Она ударила по его палке.
– Я не боюсь. Но она боялась.
– Так сражайся же со мной, Мэг.
Дэвид, отражая каждый ее удар, двигался с неописуемой грацией и уверенностью. Однако не использовал свое превосходство, чтобы одержать над ней верх.
Продолжая кружить, они прошли по краю циновки.
– Прогони страх, Мэг. Он тебе мешает. Сражайся со мной. Только так ты овладеешь этим искусством.
Виктория начала двигаться с прежней грацией и уверенностью. Как будто каждым ударом, нацеленным на Дэвида, она разрушала стену, окружавшую ее сердце и душу, но никак не могла застать его врасплох. Он все время следил за ней, как ее наставник, который устанавливал скорость и расстояние, и как возлюбленный, манивший ее, обещающий нечто большее. Ей снова было восемнадцать. Ему двадцать шесть. Она то взмахивала палкой, то опускала ее, движения становились все более быстрыми. Она улыбалась, когда он парировал ее удары, звонкий стук бамбука раздавался в тишине пустынного зала. За окном солнце осветило верхушки деревьев, в зал ворвались его лучи и янтарным ковром накрыли пол. Дэвид и Виктория, забыв обо всем на свете, все еще кружили по залу.
– Я не забыла. – Она нацелилась палкой ему в ноги. Он легко подпрыгнул, повернулся и ответил на удар, его движения были осторожными, но не настолько слабыми, чтобы не выбить палку у нее из рук. Палка пролетела над ее головой, и Дэвид поймал ее. Преимущество было явно на его стороне. Он был на шесть дюймов выше Виктории.
– Можно подумать, что ты тренируешься каждый день, – сказал Дэвид, протягивая ей палку. Она схватила ее и ринулась в наступление.
Он, как будто ожидавший нападения, наклонился и неожиданно оказался позади нее. Быстрым движением, не входившим в хореографию «каты», он поднял палку над ее головой и прижал Викторию к своей груди.
– Это нечестно, Дэвид. – Вдыхая его запах, она чувствовала, как бьется его сердце. – Ты импровизируешь. – Ее губы касались его небритой щеки.
– Ты тоже, любовь моя.
Виктории захотелось остаться в его объятиях.
– Как ты мог тренироваться все эти годы, если был священником?
Он отпустил ее, и она попыталась снова его ударить. Но удар пришелся на его палку.
– В Дублине есть места, которые могут соперничать с улицами Калькутты, Шанхая и даже Бостона.
– Ты побывал там?
– Да.
Он снова обошел вокруг нее и встал за ее спиной. Тело Дэвида было теплым и соблазнительным, ее ягодицы прижимались к его паху.
– А теперь скажи мне нечто такое, чего никто о тебе не знает, – сказал он, дыша ей в волосы.
– Мой любимый цвет – цвет лаванды.
Его губы коснулись ее уха.
– Я это знал.
Боже милостивый! Его близость вводила ее в искушение, и она взывала к высшим силам, как будто они могли спасти ее от нее самой.
– Я тебе этого не говорила.
– Может быть. Но достаточно взглянуть на твою комнату.
Она почувствовала, как он коварно позволил ей оттолкнуть его на шаг назад.
– А у тебя какой любимый цвет? – Она вырвалась из его объятий и уперлась палкой ему в грудь, продолжая уводить его назад. – Черный?
Его зубы сверкнули в луче солнечного света.
– Угадай, если умеешь читать мои мысли.
Она не умела читать его мысли, и в этом заключалась ее беда, но складки его шелковых алых штанов выдавали его возбуждение.
– Может быть, я не умею читать твои мысли, но твое тело – открытая книга, любовь моя.
Она подвела его к циновке, которую он оставил накануне после занятий с Натаниелом, и его нога запуталась в бахроме. Он бы не упал, если бы она не воспользовалась случаем и не толкнула его в спину, подставив палку под другую ногу. Она подумала, что он мог ушибиться, однако мгновенно села верхом на его бедра и приставила палку к его горлу, как это делали римские гладиаторы.
– Я победила, Донелли. – Тяжело дыша, она торжествующе улыбнулась. – Сдавайся или отвечай за последствия.
– Последствия? – Он недобро усмехнулся.
– Ты ушибся? – вспомнила она.
– Да. – Он взялся за палку, которую она держала у его горла, и отвел ее в сторону. – Хоть бы посочувствовала мне.
Сидя на нем верхом, чувствуя его возбуждение, она невольно поддалась грешному желанию. Она хотела успокоиться и глубоко вдохнуть и сделала отчаянную попытку сосредоточить мысли на папке, которую все еще держана в руках.
– Ты просил сказать тебе что-нибудь, чего ты обо мне не знаешь. А если я скажу, ответишь на мои вопросы?
Он мог почти без усилия сбросить ее с себя. Но не хотел.
Дэвид отвел палку себе за голову, положил ее руки так, что она плотно легла на него, и их бедра оказались почти на одном уровне.
– Око за око? – поднял он темную бровь.
То, что он позволял Виктории обращаться с ним, как ей хотелось, придало ей уверенности.
– Око за око. – Не выпуская из рук палки, она прижала его руки к циновке. – Победителю достаются трофеи. Я задаю первый вопрос.
Его взгляд скользнул с ее губ на распахнувшуюся кофту, но она не собиралась, разыгрывая скромницу, утратить свое преимущество.
– Что же ты хочешь узнать? – спросил он.
Слабый запах мирры исходил от его горячего тела. Виктория встретила его взгляд, растущее в ней желание пугало ее.
– Что произошло между тобой и Кинли, почему ты перестал доверять ему?
– Мы никогда не были близки. В Пруссии Кинли лишил меня прикрытия, и это едва не стоило мне жизни, не говоря уже о том, что он поставил под угрозу задание, над которым мы работали почти год. В Калькутте я потерял одного из членов моей группы, когда Кинли раньше времени захлопнул ловушку для полковника Фаради. Из-за него я потерял тебя. Если бы он подождал...
– Если бы он подождал, ничего бы не изменилось.
– Все было бы по-другому. Я бы вывез тебя.
Она покачала головой:
– Стал бы предателем, чтобы спасти меня? Это на тебя не похоже.
– Значит, я сам себя не знаю.
Зато Виктория его знала. Дэвид всегда отличался местностью и чувством долга, чего нельзя было сказать о ней. Ее коса упала ему на плечо.
– Ты влюблен в меня?
– Сердце мужчины – его самое уязвимое место. Я был бы дураком, если бы влюбился в тебя. Не так ли?
– Ты когда-нибудь нарушал свои клятвы?
– Что, черт побери, за вопрос?
– Око за око. – Она крепче сжала его запястья. – Нарушал?
– Нет.
– Даже когда думал, что я умерла? Его глаза сузились.
– Но в этом случае я просто не мог тебе изменить.
Виктория поняла по выражению его глаз, что после нее у него были женщины.
Одним мощным рывком он перевернул ее на спину. Его глаза с нежностью скользнули по ее лицу.
– Отчасти ты сама в этом виновата. Твоя предполагаемая кончина была более чем убедительна. Это случилось за два года до того, как я стал священником.
– Слезь с меня.
Дэвид выполнил ее просьбу. Виктория попыталась встать и взять свою бамбуковую палку и вдруг ощутила, что Дэвид в ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72