Одна из нас непременно совершит ошибку, а может, Тарр при его остром уме поймет, что он гораздо больше времени проводит с Фионой, чем с Элис; К тому же есть еще Рейнор. Я не для того его лечу, чтобы увидеть мертвым.
– Похоже, ты благоволишь к Рейнору? Что ж, он красивый и богатый мужчина, – хмыкнула Фиона.
– Он человек, нуждающийся в уходе, и ничего больше. Я много раз говорила тебе, что в отличие от тебя не стремлюсь обрести любовь. Я хочу продолжать изучать искусство врачевания, а это означает, что в моей жизни нет места для мужа.
– Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.
– Тогда и буду жалеть, но сейчас я не хочу отказываться от того, что составляет смысл моей жизни.
– Ты должна знать, что я одобрю любой выбор, какой бы ты ни сделала, – искренне заверила ее Фиона. – А сейчас, мне кажется, нам стоит ограничить наш розыгрыш определенным временем.
– Хочешь дать себе время, чтобы убедиться, можешь ли ты влюбиться в Тарра?
– Считай как хочешь, – ответила Фиона, пожимая плечами. – Один месяц – и мы либо сразу уедем отсюда, либо останемся, пока не дождёмся благоприятного момента.
– Тарр нас не отпустит, – возразила Элис.
– Я знаю кое-кого, кто будет рад нам помочь. Элис была озадачена таким заявлением.
– Подумай хорошенько, Элис. Где мы могли бы найти отличное укрытие?
Элис улыбнулась:
– У Рейнора.
– Он не откажет нам в покровительстве. Ведь он считает себя твоим должником.
– Ему самому нужна наша помощь.
– Но при необходимости и он поможет нам, – сказала Фиона. – Сколько еще времени потребуется, чтобы он настолько окреп, чтобы смог бежать?
– Недели две, возможно, три.
– Постарайся затянуть время его выздоровления до месяца. Если мы верно все рассчитаем, нам будет легко осуществить задуманное.
Окончательно обсудив свой план, сестры приняли решение ничего не говорить о нем Рейнору, пока не станет совершенно очевидно, что без его помощи им не обойтись. Но оставался еще Тарр. Как вести себя с ним, должна была решить Фиона. Элис же не хотела больше иметь с ним никаких дел.
Элис вернулась к Рейнору, а Фиона отправилась на конюшню, где в деннике стояла ее кобыла.
Несколькими минутами позже она как молния летела по лугу, холодный ветер дул ей в лицо, ее отчаянно-рыжие волосы вставали непокорным нимбом над головой, а сердце билось от ощущения необузданной радости свободы.
Фионе не была знакома местность, но это ее не беспокоило. Нож покоился в ножнах у нее на поясе, а к седлу был надежно пристегнут меч. Большинство мужчин не очень-то опасаются женщины с мечом, не зная, искусна ли она в обращении с ним или это всего лишь предосторожность. Однако, когда Фиона обнажала меч, мужчины тотчас же смекали, что она прекрасно знает, что с ним делать.
Фиона полностью отдалась верховой езде, потом осадила кобылу и направила ее к ручью, мелькнувшему сквозь редколесье.
Пока ее лошадь пила, Фиона бросала в воду камешки.
– Я знаю, что ты следовал за мной, так что не прячься. Прошла минута, но ни из-за деревьев позади нее, ни из-за кустов никто не показался.
– Ну, как хочешь, только я все равно знаю, что ты там. Для свирепого воина ты мог бы быть более умелым следопытом, если, конечно, это не еще одна твоя хитрость, как во время охоты.
Насмешка подействовала. Тарр вышел из-за дерева. Его жеребец направился к воде.
– Как? – Это было единственное слово, которое Тарр нашел уместным произнести.
– Я углядела тебя краем глаза, когда мы с сестрой расстались. Ты поспешил за мной, но не так незаметно, как бы должен был.
– И ты позволила мне следовать за собой?
– Я должна была выяснить, чего ты хочешь, и я узнала это. – Фиона повернулась к ручью и снова бросила камешек. – Ты хотел увидеть, насколько хорошо я езжу верхом, воображая, что это поможет тебе решить, Фиона я или Элис. Я ввожу тебя в заблуждение, и это тебя раздражает. А может, тебе просто приятно меня целовать?
Тарр приблизился к ней, взял ее за руку, повернул к себе и вызывающе прижался к ее рту губами, будто в отместку за то, что она не принимает его всерьез.
Однако и Фиона так же желала ощутить его, как он ее. Их поцелуй был скорее похож на битву, чем на обмен нежностями. И трудно было понять, кто здесь победитель.
Фиона не воспротивилась, когда его рука властно обвилась вокруг ее шеи, а рот с такой страстью прижался к ее рту, будто хотел раздавить его, и от этого все ее тело затрепетало.
Черт возьми! Да у этого поцелуя был вкус самого лучшего вина или самого свежего фрукта, искушавшего душу и вызывавшего не насыщение, а еще больший голод. Пальцы Тарра впились в спину Фионы, он продолжал целовать ее, и черт возьми, если это не было похоже на самый что ни на есть настоящий поцелуй!
Фиона подалась к нему и схватила его за руки с такой силой, будто нуждалась в опоре. Этот поцелуй, казалось, будет продолжаться целую вечность, но они оба вернулись к действительности и предоставили битве за первенство остаться без победителя.
– Я так и не знаю, кого целую, – сказал Тарр, переводя дух.
– Вопрос следовало задать по-другому: почему ты целуешь меня?
– Ты меня искушаешь, женщина, – ответил он и нежно прикусил ее нижнюю губу.
Фиона усмехнулась и слизнула вкус его поцелуя с губы.
– Мы могли бы отлично поладить, – улыбнулся ей Тарр.
– Я могла бы родить тебе сильных сыновей. – Фиона отступила на шаг назад.
– И, создавая их, мы получили бы наслаждение. Голос Тарра звучал торжественно.
Фиона посмотрела на него взглядом, понять который Тарр не смог. Он шагнул к ней.
– Я буду добр к тебе.
– А ты будешь меня любить? – спросила Фиона.
– По-своему.
Взгляд Фионы оставался прежним, непроницаемым, когда она схватила свою кобылу под уздцы, вскочила на нее, не прибегая к помощи Тарра, и поскакала не оглядываясь.
Чувства Фионы были взбудоражены. Ей понравились поцелуи Тарра гораздо больше, чем она хотела бы признать. Ей были приятны сила его рук, обвивавшихся вокруг нее, прикосновения его пальцев к ее затылку и шее и жар его страстных поцелуев.
Мать забила головы близнецов рассказами о галантных мужчинах, ухаживающих за девушками и добивающихся их любви. Во всех ее историях в конечном итоге любовь побеждала все. Некоторые могли счесть эти рассказы скучными, не все были способны оценить их поэтическую красоту.
Для Фионы же любовь была красотой в чистом виде. Она видела эту красоту в отношениях своих родителей, в том, как отец и мать наслаждались каждым днем совместной жизни. Когда они ссорились, что случалось не часто, они очень скоро мирились, просили прощения друг у друга, обнимались и смеялись. Когда отец заболел, мать ухаживала за ним, проявляя нежную заботу, ни на что не сетуя, никогда не предаваясь жалости к себе, стараясь как можно больше времени проводить с мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70