Однако он не слишком доверял хитрому сакскому купцу, который взял монеты, рассыпаясь в обещаниях не медлить с доставкой.
Подойдя к причалу, Селик заметил большое судно Хастейна, купца из Йорвика. Может статься, если Хастейн соберется в обратный путь раньше, чем починят корабль Селика, он поедет с ним.
— Тебя-то мне и надо, Селик — с угрозой в голосе проговорил Хастейн. — Я привез тебе подарочек.
Сгорая от любопытства, Селик помог Хастейну сойти на берег, что оказалось делом нелегким, так как владелец судна нес на руках рулон тяжелой ткани, который странно шевелился и издавал непонятные звуки.
Звуки, которые Селик, к своему сожалению, узнал.
Он окаменел. Не может быть, сказал он себе, тряхнув головой, даже когда Хастейн с ухмылкой развернул рулон.
Перед ним был Адам.
— Ты проклятый, объеденный треской ублюдок! — орал Адам, колотя кулаками толстое, брюхо Хастейна.
Селик схватил его сзади за грязную, провонявшую рыбой тунику, и поднял в воздух. А Адам продолжал называть Селика и Хастейна такими именами, которые Селику прежде не приходилось слышать.
Хастейи объяснил, что подлый щенок спрятался на его корабле в бочке с соленой рыбой. Теперь он с радостью вручает его Селику, потому что его матросы едва не убили мальчишку за сквернословие и заносчивость. Селик отнес Адама на ближайшую поляну и бросил его на землю.
— Что ты тут делаешь, Адам?
Селик сел, привалившись спиной к дереву, в ожидании ответа. Адам не стал садиться и, уперев руки в бока, ел Селика злобным взглядом.
— Приехал к тебе, проклятый бродяга.
— Попридержи язык.
— Мой язык — не твоя забота.
— А что моя забота?
— Госпожа. Рейн.
Селик выпрямился.
— Что с Рейн?
— Она собирается уйти.
Селик почувствовал, как у него сжалось сердце. На мгновение у него перехватило дыхание.
— Куда?
Адам пожал плечами.
— Наверно, туда, откуда пришла.
Селик тяжело вздохнул.
— Она получила мое письмо?
Адам с недоверием уставился на него.
— Она не получала от тебя никаких писем.
Селик застонал.
— Давно ты ее видел?
Адам опять пожал плечами.
— Две недели назад или около того. — Он нахмурился. — Ты собираешься к ней?
— С чего ты взял, что она захочет меня видеть?
— Ты что, совсем слабоумный? Не понимаешь, когда женщина тебя любит?
Селик почувствовал, как его губы дрогнули в усмешке.
— А что ты знаешь о таких вещах?
— Я, может, прожил на свете всего семь зим, но я знаю, что это значит, когда женщина тратит кучу золота на сахар и готова отравить дюжину бедных сироток, лишь бы сделать подарок мужчине. Ха! Если это не любовь, то я ничего не понимаю. — Он протянул ему грязный кулек, перевязанный когда-то синей ленточкой.
Подозрительно взглянув на Адама, Селик осторожно развязал ленточку. Сначала он только пристально посмотрел на то, что лежало перед ним. Несколько дюжин красных предметов, похожих на налитые кровью глаза. Несколько кружочков, несколько крошечных яичек, несколько раздавленных редисок.
— Что это? — спросил он, поднимая глаза на Адама.
Адам фыркнул с отвращением.
— Ты не знаешь? Это леденцы. Вишневые леденцы. Госпожа сама приготовила их тебе в подарок на Рождество, но ты не вернулся. И она плакала.
Селик взял одну из конфеток и хотел кинуть ее в рот, но Адам схватил его за руку.
— Я бы на твоем месте не стал это делать, — предостерег он его.
— Почему?
— Они на вкус как лошадиное дерьмо.
Двумя днями позже Селик распростился с королем Ательстаном. Он собирался плыть в Нортумбрию.
— А кто этот грубый мальчик? — спросил Ательстан.
Селик взглянул на Адама, который был так счастлив возвратиться вместе с Селикрм в Йорвик, что глядел на него будто влюбленный щенок. Селик с трудом проглотил застрявший в горле комок. Положив руку на плечо Адама, он сказал Ательстану:
— Это мой сын Адам. Я его усыновил.
Через пять дней корабль Селика взял курс на Уимбер. Селик с полным основанием считал их быстрое продвижение заслугой Адама. Не один свирепый викинг произнес за это время: «Бросить бы козявку за борт».
Едва корабль пристал к берегу в Йорвике, как Селик бросился в свое поместье. И к Рейн.
Адам бежал за ним, давая ему наставления, как вести себя с Рейн:
— Только, пожалуйста, не кричи. Очень ты любишь прикрикнуть при случае.
— Замолчи.
— Притворись, что тебе понравились ее леденцы. Женщинам нравятся сладкие слова.
— Замолчи.
— Скажи ей, что она стала меньше с тех пор, как ты видел ее в последний раз. Ты же знаешь, она мучается, что слишком высокая.
— Замолчи.
— Делай, что хочешь, только не бросай ее сразу на кровать и не кидайся на нее.
Селик тяжело вздохнул и остановился. Уперев руки в бока, он повернулся к наглецу.
— Знаю. Замолчи.
Адам первым увидел игравших на распаханном под зиму поле детей. Он помчался вперед и крепко обнял сестру. Потом он расправил плечи и с важностью выпятил грудь, когда остальные дети стали расспрашивать его о путешествии.
Заслышав шум, из сарая вышел Убби.
— Как раз вовремя. Мы уже поставили на тебе крест.
— Где Рейн? — спросил Селик, оглядывая двор. Не обращая внимания на Убби, он бросился в сарай, но там никого не было. Раннее весеннее солнышко выгнало всех наружу, исключая Эллу, которая помешивала еду в горшке.
Элла! Черт бы ее побрал! Поймала наконец-то Убби.
Увидев его, Элла сразу же нахмурилась.
— Чертов ублюдок! — пробормотала она и повернулась к нему спиной.
— Где она? — выйдя из сарая, вновь спросил он Убби.
Адела бросилась к нему. Он подкинул ее вверх, и она, обвив тонкими ручками его шею, стала целовать. Слезы текли у нее по щекам.
— Скучала по мне, Адела? — спросил он, кружа ее высоко над головой и с радостью слушая ее восторженный визг.
Она энергично закивала, и он обратил внимание, что она уже не держит большой палец во рту. Она выглядела счастливой и спокойной и была совсем не похожа на дрожавшую девчушку, которую он когда-то увидел в Йорвике.
— Он теперь мой отец, — хвастался Адам, показывая большим пальцем на Селика.
— Постыдись, Адам, — одернул Убби мальчика. Он бросил опасливый взгляд на Селика, зная, как ему не нравятся напоминания о погибшем сыне.
— Это правда, ей-ей! — рассерженно запротестовал Адам. — Он меня усы… усыновил.
Убби вопросительно посмотрел на Селика. Тот пожал плечами.
— У меня не было выбора. Он пришел за мной ко двору Ательстана и пригрозил отравить леденцами, если я этого не сделаю.
Адам засмеялся, счастливый как щенок. Селик отпустил Аделу и посмотрел прямо в глаза Убби. Тот отвернулся.
— Где она? — хриплым голосом спросил он, боясь услышать ответ.
— Ушла.
Он на мгновенье закрыл глаза и прижал руку к сердцу.
Пожалуйста, Господи, пожалуйста.
Верь мне.
Ха! И что у меня есть?
Возможно, ты не очень верил.
Он тяжело вздохнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Подойдя к причалу, Селик заметил большое судно Хастейна, купца из Йорвика. Может статься, если Хастейн соберется в обратный путь раньше, чем починят корабль Селика, он поедет с ним.
— Тебя-то мне и надо, Селик — с угрозой в голосе проговорил Хастейн. — Я привез тебе подарочек.
Сгорая от любопытства, Селик помог Хастейну сойти на берег, что оказалось делом нелегким, так как владелец судна нес на руках рулон тяжелой ткани, который странно шевелился и издавал непонятные звуки.
Звуки, которые Селик, к своему сожалению, узнал.
Он окаменел. Не может быть, сказал он себе, тряхнув головой, даже когда Хастейн с ухмылкой развернул рулон.
Перед ним был Адам.
— Ты проклятый, объеденный треской ублюдок! — орал Адам, колотя кулаками толстое, брюхо Хастейна.
Селик схватил его сзади за грязную, провонявшую рыбой тунику, и поднял в воздух. А Адам продолжал называть Селика и Хастейна такими именами, которые Селику прежде не приходилось слышать.
Хастейи объяснил, что подлый щенок спрятался на его корабле в бочке с соленой рыбой. Теперь он с радостью вручает его Селику, потому что его матросы едва не убили мальчишку за сквернословие и заносчивость. Селик отнес Адама на ближайшую поляну и бросил его на землю.
— Что ты тут делаешь, Адам?
Селик сел, привалившись спиной к дереву, в ожидании ответа. Адам не стал садиться и, уперев руки в бока, ел Селика злобным взглядом.
— Приехал к тебе, проклятый бродяга.
— Попридержи язык.
— Мой язык — не твоя забота.
— А что моя забота?
— Госпожа. Рейн.
Селик выпрямился.
— Что с Рейн?
— Она собирается уйти.
Селик почувствовал, как у него сжалось сердце. На мгновение у него перехватило дыхание.
— Куда?
Адам пожал плечами.
— Наверно, туда, откуда пришла.
Селик тяжело вздохнул.
— Она получила мое письмо?
Адам с недоверием уставился на него.
— Она не получала от тебя никаких писем.
Селик застонал.
— Давно ты ее видел?
Адам опять пожал плечами.
— Две недели назад или около того. — Он нахмурился. — Ты собираешься к ней?
— С чего ты взял, что она захочет меня видеть?
— Ты что, совсем слабоумный? Не понимаешь, когда женщина тебя любит?
Селик почувствовал, как его губы дрогнули в усмешке.
— А что ты знаешь о таких вещах?
— Я, может, прожил на свете всего семь зим, но я знаю, что это значит, когда женщина тратит кучу золота на сахар и готова отравить дюжину бедных сироток, лишь бы сделать подарок мужчине. Ха! Если это не любовь, то я ничего не понимаю. — Он протянул ему грязный кулек, перевязанный когда-то синей ленточкой.
Подозрительно взглянув на Адама, Селик осторожно развязал ленточку. Сначала он только пристально посмотрел на то, что лежало перед ним. Несколько дюжин красных предметов, похожих на налитые кровью глаза. Несколько кружочков, несколько крошечных яичек, несколько раздавленных редисок.
— Что это? — спросил он, поднимая глаза на Адама.
Адам фыркнул с отвращением.
— Ты не знаешь? Это леденцы. Вишневые леденцы. Госпожа сама приготовила их тебе в подарок на Рождество, но ты не вернулся. И она плакала.
Селик взял одну из конфеток и хотел кинуть ее в рот, но Адам схватил его за руку.
— Я бы на твоем месте не стал это делать, — предостерег он его.
— Почему?
— Они на вкус как лошадиное дерьмо.
Двумя днями позже Селик распростился с королем Ательстаном. Он собирался плыть в Нортумбрию.
— А кто этот грубый мальчик? — спросил Ательстан.
Селик взглянул на Адама, который был так счастлив возвратиться вместе с Селикрм в Йорвик, что глядел на него будто влюбленный щенок. Селик с трудом проглотил застрявший в горле комок. Положив руку на плечо Адама, он сказал Ательстану:
— Это мой сын Адам. Я его усыновил.
Через пять дней корабль Селика взял курс на Уимбер. Селик с полным основанием считал их быстрое продвижение заслугой Адама. Не один свирепый викинг произнес за это время: «Бросить бы козявку за борт».
Едва корабль пристал к берегу в Йорвике, как Селик бросился в свое поместье. И к Рейн.
Адам бежал за ним, давая ему наставления, как вести себя с Рейн:
— Только, пожалуйста, не кричи. Очень ты любишь прикрикнуть при случае.
— Замолчи.
— Притворись, что тебе понравились ее леденцы. Женщинам нравятся сладкие слова.
— Замолчи.
— Скажи ей, что она стала меньше с тех пор, как ты видел ее в последний раз. Ты же знаешь, она мучается, что слишком высокая.
— Замолчи.
— Делай, что хочешь, только не бросай ее сразу на кровать и не кидайся на нее.
Селик тяжело вздохнул и остановился. Уперев руки в бока, он повернулся к наглецу.
— Знаю. Замолчи.
Адам первым увидел игравших на распаханном под зиму поле детей. Он помчался вперед и крепко обнял сестру. Потом он расправил плечи и с важностью выпятил грудь, когда остальные дети стали расспрашивать его о путешествии.
Заслышав шум, из сарая вышел Убби.
— Как раз вовремя. Мы уже поставили на тебе крест.
— Где Рейн? — спросил Селик, оглядывая двор. Не обращая внимания на Убби, он бросился в сарай, но там никого не было. Раннее весеннее солнышко выгнало всех наружу, исключая Эллу, которая помешивала еду в горшке.
Элла! Черт бы ее побрал! Поймала наконец-то Убби.
Увидев его, Элла сразу же нахмурилась.
— Чертов ублюдок! — пробормотала она и повернулась к нему спиной.
— Где она? — выйдя из сарая, вновь спросил он Убби.
Адела бросилась к нему. Он подкинул ее вверх, и она, обвив тонкими ручками его шею, стала целовать. Слезы текли у нее по щекам.
— Скучала по мне, Адела? — спросил он, кружа ее высоко над головой и с радостью слушая ее восторженный визг.
Она энергично закивала, и он обратил внимание, что она уже не держит большой палец во рту. Она выглядела счастливой и спокойной и была совсем не похожа на дрожавшую девчушку, которую он когда-то увидел в Йорвике.
— Он теперь мой отец, — хвастался Адам, показывая большим пальцем на Селика.
— Постыдись, Адам, — одернул Убби мальчика. Он бросил опасливый взгляд на Селика, зная, как ему не нравятся напоминания о погибшем сыне.
— Это правда, ей-ей! — рассерженно запротестовал Адам. — Он меня усы… усыновил.
Убби вопросительно посмотрел на Селика. Тот пожал плечами.
— У меня не было выбора. Он пришел за мной ко двору Ательстана и пригрозил отравить леденцами, если я этого не сделаю.
Адам засмеялся, счастливый как щенок. Селик отпустил Аделу и посмотрел прямо в глаза Убби. Тот отвернулся.
— Где она? — хриплым голосом спросил он, боясь услышать ответ.
— Ушла.
Он на мгновенье закрыл глаза и прижал руку к сердцу.
Пожалуйста, Господи, пожалуйста.
Верь мне.
Ха! И что у меня есть?
Возможно, ты не очень верил.
Он тяжело вздохнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93