— А вы, хозяин, убирайтесь; завтра, рано поутру, когда мы двинемся в путь, вы получите свое, а теперь я не желаю вас видеть, проваливайте, я спать хочу.
Трактирщик, еще совсем недавно грубый и злой, склонил перед Его Высочеством голову и вышел без единого слова возражения. Многих знатных вельмож он повидал на своем веку и прекрасно знал, что их поведение и обращение с людьми часто зависит от странных, отдаленных, простому смертному непонятных влияний и обстоятельств, с этими господами всегда надо держать ухо востро. Перемена в поведении Его Высочества, наступившая после того, как мальчишки принесли ему перстень, который он разыскивал, убедила трактирщика в том, что Петр на самом деле большой вельможа, а он, трактирщик, очень ошибся, когда пришел к нему с напоминанием об оплате, будто к обычному бродяге… Бог знает, какой тайный и важный смысл зашифрован в этом перстне? Бог знает, какие ужасные государственные или церковные тайны, известные только нескольким влиятельным посвященным людям, в нем сокрыты;
Бог знает, какой особой властью одарен тот, кому дозволено его носить; поэтому прочь, прочь, подальше отсюда.
Как мы уже сказали, трактирщик ушел, удалился и капитан д'Оберэ, зевая и шлепая взятыми у хозяина домашними туфлями, только Алессандро и Акилле, стоя навытяжку перед Его Высочеством, не шевельнулись.
— Ну, — сказал Петр, — вы слышали? Я хочу спать!
— Ваше Высочество пообещали пятьсот золотых монет в награду тому, кто найдет этот перстень, — напомнил Алессандро. — Я договорился с Акилле, что мы разделим их пополам. Это справедливо, потому что, не будь Акилле, перстень Вашего Высочества сожрала бы свинья вместе с пальцем, а не будь меня. Ваше Высочество не могли бы узнать, кто этот перстень нашел.
— Вы получите свое вознаграждение, — сказал Петр, — но не раньше, чем мы доберемся до Губбио, а теперь уходите.
Юноши зло посмотрели друг на друга, но вслух не произнесли ничего, повернулись и ушли. Петр влез под одеяло и уснул как убитый.
Сразу же после восхода солнца капитан д'Оберэ, уже затянутый в мундир, разбудил Петра и осведомился, настолько ли он себя хорошо чувствует, чтобы они могли отправиться в путь. Петр, великолепно отдохнувший, ответил, что чувствует себя весьма и весьма хорошо и готов совершить не один, а десять таких переходов, какой им еще предстоит, и захватить десять таких осиных гнезд, как Страмба. Солдаты есть, денег будет достаточно, так о чем же беспокоиться?
— Солдат мало, а приспособлений для осады города никаких, — заметил капитан, ловко и с любовью перевязывая голову Петру.
— Зачем нам осадные приспособления? — сказал Петр. — Не зря же я обучал страмбских солдат закладывать взрывные заряды.
— Но вы обучали наш старый гарнизон, а не этих безбородых перуджанцев, — возразил капитан.
— Я сам готов засунуть петарды под ворота и взорвать их, — сказал Петр. — А там уж мы торжественным маршем войдем в город, как на праздничный парад.
В семь часов утра капитан приказал солдатам построиться перед трактиром, разбив их на три группы, в каждой из которых назначил командира — того, кто с первого взгляда показался ему самым старшим и самым опытным: первую, включая командира, составили девятнадцать пеших копьеносцев, вторую — двадцать три пеших мушкетера, и, наконец, смешанный отряд конных копьеносцев и мушкетеров из девятнадцати человек — итого шестьдесят один солдат, всего лишь на девять или десять человек меньше, чем удалось завербовать в Перудже. Во главе конного отряда в награду за заслуги, несмотря на его молодость, был поставлен Алессандро Барберини. Потом Петр оплатил счет в размере ста сорока семи цехинов, который на сей раз трактирщик подал ему в письменном виде, и как только все было готово, капитан д'Оберэ выпрямился на коне, выпятил грудь и обратился к своим людям с краткой, но содержательной речью:
— Солдаты, с этой минуты — конец развлечениям, мы отправляемся в поход навстречу верной победе, которая принесет нам огромную gloire, но без жестокой и строгой дисциплины мы ее не достигнем. До сих пор вы только обжирались, пьянствовали и дрыхли, теперь надо служить, и только служить. Столоваться будете все вместе, а там, где для этого не будет возможности, каждый из вас получит приплату — четверть цехина в день на провиант; вы должны жить из этого расчета, потому что никакие счета за ваше бражничество мы оплачивать больше не станем. Всякие грабежи и мелкое воровство строго запрещаются, а если будет замечено, что кто-то протянул руку за чужим добром, то он будет повешен без сожаления. Равным образом подлежит наказанию всякое неповиновение приказу. Пошли на военную службу, так воюйте. Есть вопросы?
Алессандро Барберини поднял руку.
— Eh bien? Что надо? — спросил капитан д'Оберэ.
— Когда мы получим жалованье за те два дня, что простояли здесь? — спросил Алессандро.
Капитан д'Оберэ побагровел от ярости и, как и подобало солдату, разбушевался:
— Ты сказал: за те два дня, что мы простояли здесь, а должен был сказать: за те два дня, которые вы здесь лодырничали. Вы сами видели, сколько Его Высочество заплатили за вас трактирщику, жалованье свое вы прожрали, пропили, и ты хотел бы получить еще что-нибудь сверх этого? Еще одна такая дерзость, и я возьму тебя, милый, в оборот так, что забудешь, как тебя звать. Драться ты мастак, но о военном ремесле не имеешь никакого понятия. Военная служба — это не только умение колоть, рубить и стрелять, военная служба — это умение повиноваться и держать язык за зубами, а это самое главное, понял? Но я тебя этому обучу, я выбью из твоей башки наглость, лоботряс, лодырь, маменькин сынок, сопляк, грошовый красавчик, уж не думаешь ли ты, что если однажды проявил храбрость и исполнил долг, который обязан был исполнить, то тебе навсегда все будет прощено и все дозволено? Вопросы есть?
Алессандро Барберини крепко сжал губы и ничего не ответил, но было видно, что он задумал недоброе.
Тут капитан д'Оберэ вынул из ножен меч и, блеснув им под лучами раннего солнца, скомандовал:
— А теперь, солдаты, стройся, en marche. Войско, состоящее из шестидесяти одного солдата, по большей части подростков, тронулось с места.
Двигались они быстрым шагом и через три с половиной часа, около полудня, остановились перед воротами Губбио, раскинувшегося у подножья горы Монте-Кальво на берегу реки Каминьяна. Пока они ждали разрешения на вход в город, которое им было наконец дано благодаря папской булле, Петр выдал солдатам деньги на питание и корм для лошадей и опустошил свой мешочек до самого дна, оставив только десять цехинов на закупку сырья для изготовления новой порции золота. А немного позже, как раз когда на башне губбийского собора начали вызванивать полдень, Петр и капитан д'Оберэ накрепко заперлись в кузнице, которую им охотно, за незначительную плату — всего за две монеты — уступил ее владелец, человек богобоязненный и честный, достали сырье, купленное по дороге, и принялись за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Трактирщик, еще совсем недавно грубый и злой, склонил перед Его Высочеством голову и вышел без единого слова возражения. Многих знатных вельмож он повидал на своем веку и прекрасно знал, что их поведение и обращение с людьми часто зависит от странных, отдаленных, простому смертному непонятных влияний и обстоятельств, с этими господами всегда надо держать ухо востро. Перемена в поведении Его Высочества, наступившая после того, как мальчишки принесли ему перстень, который он разыскивал, убедила трактирщика в том, что Петр на самом деле большой вельможа, а он, трактирщик, очень ошибся, когда пришел к нему с напоминанием об оплате, будто к обычному бродяге… Бог знает, какой тайный и важный смысл зашифрован в этом перстне? Бог знает, какие ужасные государственные или церковные тайны, известные только нескольким влиятельным посвященным людям, в нем сокрыты;
Бог знает, какой особой властью одарен тот, кому дозволено его носить; поэтому прочь, прочь, подальше отсюда.
Как мы уже сказали, трактирщик ушел, удалился и капитан д'Оберэ, зевая и шлепая взятыми у хозяина домашними туфлями, только Алессандро и Акилле, стоя навытяжку перед Его Высочеством, не шевельнулись.
— Ну, — сказал Петр, — вы слышали? Я хочу спать!
— Ваше Высочество пообещали пятьсот золотых монет в награду тому, кто найдет этот перстень, — напомнил Алессандро. — Я договорился с Акилле, что мы разделим их пополам. Это справедливо, потому что, не будь Акилле, перстень Вашего Высочества сожрала бы свинья вместе с пальцем, а не будь меня. Ваше Высочество не могли бы узнать, кто этот перстень нашел.
— Вы получите свое вознаграждение, — сказал Петр, — но не раньше, чем мы доберемся до Губбио, а теперь уходите.
Юноши зло посмотрели друг на друга, но вслух не произнесли ничего, повернулись и ушли. Петр влез под одеяло и уснул как убитый.
Сразу же после восхода солнца капитан д'Оберэ, уже затянутый в мундир, разбудил Петра и осведомился, настолько ли он себя хорошо чувствует, чтобы они могли отправиться в путь. Петр, великолепно отдохнувший, ответил, что чувствует себя весьма и весьма хорошо и готов совершить не один, а десять таких переходов, какой им еще предстоит, и захватить десять таких осиных гнезд, как Страмба. Солдаты есть, денег будет достаточно, так о чем же беспокоиться?
— Солдат мало, а приспособлений для осады города никаких, — заметил капитан, ловко и с любовью перевязывая голову Петру.
— Зачем нам осадные приспособления? — сказал Петр. — Не зря же я обучал страмбских солдат закладывать взрывные заряды.
— Но вы обучали наш старый гарнизон, а не этих безбородых перуджанцев, — возразил капитан.
— Я сам готов засунуть петарды под ворота и взорвать их, — сказал Петр. — А там уж мы торжественным маршем войдем в город, как на праздничный парад.
В семь часов утра капитан приказал солдатам построиться перед трактиром, разбив их на три группы, в каждой из которых назначил командира — того, кто с первого взгляда показался ему самым старшим и самым опытным: первую, включая командира, составили девятнадцать пеших копьеносцев, вторую — двадцать три пеших мушкетера, и, наконец, смешанный отряд конных копьеносцев и мушкетеров из девятнадцати человек — итого шестьдесят один солдат, всего лишь на девять или десять человек меньше, чем удалось завербовать в Перудже. Во главе конного отряда в награду за заслуги, несмотря на его молодость, был поставлен Алессандро Барберини. Потом Петр оплатил счет в размере ста сорока семи цехинов, который на сей раз трактирщик подал ему в письменном виде, и как только все было готово, капитан д'Оберэ выпрямился на коне, выпятил грудь и обратился к своим людям с краткой, но содержательной речью:
— Солдаты, с этой минуты — конец развлечениям, мы отправляемся в поход навстречу верной победе, которая принесет нам огромную gloire, но без жестокой и строгой дисциплины мы ее не достигнем. До сих пор вы только обжирались, пьянствовали и дрыхли, теперь надо служить, и только служить. Столоваться будете все вместе, а там, где для этого не будет возможности, каждый из вас получит приплату — четверть цехина в день на провиант; вы должны жить из этого расчета, потому что никакие счета за ваше бражничество мы оплачивать больше не станем. Всякие грабежи и мелкое воровство строго запрещаются, а если будет замечено, что кто-то протянул руку за чужим добром, то он будет повешен без сожаления. Равным образом подлежит наказанию всякое неповиновение приказу. Пошли на военную службу, так воюйте. Есть вопросы?
Алессандро Барберини поднял руку.
— Eh bien? Что надо? — спросил капитан д'Оберэ.
— Когда мы получим жалованье за те два дня, что простояли здесь? — спросил Алессандро.
Капитан д'Оберэ побагровел от ярости и, как и подобало солдату, разбушевался:
— Ты сказал: за те два дня, что мы простояли здесь, а должен был сказать: за те два дня, которые вы здесь лодырничали. Вы сами видели, сколько Его Высочество заплатили за вас трактирщику, жалованье свое вы прожрали, пропили, и ты хотел бы получить еще что-нибудь сверх этого? Еще одна такая дерзость, и я возьму тебя, милый, в оборот так, что забудешь, как тебя звать. Драться ты мастак, но о военном ремесле не имеешь никакого понятия. Военная служба — это не только умение колоть, рубить и стрелять, военная служба — это умение повиноваться и держать язык за зубами, а это самое главное, понял? Но я тебя этому обучу, я выбью из твоей башки наглость, лоботряс, лодырь, маменькин сынок, сопляк, грошовый красавчик, уж не думаешь ли ты, что если однажды проявил храбрость и исполнил долг, который обязан был исполнить, то тебе навсегда все будет прощено и все дозволено? Вопросы есть?
Алессандро Барберини крепко сжал губы и ничего не ответил, но было видно, что он задумал недоброе.
Тут капитан д'Оберэ вынул из ножен меч и, блеснув им под лучами раннего солнца, скомандовал:
— А теперь, солдаты, стройся, en marche. Войско, состоящее из шестидесяти одного солдата, по большей части подростков, тронулось с места.
Двигались они быстрым шагом и через три с половиной часа, около полудня, остановились перед воротами Губбио, раскинувшегося у подножья горы Монте-Кальво на берегу реки Каминьяна. Пока они ждали разрешения на вход в город, которое им было наконец дано благодаря папской булле, Петр выдал солдатам деньги на питание и корм для лошадей и опустошил свой мешочек до самого дна, оставив только десять цехинов на закупку сырья для изготовления новой порции золота. А немного позже, как раз когда на башне губбийского собора начали вызванивать полдень, Петр и капитан д'Оберэ накрепко заперлись в кузнице, которую им охотно, за незначительную плату — всего за две монеты — уступил ее владелец, человек богобоязненный и честный, достали сырье, купленное по дороге, и принялись за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134