— Погоди-ка минутку! — рявкнул бородач и преградил ему дорогу. — У тебя, конечно, все права на девчонку, раз уж ты так ловко выставил ее Голиафа, но пусть то, чему суждено произойти, произойдет здесь.
— То, чему суждено произойти, не может произойти здесь, — ответил Кернбук, спокойно затягивая портупею, — потому что я намерен отвести ее к человеку, который положился па мое слово.
— Это еще что такое? — закричали все. — А как же наши утехи?
— От утех вам придется отказаться, друзья! — сурово ответил Кернбук. — Ваши забавы и без того дорого обошлись этому человеку.
— Но мы же видим его первый раз в жизни!
— В Эрремандсгорде вы убили его сестру за то, что она не хотела сказать, где хозяйка прячет деньги.
— Вздор! — воскликнул немец-наемник. — Пусть меня разорвут в клочья десять тысяч ядер, если Кернбук не самый нудный из всех проповедников, каких я встречал! Сейчас мы, конечно, снова услышим историю про бедную девушку, которую истязали барабанной струной? Он донимает нас ею с самой масленицы, мы уже сыты ею по горло.
— Не ссорьтесь, друзья, не ссорьтесь! — воскликнул другой. — Пусть Кернбук остается со своими проповедями, а мы — с девчонкой, и все будут довольны.
— Хитрое решение, капитан Циглер! — ответил Кернбук. — Но толку от него мало, потому что никому и в голову не придет ему подчиниться.
— Дражайший господин капитан! — продолжал Циглер с насмешливой улыбкой. — Я хочу сказать только одно: если уж человеку так хочется играть роль наставника при своих друзьях, то для этого он должен обладать кое-какими способностями!
— И вы считаете, что я их лишен?
— По крайней мере, я никогда их не замечал!
— Пусть это не удивляет вас, капитан! — ответил Кернбук. — Я использую свои способности лишь тогда, когда нахожу им достойное применение, и не склонен метать бисер перед свиньями.
Хотя Кернбук с самого начала хотел — по мере возможности — избежать ссоры, ему все же не удалось сохранить необходимое хладнокровие. Слова Циглера и еще больше издевательский тон, каким они были произнесены, привели его в ярость.
— Господин капитан! — сказал Циглер. — Мы теряем время на пустые разговоры, а между тем наша крошка находит весьма странным, что шесть бравых офицеров до сих пор не оказали ей должных почестей. Вы мешаете нам это сделать, и поэтому мы просим вас добровольно покинуть зал. Я говорю «добровольно», потому что в противном случае мы выставим вас за дверь силой.
Кернбук шагнул к Циглеру.
— Вы не посмеете! — крикнул он.
Циглер с улыбкой взглянул на остальных офицеров и ответил:
— А я полагаю, что посмеем. Дверь я упомянул лишь потому, что выбрасывать вас из окошка было бы куда менее удобно. Если же вы хотите остаться, это возможно лишь при одном условии.
Кернбук закусил губу до крови. Глаза его метали молнии. В висках стучало. От его самообладания не осталось и следа.
— Я понял вас, Циглер! — сказал он, и голос его задрожал от едва сдерживаемой ярости. — Вы хотите драться со мной; что ж, я удовлетворю ваше желание.
— Наконец-то! — воскликнул немец, потирая руки. — Обычно дражайший капитан не слишком понятлив!
— Я буду с вами биться, — сказал Кернбук, смерив его с ног до головы презрительным взглядом. — Да, буду, сколько бы у меня ни было причин для отказа.
— Я полагаю, что недостаток храбрости не принадлежит к числу этих причин?
— Разумеется, нет, — ответил Кернбук. — Причины эти касаются не меня, а вас. Храбрости у меня хватает — полагаю, что эти господа не раз имели случай в этом убедиться. Не хватает мне разве лишь вашего умения похваляться своей отвагой. Так или иначе, я принимаю ваше предложение. Но с одним условием!
— С каким?
— Я не могу драться со всеми вами одновременно и, полагаясь на вашу честь, надеюсь, что никто из вас не будет на меня нападать. Пусть моим противником станет Циглер, который впервые в жизни померяется силами с честным шведским клинком. Но, если я одержу верх в поединке, девушка будет моей, и вы ее отпустите.
Это условие было принято единогласно и притом охотно, потому что Циглер слыл хорошим фехтовальщиком.
— А если вы, против ожидания, не одержите верх? — со злобной ухмылкой осведомился немец.
— Тогда я, по крайней мере, не увижу гнусного поступка, который вы собираетесь совершить.
— Стало быть, мы можем приступить к делу! — воскликнул Циглер. — Я предлагаю, чтобы нас привязали друг к другу шарфом за левые руки. А кинжалы у нас будут в правых. Я уже не раз пробовал этот способ, — продолжал он леденящим душу, зловещим тоном, — и заметил, что таким путем избегаешь многих промахов, а главное — экономишь время.
Кернбук не стал возражать. Офицеры снова наполнили пистолетные дула вином и выпили за здоровье Циглера.
— Послушайте-ка, бравый капитан! — воскликнул немец, осушив полбутылки вина в благодарность за то, что компания выпила за его здоровье. — Если вы хотите о чем-нибудь попросить господа бога, поторопитесь! Еще немного, и будет поздно!
Он крепко привязал конец шарфа к своему запястью и протянул Кернбуку другой конец. Офицеры взяли со стола свечи и встали в нескольких шагах от противников.
Половина зала погрузилась во тьму. В тусклом свете свечей было видно печальное, бледное лицо Кернбука и насмешливая улыбка, игравшая на губах Циглера, пока тот засучивал правый рукав своего камзола.
Неожиданно раздался глухой шум где-то у двери, словно за нею передвигали тяжелую мебель. Один из офицеров бросился к ней, запер ее и, ухмыляясь, вернулся с ключом.
— Этого удовольствия мы, уж во всяком случае, не станем себя лишать! — сказал он. — Послушай, Кернбук! Спрячь ключ — ведь ты больше всех нас хотел им воспользоваться!
И с этими словами он сунул ключ в карман офицера. В то же самое мгновение в темной части зала послышались легкие, торопливые шаги.
— Проклятие! — воскликнул офицер. — А где же девчонка?
Взоры всех присутствующих стали искать Ингер, но она исчезла. И тут вдруг растворилась потайная дверь — сквозь образовавшееся отверстие в панели у камина в зал проник луч света. Один из шведов бросился было туда, но застыл на месте, увидев Ивера, который спокойным, решительным шагом вошел в зал.
— Потолкуем, благородные господа! — сказал Ивер. — Давайте сначала попытаемся уладить дело миром, а если не удастся, будем драться.
— Каналья! — закричали офицеры. — Куда ты дел девчонку?
— Куда надо, туда и дел. Но не о ней речь. Советую вам задуматься над своей участью.
Холодный, почти торжественный тон, которым были произнесены эти слова, возымел свое действие. Циглер сорвал с руки шарф, подошел к Иверу и, размахивая кинжалом, воскликнул:
— А ты знаешь, что я намерен сделать? Я пришпилю тебя кинжалом к дверному косяку, и мои слуги засекут тебя до смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69