тут же метнулся к лестнице. — По коням! Мы выступаем!
Роберт преодолевал лестницу прыжками, сразу через две-три крутые ступени. Ударившись каблуками сапог о булыжники крепостного двора, он бросился к своему коню. Рыцари уже были в седлах. Боевой конь Роберта крутился и пятился, уши его стояли торчком от возбуждения, зубы скалились и щелкали над теменем бедного оруженосца, который с превеликим усилием сдерживал его прыть.
— Белизар, стой! — приказал де Ленгли, и хозяйский голос мгновенно утихомирил разбушевавшегося жеребца.
Роберт вскочил в седло, поправил кольчужный воротник, защищающий шею, затем выхватил из рук оруженосца тяжелый стальной шлем.
— Джеффри! Оставляю крепость на тебя. Держи ворота открытыми, пока не увидишь, что Монтегью одолел нас. Расставь лучников по башням, и пусть берегут стрелы. Прикажи — не больше двух стрел на одного противника. Лебент и де Брие! Скачите навстречу этим мальчишкам и доставьте в крепость, пока мы их прикрываем.
Роберт покрутил, примериваясь, шлем, насадил его низко на лоб и закрепил застежками. Пока он еще не опустил забрало, голос его звучал звонко.
— Люди Монтегью измотаны после форсированного марша. Они не поймут, кто мы такие. Мы отбросим их одним хорошим ударом, а потом отступим под прикрытие наших лучников.
Он направил Белизара к воротам. Жеребец выгнул дугой свою мощную шею, грызя удила и сражаясь с собственным нетерпеливым ожиданием ввязаться в битву. Роберт понимал, что существуют опасные пробелы в его плане, но ощущал зуд во всем теле и точно такой же страстный позыв мчаться вперед, как и у его боевого коня. Наконец-то настало время, когда он сможет сразиться с Монтегью. Для этого он и вернулся в отчий дом.
— Покажем им, как сражаются мужчины! Господь за нас! — Это был даже не боевой клич, а дикий вопль.
— Наше дело правое! Бог за нас! — вопили в ответ всадники.
Чуть ослабив поводья, Роберт направил Белизара в арку ворот. Жеребец откликнулся на милостивое разрешение хозяина ускорить свой бег мощным прыжком. Он пролетел над подъемным мостом, лишь один раз коснувшись копытами деревянного настила, и, напрягая свои могучие мышцы, устремился к подножию холма.
Рыцари потоком выливались через ворота с криками, разжигающими их боевой дух. Конники Монтегью, завидев встречную колонну, приостановились. В растерянности они сперва сбились в плотную кучу, но затем эта масса распалась, воины, поняв, что на них нападают, быстро выстроились в цепь и устремились навстречу противнику, также исторгая яростный рев.
Роберт на ходу поудобнее устроился в седле, ощущая успокаивающую тяжесть щита у левого бедра. Для этой жизни он был рожден, для ремесла, в котором он преуспел и даже достиг совершенства.
Он обнажил меч, выбрал себе цель и сосредоточился на ней. Его жертвой должен был пасть высокого роста рыцарь на поджаром гнедом жеребце.
— Бог за нас! Мы победим! — раздавались крики с обеих сторон.
Наконец две шеренги всадников встретились, столкнулись конские тела, сталь ударилась о сталь, крики смешались в одном свирепом оглушающем хоре.
Белизар врезался в бок гнедого жеребца, и огромный конь смел со своего пути более слабое животное. Гнедой жеребец не устоял на изящных своих ногах, покачнулся и рухнул. Беспомощно распластавшись на земле, его злополучный всадник попытался было взмахнуть мечом, но был тотчас растоптан обутыми в железо копытами Белизара.
Следующего противника Роберту не пришлось выбирать, тот сам набросился на него.
Де Ленгли отразил удар меча верхним углом щита, а затем, на протяжении нескольких секунд, обменивался ударами с вражеским рыцарем. Он маневрировал своим конем, управляя им коленями, бок о бок с противником, а потом изловчился, нанес сокрушающий удар тому в лицо и покончил с ним, рубанув мечом так, что воин даже и не увидел, откуда на него пала смерть.
Роберт слышал знакомое ему пыхтение сдерживаемых уздой кусающих и толкающих друг друга боевых коней, натужное дыхание мужчин, сражающихся за свою жизнь. Он прочертил мечом круг, сметая все, что шевелилось возле него. Упоительная волна ощущения собственной силы несла его на своем гребне.
Войско Монтегью превосходило его отряд числом, но люди де Ленгли дрались как дьяволы. Он чувствовал, что они способны победить.
Двое рыцарей напали на Роберта одновременно. Щитом и мечом он отбивался от них. Громадное стальное лезвие вздымалось вверх и опускалось, и в этом беспрестанном движении ощущался устрашающий ритм, заставивший вражеских воинов отступить.
Он не желал, чтобы они ушли от его разящего меча, и погнался за ними. Широченным крупом конь Роберта толкнул тонконогую лошадь одного из рыцарей. Животное споткнулось, но удержалось на ногах. Всадник поднял щит, оберегая себя справа… Роберт двинул коленом, без промедления его жеребец выполнил команду и подался влево. За рывком коня последовал удар меча, неотразимый и смертоносный. Роберт с удовлетворением услышал, как хрустнула, будто треснувшая скорлупа, разрубленная кольчуга, почувствовал проникновение закаленной стали в мягкую плоть.
Он вытащил свой меч из широкой раны и подготовился к встрече лицом к лицу со вторым рыцарем. Но тот уже был далеко.
На какое-то краткое мгновение Роберт оказался вне сражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104