— Я Александр, царь македонян, — сказал он. — Я пришел договориться о выкупе за тела моих павших солдат.
Взгляд человека сверкнул из-под шлема, и Александр на мгновение узнал вспышку тех глаз, что Апеллесу удалось передать на портрете. Его голос прозвучал металлом:
— Я командующий Мемнон.
— Что ты просишь за возвращение мне тел моих воинов?
— Всего лишь ответа на один вопрос.
Александр изумленно посмотрел на него.
— Какой вопрос?
Мемнон на мгновение заколебался, и Александр почувствовал, что сейчас он спросит о Барсине, поскольку такой человек повсюду имел осведомителей и, услышав о происшедшем, почти наверняка мучился сомнениями.
Но вопрос оказался вовсе не об этом.
— Зачем ты принес войну на эту землю?
— Персы первыми вторглись в Грецию; я пришел отомстить за разрушение наших храмов и городов, за наших юношей, павших при Марафоне, Фермопилах и Платее.
— Ты лжешь, — сказал Мемнон. — Тебе нет дела до греков, и им нет дела до тебя. Скажи мне правду. Я никому не расскажу.
Усилившийся ветер окружил двоих воинов тучей красной пыли.
— Я пришел построить величайшее царство, какое только видели на земле. И ничто меня не остановит, пока я не дойду до волн последнего Океана.
— Этого я и боялся, — кивнул Мемнон.
— А ты? Ты не царь, ты даже не перс. Зачем же такое упорство?
— Затем, что я ненавижу войну. Я ненавижу молодых безрассудных безумцев, которые, подобно тебе, желают славы и заливают мир кровью. Я заставлю тебя жрать пыль, Александр. Я вынужу тебя вернуться в Македонию, и ты умрешь от кинжала, как твой отец.
Царь не поддался на провокацию.
— Пока существуют границы и барьеры, различные языки и обычаи, разные божества и веры, мира не будет. Тебе следует присоединиться ко мне.
— Это невозможно. У меня одно слово и одно убеждение.
— Тогда победит сильнейший.
— Не говори так: судьба слепа.
— Ты вернешь мне тела моих солдат?
— Можешь забрать их.
— Сколько времени ты даешь на перемирие?
— До истечения первой стражи.
— Мне хватит. Благодарю тебя.
Вражеский командующий наклонил голову.
— Прощай, командующий Мемнон.
— Прощай, царь Александр.
Мемнон повернулся к нему спиной и пошел к стене. Дверь открылась, и синий плащ исчез в темноте проема. Вскоре тяжелая железная дверь с протяжным скрипом затворилась за ним.
Александр вернулся в лагерь и отправил Пердикку собирать погибших.
Носильщики приносили их по одному и передавали жрецам и их служкам, чтобы те привели тела в порядок и приготовили к погребению.
Было возведено пятнадцать больших костров, и на каждый возложили по двадцать тел, облаченных в доспехи, вымытых, причесанных и умащенных благовониями.
Отряды Пердикки стояли в почетном карауле, вслед за своим командиром громко выкрикивая имена павших. Потом пепел собрали в урны, куда также сложили раскаленные на костре и ритуально согнутые мечи погибших. Урны запечатали и к каждой приложили свиток с именем, родом и местом рождения умершего.
На следующий день их погрузили на корабль и отправили в Македонию, на вечный покой в земле предков.
Между тем под прикрытием баллист саперы начали удалять из бреши обломки стены, чтобы выдвинуть машины к новому бастиону. Александр с высоты холма наблюдал за работой и видел, что в это же время внутри города по приказу Мемнона возводится гигантская деревянная башня.
К царю подошел Евмен. Он, как обычно, был в воинских доспехах, хотя до сих пор ни разу не принимал участия ни в каких боевых действиях.
— Когда они построят эту башню, будет трудно подойти к бастиону.
— Да, — признал Александр. — Мемнон поставит наверху баллисты и катапульты и будет стрелять вниз с близкого расстояния.
— Ему будет достаточно целиться в скопление наших воинов, чтобы устроить побоище.
— И потому я хочу пробить брешь в этом проклятом бастионе, прежде чем он закончит свою башню.
— Не получится.
— Почему?
— Я рассчитал темп работ. Ты видел часы, которые я велел устроить на холме?
— Видел.
— Так вот: защитники возводят примерно три локтя в день. Ты видел прибор, что я установил рядом с часами?
— Конечно, конечно, — ответил Александр с оттенком нетерпения в голосе.
— Если тебе неинтересно, я могу ничего не говорить, — обиделся Евмен.
— Не дури. Что это за прибор?
— Игрушка моего изобретения — окуляр на вращающейся платформе, который устанавливается на одну линию с целью. Путем простого геометрического расчета я могу сказать, на сколько в день поднимается их новое сооружение.
— И что?
— А то, что, пока мы расчистим брешь хотя бы наполовину, они свою работу уже закончат и разнесут нас вдребезги градом ударов. По моим расчетам, они смогут установить на верхних площадках двенадцать катапульт.
Александр опустил голову и, чуть помолчав, спросил:
— И что ты можешь предложить?
— Тебя действительно интересует мое мнение? Что ж… Я бы отказался от удаления обломков стены и сосредоточил все наши машины в северо-восточном секторе, где стена кажется не такой толстой. Если хочешь взглянуть через мой прибор…
Александр позволил себя отвести к тому месту и посмотрел в окуляр.
— Тебе нужно сначала навести его на внешнюю поверхность стены, а потом на внутреннюю, слева от бреши. Видишь? А теперь справа, вот так.
— Верно, — признал Александр, снова выпрямляясь. — С той стороны стена не такая толстая.
— Именно. Так вот, если ты распорядишься выдвинуть туда все башни, еще до завтрашнего вечера они сделают такой пролом, что можно будет обойти круглый бастион или подобраться к нему сбоку. Агриане — прекрасные скалолазы, и, если ты пошлешь их, они расчистят путь для штурмовых отрядов, которые смогут проникнуть в город и зайти защитникам в тыл.
Александр положил руки ему на плечи:
— А я-то до сих пор держу тебя в секретарях! Если победим, будешь участвовать во всех советах высшего командования с правом излагать свое мнение. А теперь велим переместить эти башни, чтобы скорее начали разбивать стену. Хочу, чтобы они работали в несколько смен, без перерыва, день и ночь. Не дадим спать жителям Галикарнаса!
Приказ царя был выполнен незамедлительно: в последующие дни, с большими усилиями и привлечением сотен рабочих и тяглового скота, шесть штурмовых башен одна за другой были выдвинуты к северо-восточной стене, и навязчиво, неумолимо, ритмично заработали тараны, — весь город и земля под ним сотрясались от оглушительного грохота. Евмен по поручению Александра лично проинспектировал каждую стенобитную машину. Его сопровождала группа инженеров, которые корректировали балансировку и выравнивали платформы для максимальной производительности таранов.
Условия внутри башен были страшные: жара, пыль, теснота. Приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы толкать гигантские окованные бревна на твердые каменные стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86