это бабушка не отдает ей приданое, а все ее предупреждения против сэра Джеральда — ложь. Причина очевидна: Эсме вышла замуж за человека, которого леди Брентмор не одобряет. Поскольку старуха не могла расстроить брак, она сделала то, что в ее силах. Наверное, в надежде, что Вариан сопьется или найдет безвременный конец, к которому так склонны мужчины, прожигающие жизнь. Должно быть, вдову очень разозлили его усилия по восстановлению наследного имения.
К счастью, Персиваль ничего не слышал. Он удовольствовался кратким отчетом Эсме и ее мнимым разочарованием.
— Он просто хотел денег, — сказала она, — и бабушка ему наконец-то их дала.
— Ей надо было сразу так сделать. — Потирая плечо, Персиваль проковылял к узкой террасе и скрючился на скамейке.
Эсме села рядом и стала массировать ему натруженное плечо.
— Интересно, почему она раньше не хотела его подкупить? Она говорила, что он очень нуждается в деньгах. Наверное, подкуп не в ее принципах.
Персиваль нахмурился:
— Я так не думаю — хотя с бабушкой никогда не знаешь… или с папой. — Он встревоженно посмотрел Эсме в глаза. — И никто из них не упомянул про шахматы? Они там стояли, прямо у них под носом. Я видел, когда лакей входил с вином.
— Может быть, эту тему они обсудили до того, как я подобралась к окну, — спокойно ответила Эсме. Ей хотелось уйти и подумать. Но она подозревала, что Персиваль знает больше секретов взрослых, чем ему положено. Он выглядел очень неуверенным с тех пор, как они приехали в Лондон.
— Хотя это не важно, — сказал он. — Бабушка никогда бы не отдала ему черную королеву. Потому что как только она окажется у папы, он сразу продаст шахматы.
— Его не остановит то, что они по закону принадлежат мне?
— Только не за такую цену. Он может продать и сказать, что их украли… — Персиваль покраснел и торопливо добавил: — Но у него нет королевы, так что шахматы в безопасности, а бабушка ему не скажет, что она у нее, пока не убедится, что он не может тронуть весь набор.
Рука Эсме замерла.
— Да, я думаю, она хорошо ее спрятала. Где-нибудь в загородном доме.
— Да, да, конечно! Это за много миль отсюда. В безопасности от папы, — поспешно добавил он.
Слишком поспешно. Вредный ребенок знал, что фигура здесь. Теперь и Эсме это знала. Она встала, и ее лицо выражало только симпатию к кузену.
— Тогда нам не о чем волноваться, — сказала она. Персиваль упорно смотрел на свои ботинки.
— Конечно, не о чем. Совершенно не о чем беспокоиться.
Глава 29
— Кухарка расстроится, — сказал сэр Джеральд племяннице. — Ты съела всего ложку ее знаменитых взбитых сливок с вином. Может, ты находишь, что они слишком жирные? Я тоже так думаю, к тому же никогда не любил сладкого.
С того момента, как Эсме вошла в его лондонский дом, он был заискивающе-радушным, особенно после разговора с матерью. «Наверное, она ему заплатила за радушие», — подумала Эсме.
Она сказала с извиняющейся улыбкой:
— Я очень люблю взбитые сливки, дядя, и надеюсь, вы передадите своей кухарке, что ничего вкуснее я в жизни не пробовала. Каждое блюдо было великолепно. Но у меня болит голова. Завтра я буду здорова и осчастливлю кухарку.
Персиваль тоскливо посмотрел на ее десерт.
— Нечего таращиться, как щенок-попрошайка. Можешь и это за нее съесть, как доел все остальное.
Персиваль и вправду ел так, как будто завтра утром его повесят. Он ел по две порции каждого блюда, потом перекладывал себе все, что оставалось на тарелке у Эсме. Она и раньше замечала, что у него аппетит растет пропорционально беспокойству, сознание не может его подавить. А должно бы.
«Сэр Джеральд кинул одобрительный, отеческий взгляд на сына:
— В конце концов, мальчик растет.
На такое проявление отцовской любви растущий мальчик смущенно поморгал, потом схватил десерт Эсме и быстро его уничтожил.
Добрый взгляд сэра Джеральда вернулся к Эсме.
— Мне жаль тебя. Головные боли иногда бывают ужасны. Я сам от них страдаю. Может, выпьешь лауданум?
Эсме согласилась с его предложением и вскоре после этого извинилась и ушла.
Когда все собрались в гостиной на чай, она пошла наверх и произвела быстрый осмотр спальни бабушки. Она уже все обдумала и не теряла времени даром. Если шахматная фигура сейчас не в кармане у бабушки, то она спрятана там, где на нее не могут случайно наткнуться слуги. То есть не там, где ежедневно протирают пыль. И не в запертых ящиках, потому что целенаправленный искатель может подобрать ключ. И не в таком очевидном месте, как под матрасом.
Эсме понадобилось всего несколько минут, чтобы отыскать коробочку, засунутую в угол под кроватью. Она только убедилась, что шахматная фигура там, и положила коробочку на место. Она не осмелилась взять ее, потому что вдова могла перед сном проверить. Достаточно было знать, где она.
Эсме выскользнула в коридор и оказалась в своей комнате за две минуты до того, как пришла Молли с кувшином лимонада и пузырьком лауданума.
Горничная была такая медлительная и тупая, что Эсме подумала, уж не пьяна ли она. Но ей было все равно. Она была счастлива видеть, как полусонная горничная уходит, приготовив госпоже кровать.
Только она ушла, Эсме вылила весь лимонад и немного лауданума в ночной горшок. Если кто-то захочет проверить, будет казаться, что она выпила лекарство и легла спать, как послушная девочка. Она приоткрыла дверь, залезла под одеяло и приготовилась к долгому ожиданию.
Ей казалось, что прошли часы, прежде чем она услышала, как Персиваль что-то бубнит сопровождавшей его служанке. Потом мимо двери с ворчанием прошла леди Брентмор. Немного времени спустя Эсме услышала голос дяди. Видимо, он пришел пожелать матери спокойной ночи, потому что вскоре его шаги затихли в направлении к собственной комнате. К счастью, она была на другой стороне дома.
Эсме продолжала ждать, хотя дом погрузился в тишину. Казалось, прошло много времени, но когда в холле пробили часы, она с удивлением насчитала десять ударов.
Странно, что в доме тихо в такой ранний час. За городом старуха редко отправлялась спать раньше полуночи, а слуги всегда ложились после нее.
Потом Эсме вспомнила, что лакей, прислуживавший за столом, был такой же медлительный, как Молли. Сэр Джеральд заказал праздничный обед, — как он сказал, чтобы отметить приезд племянницы. Очевидно, слуги тоже отметили. Эсме подумала, что им не потребовалось напиваться, если они ели те взбитые сливки с вином. Вина в них было очень много, Эсме никогда такого десерта не пробовала. Наверное, Персиваль опьянел после трех порций сливок, к тому же отец разрешил ему выпить за обедом бокал неразбавленного вина.
Тем лучше. Эсме слезла с кровати и сняла нарядное платье. Семья будет крепче спать, после того как позволила себе лишнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
К счастью, Персиваль ничего не слышал. Он удовольствовался кратким отчетом Эсме и ее мнимым разочарованием.
— Он просто хотел денег, — сказала она, — и бабушка ему наконец-то их дала.
— Ей надо было сразу так сделать. — Потирая плечо, Персиваль проковылял к узкой террасе и скрючился на скамейке.
Эсме села рядом и стала массировать ему натруженное плечо.
— Интересно, почему она раньше не хотела его подкупить? Она говорила, что он очень нуждается в деньгах. Наверное, подкуп не в ее принципах.
Персиваль нахмурился:
— Я так не думаю — хотя с бабушкой никогда не знаешь… или с папой. — Он встревоженно посмотрел Эсме в глаза. — И никто из них не упомянул про шахматы? Они там стояли, прямо у них под носом. Я видел, когда лакей входил с вином.
— Может быть, эту тему они обсудили до того, как я подобралась к окну, — спокойно ответила Эсме. Ей хотелось уйти и подумать. Но она подозревала, что Персиваль знает больше секретов взрослых, чем ему положено. Он выглядел очень неуверенным с тех пор, как они приехали в Лондон.
— Хотя это не важно, — сказал он. — Бабушка никогда бы не отдала ему черную королеву. Потому что как только она окажется у папы, он сразу продаст шахматы.
— Его не остановит то, что они по закону принадлежат мне?
— Только не за такую цену. Он может продать и сказать, что их украли… — Персиваль покраснел и торопливо добавил: — Но у него нет королевы, так что шахматы в безопасности, а бабушка ему не скажет, что она у нее, пока не убедится, что он не может тронуть весь набор.
Рука Эсме замерла.
— Да, я думаю, она хорошо ее спрятала. Где-нибудь в загородном доме.
— Да, да, конечно! Это за много миль отсюда. В безопасности от папы, — поспешно добавил он.
Слишком поспешно. Вредный ребенок знал, что фигура здесь. Теперь и Эсме это знала. Она встала, и ее лицо выражало только симпатию к кузену.
— Тогда нам не о чем волноваться, — сказала она. Персиваль упорно смотрел на свои ботинки.
— Конечно, не о чем. Совершенно не о чем беспокоиться.
Глава 29
— Кухарка расстроится, — сказал сэр Джеральд племяннице. — Ты съела всего ложку ее знаменитых взбитых сливок с вином. Может, ты находишь, что они слишком жирные? Я тоже так думаю, к тому же никогда не любил сладкого.
С того момента, как Эсме вошла в его лондонский дом, он был заискивающе-радушным, особенно после разговора с матерью. «Наверное, она ему заплатила за радушие», — подумала Эсме.
Она сказала с извиняющейся улыбкой:
— Я очень люблю взбитые сливки, дядя, и надеюсь, вы передадите своей кухарке, что ничего вкуснее я в жизни не пробовала. Каждое блюдо было великолепно. Но у меня болит голова. Завтра я буду здорова и осчастливлю кухарку.
Персиваль тоскливо посмотрел на ее десерт.
— Нечего таращиться, как щенок-попрошайка. Можешь и это за нее съесть, как доел все остальное.
Персиваль и вправду ел так, как будто завтра утром его повесят. Он ел по две порции каждого блюда, потом перекладывал себе все, что оставалось на тарелке у Эсме. Она и раньше замечала, что у него аппетит растет пропорционально беспокойству, сознание не может его подавить. А должно бы.
«Сэр Джеральд кинул одобрительный, отеческий взгляд на сына:
— В конце концов, мальчик растет.
На такое проявление отцовской любви растущий мальчик смущенно поморгал, потом схватил десерт Эсме и быстро его уничтожил.
Добрый взгляд сэра Джеральда вернулся к Эсме.
— Мне жаль тебя. Головные боли иногда бывают ужасны. Я сам от них страдаю. Может, выпьешь лауданум?
Эсме согласилась с его предложением и вскоре после этого извинилась и ушла.
Когда все собрались в гостиной на чай, она пошла наверх и произвела быстрый осмотр спальни бабушки. Она уже все обдумала и не теряла времени даром. Если шахматная фигура сейчас не в кармане у бабушки, то она спрятана там, где на нее не могут случайно наткнуться слуги. То есть не там, где ежедневно протирают пыль. И не в запертых ящиках, потому что целенаправленный искатель может подобрать ключ. И не в таком очевидном месте, как под матрасом.
Эсме понадобилось всего несколько минут, чтобы отыскать коробочку, засунутую в угол под кроватью. Она только убедилась, что шахматная фигура там, и положила коробочку на место. Она не осмелилась взять ее, потому что вдова могла перед сном проверить. Достаточно было знать, где она.
Эсме выскользнула в коридор и оказалась в своей комнате за две минуты до того, как пришла Молли с кувшином лимонада и пузырьком лауданума.
Горничная была такая медлительная и тупая, что Эсме подумала, уж не пьяна ли она. Но ей было все равно. Она была счастлива видеть, как полусонная горничная уходит, приготовив госпоже кровать.
Только она ушла, Эсме вылила весь лимонад и немного лауданума в ночной горшок. Если кто-то захочет проверить, будет казаться, что она выпила лекарство и легла спать, как послушная девочка. Она приоткрыла дверь, залезла под одеяло и приготовилась к долгому ожиданию.
Ей казалось, что прошли часы, прежде чем она услышала, как Персиваль что-то бубнит сопровождавшей его служанке. Потом мимо двери с ворчанием прошла леди Брентмор. Немного времени спустя Эсме услышала голос дяди. Видимо, он пришел пожелать матери спокойной ночи, потому что вскоре его шаги затихли в направлении к собственной комнате. К счастью, она была на другой стороне дома.
Эсме продолжала ждать, хотя дом погрузился в тишину. Казалось, прошло много времени, но когда в холле пробили часы, она с удивлением насчитала десять ударов.
Странно, что в доме тихо в такой ранний час. За городом старуха редко отправлялась спать раньше полуночи, а слуги всегда ложились после нее.
Потом Эсме вспомнила, что лакей, прислуживавший за столом, был такой же медлительный, как Молли. Сэр Джеральд заказал праздничный обед, — как он сказал, чтобы отметить приезд племянницы. Очевидно, слуги тоже отметили. Эсме подумала, что им не потребовалось напиваться, если они ели те взбитые сливки с вином. Вина в них было очень много, Эсме никогда такого десерта не пробовала. Наверное, Персиваль опьянел после трех порций сливок, к тому же отец разрешил ему выпить за обедом бокал неразбавленного вина.
Тем лучше. Эсме слезла с кровати и сняла нарядное платье. Семья будет крепче спать, после того как позволила себе лишнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98