— Это ведь наверняка связано с войной, да?
Деймиен неохотно кивнул.
— К сожалению, я слишком часто убивал. Я проливал кровь, и руки у меня в крови. Вот теперь и расплачиваюсь за содеянное.
— Но вы защищали Англию.
— Нет, я наслаждался войной, — проговорил граф вполголоса; при этом его глаза как-то странно заблестели, и на лице появилось то же выражение, что и накануне вечером. — Вы не знаете меня, Миранда, а если бы знали, то не доверяли бы мне.
— Я знаю, что вы порядочный человек, Деймиен. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга Наконец Миранда проговорила:
— Поймите, Деймиен, я хочу помочь вам. Вы же когда-то помогли мне…
— Если вы хотите помочь мне, забудьте меня. Лорд Гриффит станет вам хорошим супругом. Думаю, вы и сами это понимаете. Он очень достойный человек.
Миранда в отчаянии воскликнула:
— Но мне не нужен лорд Гриффит! Неужели вы не понимаете, Деймиен? Ведь я люблю вас.
Граф поспешно отвернулся и пробормотал:
— Зачем вы это говорите? Предоставьте меня Господу и моей судьбе. Я опасен для вас, со мной вы будете несчастны.
Она прижалась лицом к решетке; щеки ее пылали.
— Почему вы так считаете? Чего вы боитесь? Скажите, Деймиен. Вы знаете обо мне все. И знаете, что и я была небезгрешна. Расскажите же, ответьте, почему мы не можем быть вместе?
Лицо графа исказилось страданием, и он на мгновение прикрыл глаза. Потом, не глядя на девушку, заговорил:
— Однажды ночью что-то случилось со мной, Миранда… Может быть, все дело в фейерверке — не могу это объяснить. Так вот, я забыл, где нахожусь. А находился я в Найт-Хаусе, с Элис и Гарри. Люсьена вызвали в министерство, и он попросил меня побыть с ними, пока не вернется. И что-то вдруг… Словно что-то взорвалось в моем сознании.
— Взорвалось?
— Да, я решил, что снова оказался на войне. Не спрашивайте, что это было, я все равно не смогу объяснить. Помню только одно: когда я пришел в себя, то держал в одной руке нож, а в другой пистолет. Но не помню, как схватил оружие. Миранда, неужели вы не понимаете? Ведь я могу убить в таком состоянии. Увы, я привык убивать. Я мог тогда убить Элис и даже Гарри, ребенка… — Граф умолк и печально вздохнул.
Миранда вдруг поняла, насколько несчастен и одинок этот человек. Ей хотелось обнять его, и она дернула решетку, пытаясь открыть ее. Но Деймиен, отцепив ее пальцы от железных прутьев, тихо проговорил:
— Возвращайтесь домой. Теперь вы знаете все. Уходите, Миранда.
— Нет, — ответила она. — Я хочу помочь вам.
— Мне не нужна ваша помощь. Вы ничем не сможете мне помочь.
— Я сумею вам помочь, если вы будете мне доверять. Милорд, я прошу только одного: позвольте мне поддержать вас.
— Оставьте меня, — прошептал он.
— Деймиен, не гоните меня! — в отчаянии воскликнула Миранда.
Граф криво усмехнулся:
— Неужели вы вообразили, что сможете стать моей нянькой? Вы собираетесь ухаживать за мной так, словно я подхватил простуду? Миранда, я увлеку вас следом за собой в этот ад. От моей болезни нет исцеления. Я знаю, я уже все перепробовал.
— Вы только старались заглушить в себе это, но никогда никого не любили. И вас никто не любил.
— Мне это не нужно. Я всегда жил без любви.
— Вы ужасно упрямы, — прошептала она в ярости. — Неужели вам действительно никто не нужен? Да вы просто глупец! Вы словно дикий зверь. Скалитесь на всех, кто протягивает вам руку, и набрасываетесь на каждого, кто к вам приближается.
— Я опасен, Миранда, — хоть это вы можете понять? И если я вырвусь из клетки, то перегрызу вам горло. Поймите, я не всегда могу себя контролировать.
— Вы меня не испугаете, лорд Уинтерли. Я тоже кое-что пережила в жизни, и я не оставлю вас. Не вы один смотрели в глаза смерти. Я видела моих мертвых родителей. Более того, я видела, как они умирали, но не могла спасти их, не могла им помочь. Но вас я не хочу потерять. Вы должны поверить мне, должны победить свое упрямство. Вам не следует оставаться одному. Вы ведь воевали и знаете: победить можно только вместе, а в одиночку — никогда.
— Война — мужское занятие, и правила у войны мужские. Женщине не следует брать на себя непосильное бремя.
— Почему вы так упрямы? Если бы мой дядя Джейсон считал вас опасным безумцем, то не назначил бы моим опекуном.
— Он не знал всей правды. Я многое скрывал от него, — признался Деймиен. — Я скрывал от него почти все. Только Люсьен знает, что со мной происходит. Возможно, и Элис кое о чем догадывается. Но только брат знает всю правду. Однако даже он не в состоянии мне помочь.
— Он — возможно. Но я смогу вам помочь.
— Господи, почему вы не хотите меня понять?! — воскликнул Деймиен — он закричал так громко, что лошадь в испуге шарахнулась от него. — Миранда, что вы вбили себе в голову? Я ведь рассказал вам о себе все. Я не смогу измениться, поверьте.
— Да, вы все рассказали. — Миранда кивнула. — Так вот, подыщите более серьезную причину для того, чтобы избавиться от меня.
— Более серьезную? — переспросил Деймиен.
— Вот именно. Потому что я не сомневаюсь, я смогла бы помочь вам, если вы позволите мне остаться с вами.
— Что ж, прекрасно. Тогда вот вам другая причина. Вы незаконнорожденная, вы недостойны меня, у вас нет ни денег, ни положения, а я — граф Уинтерли.
Деймиен понимал, что говорит чудовищные вещи, понимал, что ни при каких обстоятельствах не должен был говорить ничего подобного. Его поступок был низок, ведь именно он привез Миранду в дом, где она, незаконнорожденная дочь актрисы и аристократа, и без того чувствовала себя немного неловко. Но Деймиену в тот момент казалось, что это оскорбление, брошенное девушке в лицо, — единственная возможность заставить ее образумиться. Его не на шутку встревожила настойчивость, с которой она предлагала себя в жертву, и она так искренне верила в свои силы, что ничто не могло ее разубедить — только эти жесткие и совершенно недопустимые слова. Деймиен прекрасно понимал, что более оскорбительных слов не мог бы ей сказать, но он поклялся оберегать Миранду и решил идти до конца — чего бы это ни стоило.
Девушка замерла на несколько секунд. И не произносила ни слова. Она смотрела на Деймиена так, словно не верила, что он сказал ей эти ужасные слова. Потом вдруг отвернулась и, судорожно глотнув, проговорила:
— Вы правы, я совсем забыла об этом. Простите меня, лорд Уинтерли, я не стану вас больше беспокоить.
Она еще с минуту стояла у решетки и молча смотрела на него. Наконец повернулась и направилась к выходу.
Прижавшись лбом к железным прутьям, Деймиен смотрел ей вслед, и в глазах его было отчаяние. Он чувствовал, что готов броситься за ней, готов стать перед ней на колени и умолять, чтобы она забыла все его жестокие слова. Но вот Миранда уже открыла дверь и захлопнула ее за собой. А потом он услышал ее шаги — она быстро шла в сторону дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Деймиен неохотно кивнул.
— К сожалению, я слишком часто убивал. Я проливал кровь, и руки у меня в крови. Вот теперь и расплачиваюсь за содеянное.
— Но вы защищали Англию.
— Нет, я наслаждался войной, — проговорил граф вполголоса; при этом его глаза как-то странно заблестели, и на лице появилось то же выражение, что и накануне вечером. — Вы не знаете меня, Миранда, а если бы знали, то не доверяли бы мне.
— Я знаю, что вы порядочный человек, Деймиен. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга Наконец Миранда проговорила:
— Поймите, Деймиен, я хочу помочь вам. Вы же когда-то помогли мне…
— Если вы хотите помочь мне, забудьте меня. Лорд Гриффит станет вам хорошим супругом. Думаю, вы и сами это понимаете. Он очень достойный человек.
Миранда в отчаянии воскликнула:
— Но мне не нужен лорд Гриффит! Неужели вы не понимаете, Деймиен? Ведь я люблю вас.
Граф поспешно отвернулся и пробормотал:
— Зачем вы это говорите? Предоставьте меня Господу и моей судьбе. Я опасен для вас, со мной вы будете несчастны.
Она прижалась лицом к решетке; щеки ее пылали.
— Почему вы так считаете? Чего вы боитесь? Скажите, Деймиен. Вы знаете обо мне все. И знаете, что и я была небезгрешна. Расскажите же, ответьте, почему мы не можем быть вместе?
Лицо графа исказилось страданием, и он на мгновение прикрыл глаза. Потом, не глядя на девушку, заговорил:
— Однажды ночью что-то случилось со мной, Миранда… Может быть, все дело в фейерверке — не могу это объяснить. Так вот, я забыл, где нахожусь. А находился я в Найт-Хаусе, с Элис и Гарри. Люсьена вызвали в министерство, и он попросил меня побыть с ними, пока не вернется. И что-то вдруг… Словно что-то взорвалось в моем сознании.
— Взорвалось?
— Да, я решил, что снова оказался на войне. Не спрашивайте, что это было, я все равно не смогу объяснить. Помню только одно: когда я пришел в себя, то держал в одной руке нож, а в другой пистолет. Но не помню, как схватил оружие. Миранда, неужели вы не понимаете? Ведь я могу убить в таком состоянии. Увы, я привык убивать. Я мог тогда убить Элис и даже Гарри, ребенка… — Граф умолк и печально вздохнул.
Миранда вдруг поняла, насколько несчастен и одинок этот человек. Ей хотелось обнять его, и она дернула решетку, пытаясь открыть ее. Но Деймиен, отцепив ее пальцы от железных прутьев, тихо проговорил:
— Возвращайтесь домой. Теперь вы знаете все. Уходите, Миранда.
— Нет, — ответила она. — Я хочу помочь вам.
— Мне не нужна ваша помощь. Вы ничем не сможете мне помочь.
— Я сумею вам помочь, если вы будете мне доверять. Милорд, я прошу только одного: позвольте мне поддержать вас.
— Оставьте меня, — прошептал он.
— Деймиен, не гоните меня! — в отчаянии воскликнула Миранда.
Граф криво усмехнулся:
— Неужели вы вообразили, что сможете стать моей нянькой? Вы собираетесь ухаживать за мной так, словно я подхватил простуду? Миранда, я увлеку вас следом за собой в этот ад. От моей болезни нет исцеления. Я знаю, я уже все перепробовал.
— Вы только старались заглушить в себе это, но никогда никого не любили. И вас никто не любил.
— Мне это не нужно. Я всегда жил без любви.
— Вы ужасно упрямы, — прошептала она в ярости. — Неужели вам действительно никто не нужен? Да вы просто глупец! Вы словно дикий зверь. Скалитесь на всех, кто протягивает вам руку, и набрасываетесь на каждого, кто к вам приближается.
— Я опасен, Миранда, — хоть это вы можете понять? И если я вырвусь из клетки, то перегрызу вам горло. Поймите, я не всегда могу себя контролировать.
— Вы меня не испугаете, лорд Уинтерли. Я тоже кое-что пережила в жизни, и я не оставлю вас. Не вы один смотрели в глаза смерти. Я видела моих мертвых родителей. Более того, я видела, как они умирали, но не могла спасти их, не могла им помочь. Но вас я не хочу потерять. Вы должны поверить мне, должны победить свое упрямство. Вам не следует оставаться одному. Вы ведь воевали и знаете: победить можно только вместе, а в одиночку — никогда.
— Война — мужское занятие, и правила у войны мужские. Женщине не следует брать на себя непосильное бремя.
— Почему вы так упрямы? Если бы мой дядя Джейсон считал вас опасным безумцем, то не назначил бы моим опекуном.
— Он не знал всей правды. Я многое скрывал от него, — признался Деймиен. — Я скрывал от него почти все. Только Люсьен знает, что со мной происходит. Возможно, и Элис кое о чем догадывается. Но только брат знает всю правду. Однако даже он не в состоянии мне помочь.
— Он — возможно. Но я смогу вам помочь.
— Господи, почему вы не хотите меня понять?! — воскликнул Деймиен — он закричал так громко, что лошадь в испуге шарахнулась от него. — Миранда, что вы вбили себе в голову? Я ведь рассказал вам о себе все. Я не смогу измениться, поверьте.
— Да, вы все рассказали. — Миранда кивнула. — Так вот, подыщите более серьезную причину для того, чтобы избавиться от меня.
— Более серьезную? — переспросил Деймиен.
— Вот именно. Потому что я не сомневаюсь, я смогла бы помочь вам, если вы позволите мне остаться с вами.
— Что ж, прекрасно. Тогда вот вам другая причина. Вы незаконнорожденная, вы недостойны меня, у вас нет ни денег, ни положения, а я — граф Уинтерли.
Деймиен понимал, что говорит чудовищные вещи, понимал, что ни при каких обстоятельствах не должен был говорить ничего подобного. Его поступок был низок, ведь именно он привез Миранду в дом, где она, незаконнорожденная дочь актрисы и аристократа, и без того чувствовала себя немного неловко. Но Деймиену в тот момент казалось, что это оскорбление, брошенное девушке в лицо, — единственная возможность заставить ее образумиться. Его не на шутку встревожила настойчивость, с которой она предлагала себя в жертву, и она так искренне верила в свои силы, что ничто не могло ее разубедить — только эти жесткие и совершенно недопустимые слова. Деймиен прекрасно понимал, что более оскорбительных слов не мог бы ей сказать, но он поклялся оберегать Миранду и решил идти до конца — чего бы это ни стоило.
Девушка замерла на несколько секунд. И не произносила ни слова. Она смотрела на Деймиена так, словно не верила, что он сказал ей эти ужасные слова. Потом вдруг отвернулась и, судорожно глотнув, проговорила:
— Вы правы, я совсем забыла об этом. Простите меня, лорд Уинтерли, я не стану вас больше беспокоить.
Она еще с минуту стояла у решетки и молча смотрела на него. Наконец повернулась и направилась к выходу.
Прижавшись лбом к железным прутьям, Деймиен смотрел ей вслед, и в глазах его было отчаяние. Он чувствовал, что готов броситься за ней, готов стать перед ней на колени и умолять, чтобы она забыла все его жестокие слова. Но вот Миранда уже открыла дверь и захлопнула ее за собой. А потом он услышал ее шаги — она быстро шла в сторону дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79