Сверкнувшая молния осветила красные квадраты стеганого лоскутного покрывала.
– Это твоя работа?
– Это мое первое и единственное одеяло, – охотно ответила она. – Терпение уже само по себе награда, так мне говорили. Но это ложь.
Он дотронулся до пряди ее волос и заглянул ей в глаза:
– В самом деле? Мэг отвела его руку.
– Это не входит в нашу сделку. Я согласилась помочь тебе поймать моего отца, а не спать с тобой под одной крышей.
Черт побери. Он хотел спать с ней в одной постели, но у него хватило мужества посмеяться над своей слабостью.
– Не делай нашу сделку настолько интимной. Я не прошу тебя делить со мной мои простыни.
– Это не имеет значения. – Она заправила за ухо выбившуюся прядь. – Не имеет значения в том смысле, что этого никогда не будет.
Он воспользовался ее уступкой.
– Чего никогда не будет?
– Этого... близости между нами.
– Потому что ты не хочешь? – спросил он. Его злило, что она всеми силами старается избежать его прикосновений. – Или потому, что ты забыла, что такое близость?
– Избавь меня от своей грубости, Дэвид. У тебя наверняка есть другая женщина, которую ты можешь мучить. – Она проскользнула мимо него.
Он поймал ее за руку и привлек к себе.
– Ни одной, на ком бы я был женат.
Она покраснела. Несмотря на ее храбрость при встрече с ночными разбойниками, с ним она вела себя как девственница. Или это он вел себя как девственник. Как давно он был с женщиной?
Он поднес ее руку к свету. На ее пальце блеснуло обручальное кольцо.
– Ты все еще носишь мое кольцо. Почему?
Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось.
– Ты сам знаешь почему.
Его совершенно не трогало, что она притворялась вдовой, но он хотел знать, почему она носит его кольцо.
– Нет, не знаю.
Он провел пальцами по ее щеке, ощутил нежную мягкость ее губ. Его по-прежнему влекло к ней.
Он придвинулся ближе, погрузил руку в ее волосы и приподнял ее лицо, но, что бы он ни собирался сказать, слова замерли у него на губах, когда она шепотом произнесла его имя. Прозвучавшее возле его губ, оно словно окутало его опьяняющим туманом, и сковывавший его лед треснул в предчувствии тепла. Он терял самообладание, когда рядом была она.
Ему не следовало давать волю рукам, но он по опыту знал, что отступление невозможно.
Он прижался к ее губам, раздвинул их и, не выпуская из рук ее влажные волосы, забылся в поцелуе.
Он наслаждался, он упивался им.
Он с нежностью взял в ладони ее лицо. Мэг со стоном упала в его объятия.
Поцелуй, казалось, длился бесконечно, и Дэвид уже не чувствовал ничего, лишь кровь вскипала в его жилах. Жар охватывал его тело, и дыхание учащалось, он все сильнее сжимал ее. Разум стегнул его похоть. То, что он делает, плохо по многим причинам, но он не мог, а главное – не хотел остановиться.
Снаружи гремел гром, внутри гроза бушевала бесшумно. Она крушила барьеры и воспоминания. Прошлые чувства рассыпались в прах и падали к его ногам, пока он не ощутил, что слегка отстранился от нее, но не настолько, чтобы не чувствовать вкуса ее губ или ее дыхания. Ее пышная грудь прижималась к его груди, а ее ногти впивались в его плечи.
– Когда последний раз у тебя был любовник? – спросил он.
Она не ответила, и он посмотрел в фиалковую глубину ее глаз. Свет, падавший на нее, был золотистым и теплым, манящим и обещающим.
– Когда?
– Ты. – Она ловила его взгляд. – Ты был последним, Дэвид.
Он пристально посмотрел на нее. Ее губы были еще влажны от его поцелуя.
– Я не понимаю.
Более страстной женщины он не встречал. Когда-то, очень давно, все мужчины из кожи вон лезли, чтобы заслужить ее внимание, и он был уверен, что она пользовалась этим, обирая их до нитки.
– Ты можешь украсть состояние и убить человека, но прелюбодеяние не входит в список твоих грехов?
Охваченная гневом, Мэг оттолкнула его.
– Я не убивала твоего партнера. В тот день он прятался в нашей спальне, ждал тебя, я обнаружила его там, когда вошла. Он был ранен. Бумаги, найденные при нем, были ордерами на арест с твоей подписью, Дэвид. Так что не читай мне мораль.
Его лицо застыло, он помнил то утро, как будто все произошло вчера. Он вошел в комнату и увидел своего партнера мертвым и пистолет в руках Мэг, нацеленный ему в сердце. Даже теперь он не мог поверить, что она нажала на спуск. Или мог?
– Но нельзя сказать, что ты ни в чем не виновата, Мэг.
– Думаешь, я не знаю? – Оттолкнув его, она прошла мимо.
Дэвид повернулся, и в ту же минуту дверь захлопнулась у него перед носом. В соседней комнате хлопнула другая дверь.
Потирая ладонью небритую щеку и оглядывая маленькую уютную комнатку, он чуть слышно застонал – набухшая плоть требовала удовлетворения. Деревянный поезд на полу рядом с красной набитой ватой коровой и лошадка-качалка – все эти дышавшие невинностью вещи заставили его почувствовать себя развратником.
– Ты идиот, Дэвид, – пробормотал он, обращаясь к демонам и прочим духам, гнездившимся в его душе. – Безнадежный, полный идиот.
Виктория проспала до полудня.
Не веря своим глазам, она сбросила одеяла, встала, умылась и почистила зубы. Провела щеткой по волосам, заколола их, оделась и отправилась в комнату Натаниела. Кровать была аккуратно застелена, как будто сюда никто не заходил. Как будто в ней никогда не было Дэвида. Как будто он не целовал ее и все события прошлой недели ей просто приснились.
Комната Мэг была рядом с этой, она всю ночь прислушивалась к звукам, доносившимся из нее, представляла себе, как Дэвид пытается устроиться поудобнее на матраце, слишком коротком для него.
О чем она думала, когда позволила ему поцеловать ее?
Она закрыла дверь и, услышав, как напольные часы на лестнице пробили двенадцать, поспешила вниз. Заглянув к сэру Генри, она увидела, что он спит. Из кухни доносились знакомые запахи свежего хлеба и сидра с пряностями.
– Доброе утро, мэм. – Эсма Шелби, стоявшая у плиты, обернулась, когда Виктория подошла к буфету и достала глиняную кружку. Мелкие пряди влажных темно-рыжих волос обрамляли лицо Эсмы. – Сон вернул румянец на ваши щеки.
Виктория сняла с плиты кофейник. Из носика вырывался пар.
– Вы не должны были позволять мне так долго спать, миссис Шелби.
– А что можно делать в такую погоду? Вам надо отдохнуть. Так сказал его милость.
Недовольная, что Дэвид считал себя здесь хозяином, Виктория, держа кружку обеими руками, поднесла ее к носу.
– А как давно ушел... мой кузен?
– Еще солнце не взошло, когда он встал. – Эсма помешала деревянной ложкой в горшке с тыквенным супом. – Поговорил с тем молодым человеком, которого вы наняли, сел на свою черную лошадь и уехал, сказав, что вернется к ужину.
– Правда? – Виктория бросила взгляд на экономку. – Так и сказал? Он пригласил сам себя?
Эсма подняла брови:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Это твоя работа?
– Это мое первое и единственное одеяло, – охотно ответила она. – Терпение уже само по себе награда, так мне говорили. Но это ложь.
Он дотронулся до пряди ее волос и заглянул ей в глаза:
– В самом деле? Мэг отвела его руку.
– Это не входит в нашу сделку. Я согласилась помочь тебе поймать моего отца, а не спать с тобой под одной крышей.
Черт побери. Он хотел спать с ней в одной постели, но у него хватило мужества посмеяться над своей слабостью.
– Не делай нашу сделку настолько интимной. Я не прошу тебя делить со мной мои простыни.
– Это не имеет значения. – Она заправила за ухо выбившуюся прядь. – Не имеет значения в том смысле, что этого никогда не будет.
Он воспользовался ее уступкой.
– Чего никогда не будет?
– Этого... близости между нами.
– Потому что ты не хочешь? – спросил он. Его злило, что она всеми силами старается избежать его прикосновений. – Или потому, что ты забыла, что такое близость?
– Избавь меня от своей грубости, Дэвид. У тебя наверняка есть другая женщина, которую ты можешь мучить. – Она проскользнула мимо него.
Он поймал ее за руку и привлек к себе.
– Ни одной, на ком бы я был женат.
Она покраснела. Несмотря на ее храбрость при встрече с ночными разбойниками, с ним она вела себя как девственница. Или это он вел себя как девственник. Как давно он был с женщиной?
Он поднес ее руку к свету. На ее пальце блеснуло обручальное кольцо.
– Ты все еще носишь мое кольцо. Почему?
Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось.
– Ты сам знаешь почему.
Его совершенно не трогало, что она притворялась вдовой, но он хотел знать, почему она носит его кольцо.
– Нет, не знаю.
Он провел пальцами по ее щеке, ощутил нежную мягкость ее губ. Его по-прежнему влекло к ней.
Он придвинулся ближе, погрузил руку в ее волосы и приподнял ее лицо, но, что бы он ни собирался сказать, слова замерли у него на губах, когда она шепотом произнесла его имя. Прозвучавшее возле его губ, оно словно окутало его опьяняющим туманом, и сковывавший его лед треснул в предчувствии тепла. Он терял самообладание, когда рядом была она.
Ему не следовало давать волю рукам, но он по опыту знал, что отступление невозможно.
Он прижался к ее губам, раздвинул их и, не выпуская из рук ее влажные волосы, забылся в поцелуе.
Он наслаждался, он упивался им.
Он с нежностью взял в ладони ее лицо. Мэг со стоном упала в его объятия.
Поцелуй, казалось, длился бесконечно, и Дэвид уже не чувствовал ничего, лишь кровь вскипала в его жилах. Жар охватывал его тело, и дыхание учащалось, он все сильнее сжимал ее. Разум стегнул его похоть. То, что он делает, плохо по многим причинам, но он не мог, а главное – не хотел остановиться.
Снаружи гремел гром, внутри гроза бушевала бесшумно. Она крушила барьеры и воспоминания. Прошлые чувства рассыпались в прах и падали к его ногам, пока он не ощутил, что слегка отстранился от нее, но не настолько, чтобы не чувствовать вкуса ее губ или ее дыхания. Ее пышная грудь прижималась к его груди, а ее ногти впивались в его плечи.
– Когда последний раз у тебя был любовник? – спросил он.
Она не ответила, и он посмотрел в фиалковую глубину ее глаз. Свет, падавший на нее, был золотистым и теплым, манящим и обещающим.
– Когда?
– Ты. – Она ловила его взгляд. – Ты был последним, Дэвид.
Он пристально посмотрел на нее. Ее губы были еще влажны от его поцелуя.
– Я не понимаю.
Более страстной женщины он не встречал. Когда-то, очень давно, все мужчины из кожи вон лезли, чтобы заслужить ее внимание, и он был уверен, что она пользовалась этим, обирая их до нитки.
– Ты можешь украсть состояние и убить человека, но прелюбодеяние не входит в список твоих грехов?
Охваченная гневом, Мэг оттолкнула его.
– Я не убивала твоего партнера. В тот день он прятался в нашей спальне, ждал тебя, я обнаружила его там, когда вошла. Он был ранен. Бумаги, найденные при нем, были ордерами на арест с твоей подписью, Дэвид. Так что не читай мне мораль.
Его лицо застыло, он помнил то утро, как будто все произошло вчера. Он вошел в комнату и увидел своего партнера мертвым и пистолет в руках Мэг, нацеленный ему в сердце. Даже теперь он не мог поверить, что она нажала на спуск. Или мог?
– Но нельзя сказать, что ты ни в чем не виновата, Мэг.
– Думаешь, я не знаю? – Оттолкнув его, она прошла мимо.
Дэвид повернулся, и в ту же минуту дверь захлопнулась у него перед носом. В соседней комнате хлопнула другая дверь.
Потирая ладонью небритую щеку и оглядывая маленькую уютную комнатку, он чуть слышно застонал – набухшая плоть требовала удовлетворения. Деревянный поезд на полу рядом с красной набитой ватой коровой и лошадка-качалка – все эти дышавшие невинностью вещи заставили его почувствовать себя развратником.
– Ты идиот, Дэвид, – пробормотал он, обращаясь к демонам и прочим духам, гнездившимся в его душе. – Безнадежный, полный идиот.
Виктория проспала до полудня.
Не веря своим глазам, она сбросила одеяла, встала, умылась и почистила зубы. Провела щеткой по волосам, заколола их, оделась и отправилась в комнату Натаниела. Кровать была аккуратно застелена, как будто сюда никто не заходил. Как будто в ней никогда не было Дэвида. Как будто он не целовал ее и все события прошлой недели ей просто приснились.
Комната Мэг была рядом с этой, она всю ночь прислушивалась к звукам, доносившимся из нее, представляла себе, как Дэвид пытается устроиться поудобнее на матраце, слишком коротком для него.
О чем она думала, когда позволила ему поцеловать ее?
Она закрыла дверь и, услышав, как напольные часы на лестнице пробили двенадцать, поспешила вниз. Заглянув к сэру Генри, она увидела, что он спит. Из кухни доносились знакомые запахи свежего хлеба и сидра с пряностями.
– Доброе утро, мэм. – Эсма Шелби, стоявшая у плиты, обернулась, когда Виктория подошла к буфету и достала глиняную кружку. Мелкие пряди влажных темно-рыжих волос обрамляли лицо Эсмы. – Сон вернул румянец на ваши щеки.
Виктория сняла с плиты кофейник. Из носика вырывался пар.
– Вы не должны были позволять мне так долго спать, миссис Шелби.
– А что можно делать в такую погоду? Вам надо отдохнуть. Так сказал его милость.
Недовольная, что Дэвид считал себя здесь хозяином, Виктория, держа кружку обеими руками, поднесла ее к носу.
– А как давно ушел... мой кузен?
– Еще солнце не взошло, когда он встал. – Эсма помешала деревянной ложкой в горшке с тыквенным супом. – Поговорил с тем молодым человеком, которого вы наняли, сел на свою черную лошадь и уехал, сказав, что вернется к ужину.
– Правда? – Виктория бросила взгляд на экономку. – Так и сказал? Он пригласил сам себя?
Эсма подняла брови:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72