— Подари мне воспоминания, которые уедут со мной завтра утром.
Возможно, только они и останутся у меня.
Ее глаза наполнились слезами, как будто она все поняла. И Селик словно вынырнул из десятилетнего мрака. Она была как освежающий летний ветер. Внутри у него было пусто, а Рейн излучала жизнь, которая наполняла его и придавала радость его существованию.
Когда ее губы вплотную приблизились к его губам, он тихо прошептал:
— Скажи мне свои слова. Еще раз.
Она знала, что он хочет услышать.
— Я люблю тебя. Отвратительный, сладкий, бешеный, неотразимый викинг. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Селик слушал ее и не мог наслушаться, как вдруг его тело отяжелело и перестало подчиняться ему. Он был не в силах поднять веки. Наверное, устал сильнее, чем думал. Но ее слова он слышал, и они были для него самой нежной лаской, какую он когда-либо знал.
Уже засыпая, он то ли услышал, то ли ему показалось, что Рейн сказала:
— Пожалуйста, прости меня, Селик. Я сделала это для твоего блага.
ГЛАВА 14
Первое, что Рейн сделала утром, — это схватила Убби за руки и отвела его в освещенную солнцем комнату Гайды. Она надеялась уговорить его, чтобы он помог ей перевезти уснувшего Селика в его загородное поместье.
— Убби, я должна тебе признаться. Я и в самом деле ангел-хранитель, посланный Богом.
Говоря это, Рейн скрестила пальцы за спиной, чтобы не гневить Бога наглым обманом и, на всякий случай, скрестила еще ноги.
Туманные глаза Рейн стали круглыми, как блюдца.
— О, я знаю, хозяйка. Я то же самое говорил хозяину, но он мне не верил. Он-то считает, что ты явилась из сумасшедшей страны, где живут сумасшедшие люди, у которых сумасшедшие порядки. Но я знал. Я чувствовал.
— Убби, ты христианин? Он смутился.
— Меня крестили, как моего хозяина, но я верю в скандинавских богов.
— Ничего, — похлопав его по плечу, сказала Рейн. — Бог поймет.
— Ты думаешь? — с надеждой спросил Убби.
— Да. Знаешь, Убби, Бог просил меня кое-что сказать тебе.
За это я буду гореть в аду.
Нет.
Рейн посмотрела на Убби, который стоял с открытым ртом и не сводил с нее круглых глаз.
— Бог? Мне?
— Да. Он сказал, что ты поможешь мне основать приют для бездомных сирот.
— Правда? А где?
— В старом поместье Селика.
С тяжелым вздохом Убби прислонился к ближайшему креслу, словно заранее ждал чего-то неприятного.
— Хозяин не хотел никого туда пускать. Да и дом разрушен.
— Мы будем жить в сарае. Вчера там починили крышу, а сегодня Гайда с Эллой пришлют кое-какую мебель.
— А мой хозяин Селик согласен? — мигая, спросил Убби.
— Ну… не совсем.
Убби изогнул шею, чтобы получше разглядеть выражение ее лица, потом застонал и прижал ладонь к сердцу.
— О Боже, Боже, Боже. Хозяин ничего не знает?
Рейн покачала головой.
— Ты поможешь мне?
— Хозяин убьет меня! — воскликнул он в отчаянии, дергая себя за волосы. — Ты уверена, что Бог велел мне помочь? Вдруг он думал о каком-то другом Убби?
Рейн улыбнулась.
— Нет, он говорил о тебе. Если ты не откажешься, конечно.
— Как я могу отказать ангелу Господню? Но ты, хозяйка, заставляешь меня поступать нечестно.
Если бы ты только знал!
— Это не все, Убби. Обещай, что если ты не захочешь помогать, мне, то не будешь мешать.
— Мешать… Чему мешать? — не понял Убби. — Да как ты только могла подумать?..
— Ладно, Убби. Есть одна вещь… очень большая… которую надо отвезти в поместье. Поможешь мне погрузить ее, а там втащить на чердак?
— Большая… Что это? — удивленно спросил он.
— Пойдем со мной, — сказала она и показала на лестницу.
Когда они дошли до спальни, Рейн посторонилась, пропуская Убби вперед и закрывая уши, чтобы не слышать его отчаянных воплей.
— О мой Бог! О святой Тор! Хозяин умер! — заорал Убби, бросаясь на холодное тело Селика.
— Он не умер, — поспешила успокоить его Рейн. — Просто спит.
Не поверив ей, Убби безрезультатно тряс Селика за плечи.
— Хозяин умер, хозяин умер. Что ты с ним сделала? Это случилось, когда он соединился с тобой?
— Стыдно, Убби! — Рейн погрозила ему пальцем. — Селик спит, уверяю тебя. Я… ладно, я дала ему выпить одну травку, чтобы он уснул.
— Зачем? — спросил, расправляя плечи, Убби.
— Чтобы спасти его.
Убби уселся на край кровати рядом с Селиком.
— Не хочу ничего слушать.
— Убби, вспомни нашу первую встречу. Ты был счастлив, что Бог послал меня спасти Селика.
— Да. Но…
— Ты знаешь, как для него опасно ехать к саксам, ; особенно сейчас, когда там негодяй Грейвли.
— Да. Но…
— Ярость ослепляет Селика, и он забывает об осторожности.
— Да. Но…
— Вот почему, Убби, я совершенно уверена, что Селик погибнет, если отправится за Стивеном Грейвли. Когда я разговаривала с ним вечером, мне показалось, у него такое же предчувствие. Это чистая правда, клянусь, как перед Богом.
Убби поставил локти на колени и надолго закрыл лицо руками. Когда он наконец поднял голову, то посмотрел ей прямо в глаза и спросил.
— Долго он будет спать?
— Весь день. Я дала ему столько опиума… макового настоя… что хватило бы и слону.
— Все равно нам лучше поторопиться, — проговорил он, качая головой и выражая тем самым отвращение к своему участию в заговоре женщин.
Когда Селик с трудом разлепил веки, голова у него раскалывалась от боли, рот пересох, руки и ноги затекли, и ему ужасно, до боли, хотелось помочиться.
Он не сразу понял, что на дворе уже день. Черт подери! Он должен быть на полпути к Уэссексу. Как же он так проспал?
Рейн! Глаза у него сразу широко открылись, едва он вспомнил, как коварная женщина соблазняла его своими сладкими ласками. Она не хотела, чтобы он уезжал.
Селик собрался с силами и попытался встать, но понял, что не может даже пошевелиться. Только тогда до него дошло, что он за руки и за ноги привязан к кровати. И что еще хуже, во рту у него кляп. Он глубоко вдохнул воздух, стараясь понять, где он. Сено. Значит, он не в городе и не в доме Гайды.
Проклятье! Проклятье! Гореть ему в аду!
Селик заскрипел зубами в беззвучном крике боли. Подлый Грейвли, должно быть, ворвался ночью в дом Гайды и захватил его спящим. Зная его жестокость, Селик не сомневался, что он всех убил. Наверное, замучил до смерти.
Рейн! Селик внезапно вспомнил, что Рейн тоже была с ним. О Господи, если ты есть, не допусти, чтобы она попала в лапы Стивену. Лучше ей умереть.
В ярости он стал извиваться и дергаться, чтобы ослабить путы, но у него ничего не вышло. Веревки не поддавались. Он закрыл глаза, отгоняя ужасные видения, заранее представляя себе, с каким садистским наслаждением Грейвли будет мучить Рейн.
— Наконец-то проснулся. Давно пора. Ты спишь уже двое суток.
Селик не поверил себе, когда услышал голос Рейн. Неужели она привязана рядом? И тут он увидел, что она совершенно свободна и подходит к его кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93