Понимаешь? Одно неосторожное движение – и… Требуй, чтобы все строго соблюдали меры предосторожности. И особенно следи за Машей!
Удар в спину
Я раздобыл в Ташкенте маленькую переносную гидростанцию; в разобранном виде ее легко было перевезти в тюках на лошади. Мы установили ее на берегу Черной воды и устроили настоящую иллюминацию по случаю возвращения в лагерь.
Николай Павлович и Женя приготовили нам торжественную встречу. Накануне Женя ходил с Селимом в горы, подстрелили архара. Мы сидели у костра, уплетали шашлык, запивая его чешским пивом, привезенным из Ташкента, а над нашими головами, затмевая звезды, сияли четыре лампочки по триста свечей.
– Хозяин решит, что мы подожгли речку, – сказал Женя. – Ну что, теперь чайку?
– Не беспокоил он вас тут? – спросил я.
– Нет, притих.
– И ничего… подозрительного больше не было?
– Вроде нет, – пожал плечами Женя и добавил многозначительно: – Хотя чей-то сигаретный окурочек я нашел в траве…
– Где?
– Неподалеку от лагеря.
Значит, кто-то бродит возле нашего лагеря. Кто он? И что ему надо?
Сегодня, когда мы заглянули в больницу, чтобы рассказать о привезенных новостях и подарить кое-какое оборудование, доктор Шукри сказал, что, как ни печально, я был прав в своих подозрениях.
– Кто-то в самом деле наведывается к вам в долину. Доктор Али говорил мне, что однажды он осматривал овец на пастбище возле дороги, ведущей к вам в долину, и заметил какого-то незнакомого человека, спускающегося с перевала. Он окликнул его, но незнакомец пришпорил лошадь и быстро ускакал.
– Как он выглядел?
– Али не разглядел как следует, заметил только, что он был на белой лошади. Это не здешний, поверьте мне. Никто из местных не решится заглянуть в долину. Даже жандармы боятся, а то бы хаким непременно дал вам охрану.
– Ну, охрана нам не нужна…
Возле ламп тучами вились москиты. Я не удержался и расстелил на земле лист бумаги, смазанный маслом. Москиты обжигались, падали на бумагу и прилипали к ней. Оставалось лишь собрать их и рассортировать по пробиркам.
– Видать, соскучился ты по исследовательской работе, – подтрунивал надо мной Женя. – А нам тут без вас все уже порядком надоело, правда, Николай Павлович?
– Ладно, – напала на него Мария. – Вот мы утром проверим, что ты тут без нас сделал полезного. Небось все со своими муравьями возился.
– А что? Похоже, мои наблюдения принесут больше пользы для науки. Есть тут неподалеку от селения большая колония муравьев-жнецов. Крупные такие, головастые. Я за ними специально слежу. Пи–таются они исключительно семенами, а хранят их в особых кладовых, которые непременно должны располагаться во влажной почве. Так что по гнездам этих муравьев можно уверенно искать, где ближе к поверхности прячутся подземные воды. Я начал такую схемку составлять, вот вам и реальная польза. – Женя потянулся и повернулся к Николаю Павлови–чу. – А вы чего молчите? Николай Павлович тут без вас настоящее открытие сделал. Только скромничает, молчит.
– Что за открытие? – спросил я.
Николай Павлович пожал плечами.
– Да так… Некоторые любопытные наблюдения над овцами…
– И архарами, – вставил Женя. – Мы тут без вас частенько охотились, материал у нас был.
– Да, и над архарами, – кивнул Николай Павлович. – Завтра я вам покажу записи.
– Но в чем все-таки дело? Что такое? – нетерпеливо спросила Мария.
– Эти вибрионы поражают копыта у овец. Я спе–циально, когда ходил в поселок, осматривал стада, пригнанные из этой долины. У очень многих овец сильно повреждены копыта. Брал у них кровь на анализ, мне тут доктор Шукри помог, и каждый раз обнаруживал вибрионы. Я вам завтра покажу материалы. И архары страдают этим заболеванием.
Я рассеянно киваю и, чтобы не обижать Николая Павловича, соглашаюсь:
– Хорошо, вставим в план работ.
А сам думаю: когда нам заниматься овечьими болезнями, если смерть ходит кругом и уносит людей? Овцы подождут, пусть ими ветеринары занимаются.
Мария, видно, думала примерно то же самое, потому что, невежливо зевнув, сказала:
– Любопытно, но давайте спать. Очень я устала.
С утра мы взяли анализы у всех наших лошадей на вирус энцефаломиелита, доставивший нам так много хлопот и тревог, заложили их в термостат и снова разбрелись по маршрутам (забегая вперед, скажу, что все лошади оказались здоровы и загрязнение материалов «вирусом Б» опять пока так и осталось загадочным).
Меня несколько задело, что Селим в этот день не пришел: ведь мы не виделись почти две недели. Хотя его и вчера, оказывается, не было. Видимо, задержали какие-то дела по хозяйству, а то бы он непременно пришел нас встретить.
Но дела оказались гораздо серьезнее.
В полдень, ловя в зарослях москитов, я вдруг услышал со стороны перевала три глухих выстрела. Это был условный сигнал тревоги, но кто его мог подавать: ведь в той стороне никто из наших сегодня не работал?
Через некоторое время выстрелы прозвучали снова – опять три подряд. И теперь я разглядел в бинокль: над перевалом поднимается черный дымок. Похоже, там кто-то зажег сигнальный костер, пытаясь привлечь наше внимание.
Я поспешил в лагерь, где Мария, как обычно, работала в лаборатории.
– Слышал, Сережа? – бросилась она ко мне навстречу. – По-моему, это какие-то сигналы.
– Похоже.
– Что бы это могло быть?
– Не знаю. Сейчас поеду туда.
Быстро оседлав лошадь, я поскакал на перевал. Там меня поджидал у дымного костра знакомый старичок санитар из поселковой больницы.
– Селям алейкум, ата, – приветствовал я его. – Что случилось?
Он молча протянул мне сложенный листочек бумаги, подавая его так, чтобы ненароком не прикоснуться к моей руке даже кончиками пальцев. Это сразу меня насторожило.
Я развернул листок и прочитал:
«Уважаемые коллеги! Заболел Селим. Было бы хорошо, если кто-нибудь из вас приехал. Да хранит вас всемогущий аллах!
С искренним почтением
доктор Шукри».
Пока я читал, санитар уже успел сесть на лошадь, дремавшую в тени скалы.
– Подожди, эта, я поеду в поселок, а ты скачи в наш лагерь, я дам записку, что нужно привезти.
Он испуганно замотал головой и начал нахлестывать свою лошаденку. Было ясно: спуститься к нам в долину его не заставишь никакими силами. Придется мне вернуться самому в лагерь, чтобы оповестить товарищей.
– Скажи доктору, что мы скоро приедем! – только и успел я крикнуть вдогонку перепуганному посланцу, и он уже скрылся за поворотом.
Мы с Марией и Николаем Павловичем приехали в поселок под вечер. Весть о болезни, видимо, уже встревожила всех. Проезжая мимо притихшего базара, мы ловили настороженные, враждебные взгляды.
Сумрачный и неразговорчивый, против обыкнове–ния, доктор Шукри показал нам первые записи в истории болезни Селима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Удар в спину
Я раздобыл в Ташкенте маленькую переносную гидростанцию; в разобранном виде ее легко было перевезти в тюках на лошади. Мы установили ее на берегу Черной воды и устроили настоящую иллюминацию по случаю возвращения в лагерь.
Николай Павлович и Женя приготовили нам торжественную встречу. Накануне Женя ходил с Селимом в горы, подстрелили архара. Мы сидели у костра, уплетали шашлык, запивая его чешским пивом, привезенным из Ташкента, а над нашими головами, затмевая звезды, сияли четыре лампочки по триста свечей.
– Хозяин решит, что мы подожгли речку, – сказал Женя. – Ну что, теперь чайку?
– Не беспокоил он вас тут? – спросил я.
– Нет, притих.
– И ничего… подозрительного больше не было?
– Вроде нет, – пожал плечами Женя и добавил многозначительно: – Хотя чей-то сигаретный окурочек я нашел в траве…
– Где?
– Неподалеку от лагеря.
Значит, кто-то бродит возле нашего лагеря. Кто он? И что ему надо?
Сегодня, когда мы заглянули в больницу, чтобы рассказать о привезенных новостях и подарить кое-какое оборудование, доктор Шукри сказал, что, как ни печально, я был прав в своих подозрениях.
– Кто-то в самом деле наведывается к вам в долину. Доктор Али говорил мне, что однажды он осматривал овец на пастбище возле дороги, ведущей к вам в долину, и заметил какого-то незнакомого человека, спускающегося с перевала. Он окликнул его, но незнакомец пришпорил лошадь и быстро ускакал.
– Как он выглядел?
– Али не разглядел как следует, заметил только, что он был на белой лошади. Это не здешний, поверьте мне. Никто из местных не решится заглянуть в долину. Даже жандармы боятся, а то бы хаким непременно дал вам охрану.
– Ну, охрана нам не нужна…
Возле ламп тучами вились москиты. Я не удержался и расстелил на земле лист бумаги, смазанный маслом. Москиты обжигались, падали на бумагу и прилипали к ней. Оставалось лишь собрать их и рассортировать по пробиркам.
– Видать, соскучился ты по исследовательской работе, – подтрунивал надо мной Женя. – А нам тут без вас все уже порядком надоело, правда, Николай Павлович?
– Ладно, – напала на него Мария. – Вот мы утром проверим, что ты тут без нас сделал полезного. Небось все со своими муравьями возился.
– А что? Похоже, мои наблюдения принесут больше пользы для науки. Есть тут неподалеку от селения большая колония муравьев-жнецов. Крупные такие, головастые. Я за ними специально слежу. Пи–таются они исключительно семенами, а хранят их в особых кладовых, которые непременно должны располагаться во влажной почве. Так что по гнездам этих муравьев можно уверенно искать, где ближе к поверхности прячутся подземные воды. Я начал такую схемку составлять, вот вам и реальная польза. – Женя потянулся и повернулся к Николаю Павлови–чу. – А вы чего молчите? Николай Павлович тут без вас настоящее открытие сделал. Только скромничает, молчит.
– Что за открытие? – спросил я.
Николай Павлович пожал плечами.
– Да так… Некоторые любопытные наблюдения над овцами…
– И архарами, – вставил Женя. – Мы тут без вас частенько охотились, материал у нас был.
– Да, и над архарами, – кивнул Николай Павлович. – Завтра я вам покажу записи.
– Но в чем все-таки дело? Что такое? – нетерпеливо спросила Мария.
– Эти вибрионы поражают копыта у овец. Я спе–циально, когда ходил в поселок, осматривал стада, пригнанные из этой долины. У очень многих овец сильно повреждены копыта. Брал у них кровь на анализ, мне тут доктор Шукри помог, и каждый раз обнаруживал вибрионы. Я вам завтра покажу материалы. И архары страдают этим заболеванием.
Я рассеянно киваю и, чтобы не обижать Николая Павловича, соглашаюсь:
– Хорошо, вставим в план работ.
А сам думаю: когда нам заниматься овечьими болезнями, если смерть ходит кругом и уносит людей? Овцы подождут, пусть ими ветеринары занимаются.
Мария, видно, думала примерно то же самое, потому что, невежливо зевнув, сказала:
– Любопытно, но давайте спать. Очень я устала.
С утра мы взяли анализы у всех наших лошадей на вирус энцефаломиелита, доставивший нам так много хлопот и тревог, заложили их в термостат и снова разбрелись по маршрутам (забегая вперед, скажу, что все лошади оказались здоровы и загрязнение материалов «вирусом Б» опять пока так и осталось загадочным).
Меня несколько задело, что Селим в этот день не пришел: ведь мы не виделись почти две недели. Хотя его и вчера, оказывается, не было. Видимо, задержали какие-то дела по хозяйству, а то бы он непременно пришел нас встретить.
Но дела оказались гораздо серьезнее.
В полдень, ловя в зарослях москитов, я вдруг услышал со стороны перевала три глухих выстрела. Это был условный сигнал тревоги, но кто его мог подавать: ведь в той стороне никто из наших сегодня не работал?
Через некоторое время выстрелы прозвучали снова – опять три подряд. И теперь я разглядел в бинокль: над перевалом поднимается черный дымок. Похоже, там кто-то зажег сигнальный костер, пытаясь привлечь наше внимание.
Я поспешил в лагерь, где Мария, как обычно, работала в лаборатории.
– Слышал, Сережа? – бросилась она ко мне навстречу. – По-моему, это какие-то сигналы.
– Похоже.
– Что бы это могло быть?
– Не знаю. Сейчас поеду туда.
Быстро оседлав лошадь, я поскакал на перевал. Там меня поджидал у дымного костра знакомый старичок санитар из поселковой больницы.
– Селям алейкум, ата, – приветствовал я его. – Что случилось?
Он молча протянул мне сложенный листочек бумаги, подавая его так, чтобы ненароком не прикоснуться к моей руке даже кончиками пальцев. Это сразу меня насторожило.
Я развернул листок и прочитал:
«Уважаемые коллеги! Заболел Селим. Было бы хорошо, если кто-нибудь из вас приехал. Да хранит вас всемогущий аллах!
С искренним почтением
доктор Шукри».
Пока я читал, санитар уже успел сесть на лошадь, дремавшую в тени скалы.
– Подожди, эта, я поеду в поселок, а ты скачи в наш лагерь, я дам записку, что нужно привезти.
Он испуганно замотал головой и начал нахлестывать свою лошаденку. Было ясно: спуститься к нам в долину его не заставишь никакими силами. Придется мне вернуться самому в лагерь, чтобы оповестить товарищей.
– Скажи доктору, что мы скоро приедем! – только и успел я крикнуть вдогонку перепуганному посланцу, и он уже скрылся за поворотом.
Мы с Марией и Николаем Павловичем приехали в поселок под вечер. Весть о болезни, видимо, уже встревожила всех. Проезжая мимо притихшего базара, мы ловили настороженные, враждебные взгляды.
Сумрачный и неразговорчивый, против обыкнове–ния, доктор Шукри показал нам первые записи в истории болезни Селима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29