— А как рана, не беспокоит?
— Нет. То средство, что дал врач-египтянин, совершило чудо: рана зажила и засохла в считанные дни. Но прошу вас, ешьте.
Грек-повар принес всем свежего хлеба, несколько разных сыров и крутые утиные яйца, в то время как его помощник наливал в тарелки суп из бобов и гороха.
— Что теперь будет? — спросила Барсина.
— Я велел вам приехать сюда, потому что мне нужно рассказать вам кое-что очень важное. Великий Царь своим личным указом назначил меня верховным командующим во всей Анатолии. Это означает, что я могу отдавать приказы даже сатрапам, вербовать войско и распоряжаться огромными средствами.
Сыновья зачарованно смотрели на него, их глаза горели гордостью.
— Значит, ты снова начнешь боевые действия, — грустно сказала Барсина.
— Да, и очень скоро. И в связи с этим…— Он опустил глаза, словно рассматривая цвет вина у себя в кубке.
— Что такое, Мемнон?
— Здесь вам не место. Война будет беспощадной, и ни для кого не найдется безопасного убежища.
Жена слушала Мемнона, недоверчиво качая головой.
— К тому же такова воля Великого Царя. Вы все трое уедете в Сузы. Будете жить при дворе, окруженные почетом и уважением.
— Великий Царь хочет взять нас в заложники?
— Нет, не думаю, но факт остается фактом: я не перс, я наемник и торгую своим мечом.
— Я не брошу тебя.
— Мы тоже, — присоединились к ней сыновья.
Мемнон вздохнул:
— У вас нет выбора и нет другого пути. Вы отправитесь завтра. Повозка довезет вас до Келен, а дальше вы будете в безопасности. Вы поедете по Царской дороге, где не встретите никаких тревог, и к концу следующего месяца прибудете в Сузы.
Пока он говорил, Барсина опустила глаза и по щекам ее скатились две большие слезы.
— Я буду тебе писать, — продолжил Мемнон. — Вы будете часто получать от меня известия, потому что я смогу пользоваться царскими курьерами. Ты сможешь писать мне таким же образом. А когда все закончится, я приеду к тебе в Сузы, где Великий Царь окажет мне самые высокие почести за мою службу. И, наконец, мы сможем пожить спокойно, где захочешь, моя ненаглядная: здесь, в Карий, или в нашем дворце в Зелее, или на море в Памфилии. Мы будем смотреть, как растут наши сыновья. А сейчас успокойся и не делай расставание еще более тяжелым.
Барсина подождала, пока мальчики поужинают, и отослала их спать.
Юноши по очереди подошли к отцу и обняли его; их глаза блестели.
— Я не желаю видеть слез на ресницах моих юных воинов, — сказал Мемнон, и мальчики, сделав над собой усилие, выпрямились и посмотрели на него прямым взглядом. Отец поднялся, чтобы попрощаться с ними. — Спокойной ночи, дети мои. Выспитесь хорошенько, потому что вас ждет долгий путь. Вы увидите разные чудеса: сверкающие многоцветные дворцы, озера и сказочные сады. Вы попробуете редчайших плодов и яств. Будете жить, как боги. А сейчас ступайте.
Мальчики по персидскому обычаю поцеловали ему руку и удалились.
Барсина отпустила слуг и проводила мужа в его комнату. Там она усадила его в кресло и впервые в жизни сделала то, чего никогда не делала раньше из-за привитого в детстве обостренного чувства стыдливости, — разделась перед ним и осталась голой в теплом красном свете лампы.
Мемнон смотрел на нее так, как только грек может созерцать красоту в ее высшем проявлении. Его взгляд медленно скользил по ее янтарной коже, по нежному овалу ее лица, гибкой шее, округлым плечам, по сильной набухшей груди с темными выпрямившимися сосками, по мягкому животу, блестящему пушистому лобку.
Супруг протянул к ней руки, но Барсина попятилась и легла на постель. Пока Мемнон смотрел на нее пламенным взглядом, она раздвигала бедра все смелее, желая доставить своему мужчине наивысшее наслаждение, прежде чем покинуть его — возможно, очень надолго.
— Посмотри на меня, — сказала Барсина. — Не забывай меня. И даже если ты будешь приводить других женщин на свое ложе, даже если тебе предложат молодых статных евнухов, помни меня, помни, что никто другой не может отдаться тебе с такой любовью. Эта любовь жжет мне сердце и плоть.
Она говорила тихим голосом, в котором ощущалось то же тепло, что и в свете лампы, волнами падавшем на ее блестящую и смуглую, как бронза, кожу, очерчивая поверхность ее тела, как волшебный пейзаж.
— Барсина…— прошептал Мемнон. Теперь и он снял длинную хламиду, обнажив свое сильное тело. — Барсина…
Его точеный торс, закаленный сотнями битв, был отмечен шрамами, а последняя рана оставила длинную отчетливую красноватую борозду на бедре. Однако внушительные мускулы и твердый взгляд излучали грозную мощь, непокорную и отчаянную, полную наивысшей жизненной силы.
Ее взгляд долго и настойчиво ласкал его, а муж приближался к ней не совсем уверенными шагами. Когда он лег рядом, ее руки скользнули по его мощным бедрам к паху, и ее рот разбудил наслаждение в каждой точке его тела. Потом она села на него так, чтобы он не ощущал боли в пылу любви, и наклонилась к нему, совершая бедрами те же томительные танцевальные движения, которыми покорила его в первый раз, когда он увидел ее в доме ее отца. Наконец, побежденные усталостью, они упали рядом друг с другом. Над волнистыми очертаниями карийских холмов уже начал пробиваться слабый свет.
ГЛАВА 16
Удары таранов, беспрестанно колотивших в стены Милета, громом разносились до самых склонов горы Латмос, а с моря было видно, как из огромных катапульт в город летят камни. Персидский адмирал собрал на юте своего корабля командиров эскадры, чтобы принять решение. Донесения поступали удручающие. Попытка высадиться на берег, и так уже рискованная, теперь из-за истощения людей от голода и жары стала бы просто самоубийством.
— Пойдем к острову Самос, — предложил один финикиец из Арада, — пополним запасы воды и продовольствия, потом вернемся сюда и попытаемся высадиться у их перекопанного рвом морского лагеря. Попробуем сжечь их корабли, атакуем их с тыла, пока они заняты под стенами Милета, и дадим горожанам возможность совершить вылазку. Македонянам придется защищаться на два фронта и на пересеченной местности, и мы окажемся в выигрышном положении.
— Недурно, — одобрил предложение один наварх-киприот . — Если бы мы атаковали сразу, прежде чем они вырыли перед кораблями укрепления, наши надежды на успех были бы больше, но можно попробовать и сейчас.
— Согласен, — признал персидский адмирал, увидев почти полное единомыслие своих соратников. — Итак, на Самос. Мой план таков: после того как моряки и солдаты восстановят силы, мы воспользуемся вечерним бризом, чтобы вернуться ночью и атаковать их морской лагерь. Нападем внезапно — рискнем зайти в тыл их войска, стоящего под стенами Милета.
Чуть погодя флаг, поднятый на рее флагманского корабля, дал флоту сигнал спустить весла и приготовиться к отплытию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86