Поэтому ты и держался подальше от меня до сегодняшнего дня, — высказала она наболевшее. — Надеялся, что за один день я не успею выкинуть что-нибудь такое, что тебя дискредитирует.
Вариан посмотрел на ее стиснутые кулачки.
— Понятно. Какое же ты глупое создание!
— Глупое? — Она впилась ногтями в его руки и попробовала отогнуть пальцы, но с таким же успехом она могла бы расцепить наручники.
— Ты знаешь, что я сильнее тебя, — сказал он. — А даже если я тебя выпущу, ты недалеко убежишь. Может, лучше расцарапать мне глаза, как по-твоему?
Эсме знала — по крайней мере рассудочная ее часть знала, — что он нарочно ее раздражает. Но это не имело значения. Ее охватила бездумная ярость.
— Я тебя ненавижу! — выкрикнула она. — Я бы выцарапала тебе глаза, но тогда ты станешь слепым, а не только тупым и ненормальным, а у меня нет никого, кроме тебя! — Она толкнула его кулачком в грудь, так что он поперхнулся. — Я хочу умереть!
— Ну нет. — Не дав ей ударить еще раз, Вариан схватил ее руку и поцеловал. — Ты хочешь, чтобы я умер. Или вообще не появлялся на свет.
Он отпустил ее руку, поднял ее и поставил перед собой.
— Ты бы посмотрела вокруг, может, найдешь что-нибудь побольше и потяжелее, чем меня можно ударить. — Он посмотрел на умывальник. — Например, тот каменный кувшин. Осмелюсь сказать, короткий легкий удар отключит меня на несколько часов.
Эсме невольно проследила за его взглядом.
— Кувшин? — Ее глаза странно заблестели. — Он разобьет голову.
— О, сомневаюсь. Для того чтобы успешно сделать эту работу, тебе понадобится топор. Английские лорды, знаешь ли… У них череп из дуба.
Она издала глубокий вздох. Ярость рассеялась так же быстро, как и возникла, и Эсме не могла вернуть ее обратно, а она была ей так нужна! Злость была привычной, от нее Эсме становилась сильнее. Отчаяние делало ее слабой.
— О, Вариан, я не могу это сделать. Ты знаешь, что не могу.
— Полагаю, не можешь. Я довольно жалкий экземпляр, и, к сожалению, я все, что у тебя есть. Некуда пойти, не к кому обратиться. Только тупой, ненормальный Вариан, который на три недели бросил тебя на чужих людей. И все ради имущества, которое для тебя ничего не значит, потому что ты не лицемерка, как я. А еще ты злишься потому, что все эти три недели не имела ни права слова, ни выбора.
Эсме почувствовала напряжение.
Мерцающий серебряный взгляд прошествовал от ее макушки до пальцев ног в серебристых шлепанцах.
— Теперь я буду наказан, — мягко добавил он. — В первую брачную ночь. Сначала слезы, потом застращала меня до полусмерти…
— Ничуть ты не испугался, — сказала она. — Не представляй дело так, что я с тобой заигрываю. И не обвиняй в женских хитростях. Как будто раньше они на тебя действовали! Сколько женщин плакали из-за тебя? И сколько еще будут лить слезы?
— Ты тоже плакала из-за меня, любимая?
— Нет! — Она отвернулась к окну, за которым уже стемнело. — О, какой смысл? Да. Да! Из-за тебя.
Крепко держа ее за руку, он повернул ее к себе лицом.
— Этого я и боялся. Подозревал. Это мне наказание. О Господи, я ненавижу, когда ты плачешь! Даже когда у тебя такой вид, будто слезы наворачиваются на глаза. — Он взял другую ее руку и притянул к себе. — Но ты меня не ненавидишь, милая?
— Да. Нет.
Он долго смотрел на ее левую руку, поглаживая золотое кольцо на пальце. Потом поднес безвольную руку к губам и поцеловал в ладонь. Эсме затрепетала от желания и страха. Отдать ему тело — это очень просто. Она сделала это с радостью и делала бы дальше, если бы только это. Но отдать всю свою волю, всю себя…
Она отдернула руку.
Вариан поднял глаза. Они блестели все так же призывно, но стали мрачнее.
— Я ужасно соскучился.
— Напрасно. — Она не пыталась его оттолкнуть. Она не имела на это права. Она его жена. И в этом ее беда. Она не вынесет, если он опять сделает ее пьяной и беспомощной. Она потерялась, а в его руках, обезумев от любви, она никогда не найдет дорогу обратно.
— Понимаю, — сказал он. — Понял раньше тебя. Взять меня в любовники — это всего лишь бесчестье. Но взять меня в мужья… А, ладно. Это большая опасность.
Она сглотнула. Несправедливо, что он читает в ее душе, тогда как его душа для нее — потемки. Мрачная загадка.
— Эсме, я знаю, что я такое. Но ты отдалась мне, и теперь я нуждаюсь в тебе вопреки сознанию, вопреки всему, что я в силах вытерпеть. — Он крепко сжал ее руку. — И я снова тебя завоюю этой ночью так, как должен. Без колебаний.
Эсме поняла, что означает блеск его глаз, увидела опасность, но прежде чем она отшатнулась, он просунул ногу между ее ногами. Эсме покачнулась, и они вместе опрокинулись на кровать. Она в слепой панике сопротивлялась, понимая только то, что он не должен победить, не сегодня, не так легко! Ей нужно было отыскать в себе ту часть, которая все еще подлинно ее, а не то, во что он ее превратил. Она не могла сдаться, пока еще нет.
Но он был слишком быстрый, умный и сильный, и вот она уже лежит под ним, задыхаясь от отчаяния, потому что тяжесть тела над ней такая теплая и до боли знакомая. До этого момента она не осознавала, как была одинока. Она ненавидела себя за это невыносимое одиночество и за желание защиты, хоть она означала для нее тюрьму.
Рука легла ей на грудь, и она чуть не заплакала.
— Нет, Вариан, — взмолилась она.
— Да, Вариан, — вернул он тихую команду. Он прижал губы к ее виску и провел дорожку нежных поцелуев к уху и вниз к шее. Пульс мгновенно предал ее — стал частым и неровным. Он задержал губы на бьющейся жилке, и она ощутила триумф в его долгом, сосущем поцелуе, в поглаживании напряженной груди, и жар пробежал по всему телу, отзываясь болью внизу живота.
— Да, — повторил он. — Потому что ты меня хочешь. Говори. Она закусила губы.
Он стянул с плеч платье, обнажив напряженные, ноющие груди.
— Говори. — Он дразнил ее руками и языком, и против воли, против всех доводов разума в ней постепенно разгорался огонь.
— Нет, — простонала она, беспомощно извиваясь под его ласками. Платье сползло ниже бедер. Его руки и рот неспешно и целенаправленно двинулись вниз.
— Да. — В его голосе слышался смех, и ей тоже захотелось смеяться, хоть сердце разрывалось. Безумие какое-то.
— Нет, — прошептала она. — Я скорее умру.
— Сейчас ты у меня умрешь, любимая… прекрасно умрешь.
Он опустил голову, по груди пробежались шелковистые завитки его волос, и она задрожала. Нежные поцелуи в живот заставили ее застонать.
Она сжимала и разжимала кулаки, но это было бесполезно. Закрыв глаза, она невольно вплела пальцы в его волосы. Она хотела прижать его к себе изо всех сил, но она этого не сделает. Он знает, что мучает ее, и наслаждается этим. Но она не сдастся, нет, не так легко.
Она перебирала пальцами его волосы, как будто ей ничего больше не надо и все мышцы не натянуты до дрожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98