А твою добродетель я уже получил.
– Негодяй! – Она замахнулась на него кулаком, но он перехватил ее руку.
– Почему ты так настойчиво стараешься разрушить все, что я пытаюсь сделать? – Неожиданно за ее спиной оказалась дверь с цветным стеклом.
Он одной рукой схватил ее за запястья, завел руки ей за голову, другой обыскал ее.
– Око за око, Мэг, помнишь? – Он просунул колено между ее ног и прижал ее к толстому стеклу так, что она не могла шевельнуться. – Разговор по душам между мужем и женой. Но я не хочу стать калекой.
– На этот раз я пришла без оружия.
Она перестала сопротивляться, когда он обнаружил нож в ее сапожке.
– Вот что мне нравится в тебе, Мэг. Твою ложь всегда можно предвидеть.
– Ты не можешь постоянно отнимать у меня оружие, Дэвид. – Она проследила взглядом за его рукой, вонзившей нож в панель высоко над ее головой.
Она пыталась ударить его, но он снова перехватил ее руку.
– Око за око, Мэг. Сначала вопросы. Прежде чем перейдем к другим вещам. – Она видела его гневный взгляд и чувствовала его дыхание на своих губах. – Ради тебя я начну с легкого.
– О, пожалуйста. – Она хотела освободить руки, ее злило, что он перехитрил ее. – Зачем же с легкого? Когда грубость так приятна.
К ее удивлению, он не был настроен бороться с ней. Он просто держал ее, ожидая, когда она перестанет сопротивляться.
– Ты когда-нибудь убивала человека ножом, Мэг? Смотрела ему в глаза, когда, умирая, он истекал кровью? Именно это ты и делаешь. Это не чисто и не красиво, и от тебя еще очень долго пахнет кровью.
– Я знаю запах крови, – сказала она, в ужасе от того, что его колено касается самого уязвимого места между бедер, от его жестких слов. Неужели он в прошлом убивал людей?
– В то утро после бури, когда ты решила пройти от церкви по тем следам, ты слезала с лошади? – спросил он. – Ты кого-нибудь встретила?
– Я думала, следы принадлежат кому-то из людей Стиллингза. Я никого не видела.
– Почему тебе надо было идти по следам кого-то из банды Стиллингза?
Она ненавидела себя за слезы, выступившие у нее на глазах.
– Ты никогда этого не поймешь.
– Испытай меня, Мэг.
Она не могла оторвать взгляд от его лица, от глаз, полных искушения, обещавших покой и безопасность, в которых она так нуждалась. По крайней мере война со Стиллингзом создавала иллюзию, что она не так уж бессильна.
– Не все люди плохие. Иногда у них есть причина поступать так, как они поступают.
– Да, Мэг. Я растроган. – Он рассмеялся, и это был искренний смех. – Я видел Стиллингза и его разбойников собственными глазами. Или ты имела в виду себя?
– Сказано лицемерным пуританином, – процедила она сквозь зубы. Было глупо надеяться, что у него найдется хотя бы капля сочувствия. И приходить сюда тоже было глупо.
– Совсем не обязательно знать, что заставило человека совершить преступление. Преступление оно и есть преступление.
– А я-то думала, ты стал добрее, Дэвид. Или ты заботишься обо всем больше, чем хочешь в этом признаться.
Он понизил голос:
– «Добрее» не то слово, каким бы я назвал состояние моего ума... или чего-либо еще в данный момент.
Он уперся ладонями в дверь, так что она оказалась зажатой между его рук.
– Ты обманщица, Мэг, – сказал он, почти касаясь ее губ. – Проклятая прирожденная лгунья. Но, помоги мне Боже, сейчас мне на это наплевать.
Слабый звук вырвался у нее, и его губы зажали ей рот.
Она хотела отвернуться, а может быть, не хотела, но как только он прикоснулся к ее губам, она ответила поцелуем, напоминавшим о той бурной страсти, которая владела ими обоими. Она разгоралась и жгла, как огонь. Чувственность подавляла разум. Он прильнул губами к ее губам. Ей хотелось и смеяться, и плакать.
Существовали вещи и похуже, чем поражение в этой битве.
Он прервал поцелуй.
Ее губы были влажны и припухли.
– Виктория. – Его горячее возбужденное тело прижималось к ней. – Кто ты сейчас?
Она не знала. Не думала об этом. Обхватив ладонями его лицо, она привлекла его к себе и поцеловала.
Она чувствовала, что все произошло неожиданно для него и слишком быстро, потому что услышала, как он чуть слышно выругался. Затем он снова целовал ее, долго и страстно, положив руку ей на грудь. Он рывком выдернул ее кофточку из-под пояса.
– Дэвид... мы... должны поговорить... Должны ли?
– Черт побери, едва ли.
Виктория снова почувствовала себя Мэг Фаради, имеющей неограниченную власть над мужчинами.
Мэг Фаради, темная тихая тень, которая сопровождала ее всю жизнь и не хотела уходить. Мэг флиртовала и смеялась над опасностью, играла со смертью, а Дэвид выпустил ее из клетки поиграть. Дэвид, который мог сдерживать ее лишь одним своим присутствием. Она погладила его по волосам, коснулась его ушей. Он не уклонился, когда она проникла языком в его рот, и ему уже некуда было отступать.
Свободной рукой он по корсету добрался до ее талии и сжал в кулаке край кофточки. Черт бы побрал эту проклятую штуку! Он через голову стащил ее с Виктории.
Она стукнулась о маленький резной столик, стоявший между дверями, а Дэвид прижал ее к сбившимся тяжелым драпировкам, она толкала его, стараясь усилить ощущения, возникавшие внутри. Но не таких ощущений ожидала она. Должно быть, она издавала какие-то звуки, потому что он поднял ее, и она ногами обхватила его бедра. Он был уже достаточно возбужден, и она испытывала чисто физическое наслаждение. Ее тело хотело его.
Она тихо ахнула, когда его губы скользнули в ложбинку между грудями. Ухватилась за его плечи, чувствуя, как под рубашкой напряглись его мышцы. Прижав ее к занавескам, он сквозь тонкую ткань сорочки обхватил губами ее сосок.
Дрожь пробежала по ее телу.
Она шепотом произнесла его имя, не замечая, что ее ноги коснулись пола. Он взял в ладони ее лицо и впился в ее губы. Затем поднял ее, и его восставший пенис оказался зажатым между ее бедер.
Грех возбуждает желание по-разному. Блеск бриллианта в свете лампы, вкус шоколада на клубнике, золотой соверен. И еще Дэвид, подумала она, закрывая глаза.
Лежа среди смятых драпировок, она чувствовала, как голос замирает у нее в груди. Он был большим. Он причинял ей боль. Волосы его растрепались, рубашка была распахнута. Глаза горели.
«Мирра». Она пошевелилась, подстраиваясь под его тело.
– Я наконец поняла, чем еще пахло твое мыло. Айвой и миррой.
– Единственный мой порок, от которого я не мог избавиться в Ирландии.
Единственный порок? Ей хотелось рассмеяться. У нее на мгновение перехватило дыхание, когда он вошел в нее так глубоко, как только можно было.
– Я бы хотела...
«Чего бы ты хотела?»
Ее сердце лихорадочно забилось в поисках ответа. Сказать, что она хотела бы вернуться в прошлое и изменить его? Что она – другая, совсем не такая, как сейчас?
– Занавеси, – хрипло сказана она и почувствована, как он ухватил занавеску за ее спиной и задернул, чтобы приглушить свет, падавший из окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Негодяй! – Она замахнулась на него кулаком, но он перехватил ее руку.
– Почему ты так настойчиво стараешься разрушить все, что я пытаюсь сделать? – Неожиданно за ее спиной оказалась дверь с цветным стеклом.
Он одной рукой схватил ее за запястья, завел руки ей за голову, другой обыскал ее.
– Око за око, Мэг, помнишь? – Он просунул колено между ее ног и прижал ее к толстому стеклу так, что она не могла шевельнуться. – Разговор по душам между мужем и женой. Но я не хочу стать калекой.
– На этот раз я пришла без оружия.
Она перестала сопротивляться, когда он обнаружил нож в ее сапожке.
– Вот что мне нравится в тебе, Мэг. Твою ложь всегда можно предвидеть.
– Ты не можешь постоянно отнимать у меня оружие, Дэвид. – Она проследила взглядом за его рукой, вонзившей нож в панель высоко над ее головой.
Она пыталась ударить его, но он снова перехватил ее руку.
– Око за око, Мэг. Сначала вопросы. Прежде чем перейдем к другим вещам. – Она видела его гневный взгляд и чувствовала его дыхание на своих губах. – Ради тебя я начну с легкого.
– О, пожалуйста. – Она хотела освободить руки, ее злило, что он перехитрил ее. – Зачем же с легкого? Когда грубость так приятна.
К ее удивлению, он не был настроен бороться с ней. Он просто держал ее, ожидая, когда она перестанет сопротивляться.
– Ты когда-нибудь убивала человека ножом, Мэг? Смотрела ему в глаза, когда, умирая, он истекал кровью? Именно это ты и делаешь. Это не чисто и не красиво, и от тебя еще очень долго пахнет кровью.
– Я знаю запах крови, – сказала она, в ужасе от того, что его колено касается самого уязвимого места между бедер, от его жестких слов. Неужели он в прошлом убивал людей?
– В то утро после бури, когда ты решила пройти от церкви по тем следам, ты слезала с лошади? – спросил он. – Ты кого-нибудь встретила?
– Я думала, следы принадлежат кому-то из людей Стиллингза. Я никого не видела.
– Почему тебе надо было идти по следам кого-то из банды Стиллингза?
Она ненавидела себя за слезы, выступившие у нее на глазах.
– Ты никогда этого не поймешь.
– Испытай меня, Мэг.
Она не могла оторвать взгляд от его лица, от глаз, полных искушения, обещавших покой и безопасность, в которых она так нуждалась. По крайней мере война со Стиллингзом создавала иллюзию, что она не так уж бессильна.
– Не все люди плохие. Иногда у них есть причина поступать так, как они поступают.
– Да, Мэг. Я растроган. – Он рассмеялся, и это был искренний смех. – Я видел Стиллингза и его разбойников собственными глазами. Или ты имела в виду себя?
– Сказано лицемерным пуританином, – процедила она сквозь зубы. Было глупо надеяться, что у него найдется хотя бы капля сочувствия. И приходить сюда тоже было глупо.
– Совсем не обязательно знать, что заставило человека совершить преступление. Преступление оно и есть преступление.
– А я-то думала, ты стал добрее, Дэвид. Или ты заботишься обо всем больше, чем хочешь в этом признаться.
Он понизил голос:
– «Добрее» не то слово, каким бы я назвал состояние моего ума... или чего-либо еще в данный момент.
Он уперся ладонями в дверь, так что она оказалась зажатой между его рук.
– Ты обманщица, Мэг, – сказал он, почти касаясь ее губ. – Проклятая прирожденная лгунья. Но, помоги мне Боже, сейчас мне на это наплевать.
Слабый звук вырвался у нее, и его губы зажали ей рот.
Она хотела отвернуться, а может быть, не хотела, но как только он прикоснулся к ее губам, она ответила поцелуем, напоминавшим о той бурной страсти, которая владела ими обоими. Она разгоралась и жгла, как огонь. Чувственность подавляла разум. Он прильнул губами к ее губам. Ей хотелось и смеяться, и плакать.
Существовали вещи и похуже, чем поражение в этой битве.
Он прервал поцелуй.
Ее губы были влажны и припухли.
– Виктория. – Его горячее возбужденное тело прижималось к ней. – Кто ты сейчас?
Она не знала. Не думала об этом. Обхватив ладонями его лицо, она привлекла его к себе и поцеловала.
Она чувствовала, что все произошло неожиданно для него и слишком быстро, потому что услышала, как он чуть слышно выругался. Затем он снова целовал ее, долго и страстно, положив руку ей на грудь. Он рывком выдернул ее кофточку из-под пояса.
– Дэвид... мы... должны поговорить... Должны ли?
– Черт побери, едва ли.
Виктория снова почувствовала себя Мэг Фаради, имеющей неограниченную власть над мужчинами.
Мэг Фаради, темная тихая тень, которая сопровождала ее всю жизнь и не хотела уходить. Мэг флиртовала и смеялась над опасностью, играла со смертью, а Дэвид выпустил ее из клетки поиграть. Дэвид, который мог сдерживать ее лишь одним своим присутствием. Она погладила его по волосам, коснулась его ушей. Он не уклонился, когда она проникла языком в его рот, и ему уже некуда было отступать.
Свободной рукой он по корсету добрался до ее талии и сжал в кулаке край кофточки. Черт бы побрал эту проклятую штуку! Он через голову стащил ее с Виктории.
Она стукнулась о маленький резной столик, стоявший между дверями, а Дэвид прижал ее к сбившимся тяжелым драпировкам, она толкала его, стараясь усилить ощущения, возникавшие внутри. Но не таких ощущений ожидала она. Должно быть, она издавала какие-то звуки, потому что он поднял ее, и она ногами обхватила его бедра. Он был уже достаточно возбужден, и она испытывала чисто физическое наслаждение. Ее тело хотело его.
Она тихо ахнула, когда его губы скользнули в ложбинку между грудями. Ухватилась за его плечи, чувствуя, как под рубашкой напряглись его мышцы. Прижав ее к занавескам, он сквозь тонкую ткань сорочки обхватил губами ее сосок.
Дрожь пробежала по ее телу.
Она шепотом произнесла его имя, не замечая, что ее ноги коснулись пола. Он взял в ладони ее лицо и впился в ее губы. Затем поднял ее, и его восставший пенис оказался зажатым между ее бедер.
Грех возбуждает желание по-разному. Блеск бриллианта в свете лампы, вкус шоколада на клубнике, золотой соверен. И еще Дэвид, подумала она, закрывая глаза.
Лежа среди смятых драпировок, она чувствовала, как голос замирает у нее в груди. Он был большим. Он причинял ей боль. Волосы его растрепались, рубашка была распахнута. Глаза горели.
«Мирра». Она пошевелилась, подстраиваясь под его тело.
– Я наконец поняла, чем еще пахло твое мыло. Айвой и миррой.
– Единственный мой порок, от которого я не мог избавиться в Ирландии.
Единственный порок? Ей хотелось рассмеяться. У нее на мгновение перехватило дыхание, когда он вошел в нее так глубоко, как только можно было.
– Я бы хотела...
«Чего бы ты хотела?»
Ее сердце лихорадочно забилось в поисках ответа. Сказать, что она хотела бы вернуться в прошлое и изменить его? Что она – другая, совсем не такая, как сейчас?
– Занавеси, – хрипло сказана она и почувствована, как он ухватил занавеску за ее спиной и задернул, чтобы приглушить свет, падавший из окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72