Она представила себе, как они с Дэвидом занимаются любовью, и у нее перехватило дыхание. Ощущение было такое, будто она лежит на песке у моря. Это напоминало Индию. Знойную и волнующую. Жасмин и солнце.
Смерть.
– Я не хочу спать с тобой, – обратилась она к Дэвиду, не глядя на него.
Он потрепал лошадь по шее и ушам.
– Холодно здесь, не правда ли, старина?
Его близость волновала ее, она не могла оторвать взгляд от ласковых движений его рук, сознавая нелепость их положения и своих противоречивых желаний.
– Я говорю серьезно, Дэвид. Не проси меня. Тем более что мы оба хорошо знаем, зачем ты здесь.
– Зачем ты пришла сюда? – спросил он, гладя лошадь.
Она смотрела на его полускрытый тенью профиль, понимая, что не может ответить на этот вопрос, не признавшись, как легко ему соблазнить ее.
– Как его зовут? – Она кивнула на лошадь, и Дэвид ослепительно улыбнулся, такая улыбка могла бы осветить темную ночь. Он посмотрел ей в глаза.
– Люцифер.
Виктория не сдержала улыбки, но, спохватившись, нахмурилась и направилась к двери.
– Мне бы так хотелось ненавидеть тебя. – Она открыла дверь и обернулась. – Но я не могу.
Дэвид не двинулся с места, продолжая поглаживать лошадь, чувствуя, как бурлит кровь в его жилах. Его преследовал запах ее мыла. Аромат волос. Он сбежал в этот амбар, чтобы не видеть ее, а сейчас понял, что сбежать ему вовсе не хотелось.
– Нехорошо, Люцифер, – пробормотал он, не столько предостерегая себя, сколько предупреждая, что он идет по тонкому льду. – Очень нехорошо.
«Она сказала, вы любите мяту, милорд».
Дэвид сбросил с себя одеяла, которыми кто-то укрыл его ночью. Он сидел перед очагом. Рядом стоял мистер Дойл, протягивая ему чашку горячего чая. Огрубевшая, покрытая синими жилками рука старика дрожала. Оглядевшись, Дэвид не увидел Мэг. Она ушла.
Возмущенный, он сунул ноги в сапоги.
– А не сказала ли она вам сидеть тихо, пока не уйдет? – Он подошел к окну и посмотрел на конюшню.
На снегу виднелись следы. Она забрала лошадь. Он взял пальто с дивана, вышел из дома и взглянул в сторону церкви.
Свежие следы, пересекавшие церковный двор, шли от старого дома священника. И не было следов, ведущих туда. Значит, эти следы не принадлежали Мэг. Кто-то находился в церкви, когда начался снегопад, это было уже после полуночи. Надев пальто, Дэвид посмотрел через поле на дальние лощины и холмы, за которыми начинался лес. Через сотню ярдов к человеческим следам присоединились следы Люцифера и исчезли за холмом.
– Когда она уходила утром, вы спали, как дитя, – сказал Дойл. Закутанный в синее клетчатое одеяло, он стоял в дверях. – Я сказал ей, что прошлой ночью видел в церкви привидения. Иногда они светятся в доме священника. Иногда в колокольне. Я рассказал ей. Теперь она мне верит.
Тихо выругавшись, Дэвид шагнул через порог.
– В-вы ведь не оставите меня одного?
Дэвид достал из кармана перчатки и оглянулся посмотреть, идет ли за ним старик.
– Соберите вещи, которые вы возьмете с собой к вдове Гибсон. Я скоро вернусь.
– Благослови вас Бог, милорд.
Пробираясь по снегу к церковному двору, Дэвид решил, что Мэг правильно сделает, отправив Дойла на зиму в другое место, если только он, Дэвид, раньше не свернет ей шею.
«Кто же ты сегодня? – Он остановился, разглядывая следы. – Леди Виктория, добрая самаритянка? Или протеже полковника Фаради?»
Мэг, Мэгги, Виктория, леди Манро. Никогда еще он не встречал более талантливого хамелеона, чем Маргарет Фаради, прекрасная дочь бенгальской гарнизонной шлюхи и преступника. Если не считать ее отца.
Опустившись на корточки, Дэвид провел руками по оставленным следам, определяя глубину снежного покрова. Эти следы принадлежали крупному мужчине в высоких сапогах и длинном, до земли, плаще. Дэвид видел бороздки от ткани на заледеневшей поверхности. Обычно мужской плащ доходил до икр, что делало привидение, которое видел мистер Дойл, ростом по меньшей мере шесть футов. Рост полковника Фаради достигал шести футов.
Дэвид взглянул на север и продолжал идти по следам. Но чем дальше он шел, тем сильнее становилось ощущение, что время остановилось. От тишины сжималось сердце, перехватывало дыхание от странной красоты закованной льдом и опушенной снегом природы.
Как и Мэг, думал он, снежная королева, в которой течет по жилам кровь и бьется сердце. Судьба и обман сделали ее его женой. Сила его собственной страсти привела ее снова к нему. Он уже забыл глубину этого чувства. Забыл, какую опасность она представляла.
Уже во второй раз, после стольких дней, он позволил себе беспокоиться о Мэг. Дэвид рассмеялся, хотя в этот момент ему хотелось ее задушить.
В то же время он желал ее так, как желал в этот момент тепла и света.
«Слишком долго пробыл в Ирландии», – спустя полчаса с отвращением прошептал он, выпуская изо рта облачко пара. В таком холоде ему было трудно дышать. Он остановился, чтобы рассмотреть следы и отдышаться. Оглянулся на коттедж и удивился, что зашел так далеко. Перед ним в небольшой рощице, там, где ветер смел снег, виднелись длинные стебли травы. Дэвид двинулся дальше и вдруг увидел маленькие следы.
Здесь с мужчиной встретилась женщина. Он нашел место, где, укрытая от ветра, стояла лошадь. Двигаясь дальше, он прошел по следам лошади еще сотню ярдов к вершине холма, за которым лежала долина.
Погруженный в свои мысли, Дэвид вдруг заметил впереди группу всадников. Они увидели его как раз в тот момент, когда он остановился на вершине.
Проклятие.
Он стоял на открытом месте, и ему некуда было скрыться, Если он побежит, всадники через минуту его догонят. Всадники приближались, и он узнал в ехавшем впереди Стиллингза. Даже в тяжелом плаще, шляпе, заросшего бородой, его нельзя было не узнать. Всего восемь против одного, подумал Дэвид. Двое всадников отъехали в сторону, остальные выстроились дугой. Дэвид не впервые видел нападение с флангов. Он отступил на шаг и приготовился к бою.
Одна из лошадей наехала на него, всадник взмахнул дубиной.
Дэвид уклонился от удара, перевернулся и встал на ноги. Двое нападавших соскочили с лошадей и схватили его сзади. Он почувствовал, как его ударили ногой по ребрам, но увернулся от второго удара в грудь. Дэвид поднялся, взмахнул полами пальто и, резко повернувшись, оказался перед третьим всадником с дубиной.
– Хватай его, Фрэнке! – крикнул Стиллингз. Мощные руки обхватили Дэвида, но тяжелое дыхание напавшего свидетельствовало о его усталости, и Дэвид выиграл несколько драгоценных секунд. Он оторвался от земли, ударил ногами человека с дубиной, и тот растянулся на земле. Прижав к груди подбородок, Дэвид схватил Фрэнкса за предплечье и швырнул в снег. Затем опустился на одно колено и схватил его за горло.
Тяжело дыша, Дэвид поднял глаза на Стиллингза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Смерть.
– Я не хочу спать с тобой, – обратилась она к Дэвиду, не глядя на него.
Он потрепал лошадь по шее и ушам.
– Холодно здесь, не правда ли, старина?
Его близость волновала ее, она не могла оторвать взгляд от ласковых движений его рук, сознавая нелепость их положения и своих противоречивых желаний.
– Я говорю серьезно, Дэвид. Не проси меня. Тем более что мы оба хорошо знаем, зачем ты здесь.
– Зачем ты пришла сюда? – спросил он, гладя лошадь.
Она смотрела на его полускрытый тенью профиль, понимая, что не может ответить на этот вопрос, не признавшись, как легко ему соблазнить ее.
– Как его зовут? – Она кивнула на лошадь, и Дэвид ослепительно улыбнулся, такая улыбка могла бы осветить темную ночь. Он посмотрел ей в глаза.
– Люцифер.
Виктория не сдержала улыбки, но, спохватившись, нахмурилась и направилась к двери.
– Мне бы так хотелось ненавидеть тебя. – Она открыла дверь и обернулась. – Но я не могу.
Дэвид не двинулся с места, продолжая поглаживать лошадь, чувствуя, как бурлит кровь в его жилах. Его преследовал запах ее мыла. Аромат волос. Он сбежал в этот амбар, чтобы не видеть ее, а сейчас понял, что сбежать ему вовсе не хотелось.
– Нехорошо, Люцифер, – пробормотал он, не столько предостерегая себя, сколько предупреждая, что он идет по тонкому льду. – Очень нехорошо.
«Она сказала, вы любите мяту, милорд».
Дэвид сбросил с себя одеяла, которыми кто-то укрыл его ночью. Он сидел перед очагом. Рядом стоял мистер Дойл, протягивая ему чашку горячего чая. Огрубевшая, покрытая синими жилками рука старика дрожала. Оглядевшись, Дэвид не увидел Мэг. Она ушла.
Возмущенный, он сунул ноги в сапоги.
– А не сказала ли она вам сидеть тихо, пока не уйдет? – Он подошел к окну и посмотрел на конюшню.
На снегу виднелись следы. Она забрала лошадь. Он взял пальто с дивана, вышел из дома и взглянул в сторону церкви.
Свежие следы, пересекавшие церковный двор, шли от старого дома священника. И не было следов, ведущих туда. Значит, эти следы не принадлежали Мэг. Кто-то находился в церкви, когда начался снегопад, это было уже после полуночи. Надев пальто, Дэвид посмотрел через поле на дальние лощины и холмы, за которыми начинался лес. Через сотню ярдов к человеческим следам присоединились следы Люцифера и исчезли за холмом.
– Когда она уходила утром, вы спали, как дитя, – сказал Дойл. Закутанный в синее клетчатое одеяло, он стоял в дверях. – Я сказал ей, что прошлой ночью видел в церкви привидения. Иногда они светятся в доме священника. Иногда в колокольне. Я рассказал ей. Теперь она мне верит.
Тихо выругавшись, Дэвид шагнул через порог.
– В-вы ведь не оставите меня одного?
Дэвид достал из кармана перчатки и оглянулся посмотреть, идет ли за ним старик.
– Соберите вещи, которые вы возьмете с собой к вдове Гибсон. Я скоро вернусь.
– Благослови вас Бог, милорд.
Пробираясь по снегу к церковному двору, Дэвид решил, что Мэг правильно сделает, отправив Дойла на зиму в другое место, если только он, Дэвид, раньше не свернет ей шею.
«Кто же ты сегодня? – Он остановился, разглядывая следы. – Леди Виктория, добрая самаритянка? Или протеже полковника Фаради?»
Мэг, Мэгги, Виктория, леди Манро. Никогда еще он не встречал более талантливого хамелеона, чем Маргарет Фаради, прекрасная дочь бенгальской гарнизонной шлюхи и преступника. Если не считать ее отца.
Опустившись на корточки, Дэвид провел руками по оставленным следам, определяя глубину снежного покрова. Эти следы принадлежали крупному мужчине в высоких сапогах и длинном, до земли, плаще. Дэвид видел бороздки от ткани на заледеневшей поверхности. Обычно мужской плащ доходил до икр, что делало привидение, которое видел мистер Дойл, ростом по меньшей мере шесть футов. Рост полковника Фаради достигал шести футов.
Дэвид взглянул на север и продолжал идти по следам. Но чем дальше он шел, тем сильнее становилось ощущение, что время остановилось. От тишины сжималось сердце, перехватывало дыхание от странной красоты закованной льдом и опушенной снегом природы.
Как и Мэг, думал он, снежная королева, в которой течет по жилам кровь и бьется сердце. Судьба и обман сделали ее его женой. Сила его собственной страсти привела ее снова к нему. Он уже забыл глубину этого чувства. Забыл, какую опасность она представляла.
Уже во второй раз, после стольких дней, он позволил себе беспокоиться о Мэг. Дэвид рассмеялся, хотя в этот момент ему хотелось ее задушить.
В то же время он желал ее так, как желал в этот момент тепла и света.
«Слишком долго пробыл в Ирландии», – спустя полчаса с отвращением прошептал он, выпуская изо рта облачко пара. В таком холоде ему было трудно дышать. Он остановился, чтобы рассмотреть следы и отдышаться. Оглянулся на коттедж и удивился, что зашел так далеко. Перед ним в небольшой рощице, там, где ветер смел снег, виднелись длинные стебли травы. Дэвид двинулся дальше и вдруг увидел маленькие следы.
Здесь с мужчиной встретилась женщина. Он нашел место, где, укрытая от ветра, стояла лошадь. Двигаясь дальше, он прошел по следам лошади еще сотню ярдов к вершине холма, за которым лежала долина.
Погруженный в свои мысли, Дэвид вдруг заметил впереди группу всадников. Они увидели его как раз в тот момент, когда он остановился на вершине.
Проклятие.
Он стоял на открытом месте, и ему некуда было скрыться, Если он побежит, всадники через минуту его догонят. Всадники приближались, и он узнал в ехавшем впереди Стиллингза. Даже в тяжелом плаще, шляпе, заросшего бородой, его нельзя было не узнать. Всего восемь против одного, подумал Дэвид. Двое всадников отъехали в сторону, остальные выстроились дугой. Дэвид не впервые видел нападение с флангов. Он отступил на шаг и приготовился к бою.
Одна из лошадей наехала на него, всадник взмахнул дубиной.
Дэвид уклонился от удара, перевернулся и встал на ноги. Двое нападавших соскочили с лошадей и схватили его сзади. Он почувствовал, как его ударили ногой по ребрам, но увернулся от второго удара в грудь. Дэвид поднялся, взмахнул полами пальто и, резко повернувшись, оказался перед третьим всадником с дубиной.
– Хватай его, Фрэнке! – крикнул Стиллингз. Мощные руки обхватили Дэвида, но тяжелое дыхание напавшего свидетельствовало о его усталости, и Дэвид выиграл несколько драгоценных секунд. Он оторвался от земли, ударил ногами человека с дубиной, и тот растянулся на земле. Прижав к груди подбородок, Дэвид схватил Фрэнкса за предплечье и швырнул в снег. Затем опустился на одно колено и схватил его за горло.
Тяжело дыша, Дэвид поднял глаза на Стиллингза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72