Так же поступил и мой сын.
Долгое время Рэндом стоял молча.
- Я принимаю вашу присягу, - наконец, сказал он. - А теперь
вставайте, все вы.
Когда мы поднялись, Единорог повернулся и стремглав унесся по склону
вниз, в несколько мгновений скрылся из виду.
- Я никак не ожидал, что произойдет что-нибудь подобное, - проговорил
Рэндом, все еще держа Камень на уровне глаз. - Корвин, ты можешь взять эту
штуку и остановить ту грозу?
- Он теперь твой, - ответил я. - И я не знаю, насколько обширно это
волнение. Мне приходит в голову, что в своем нынешнем состоянии я не смогу
продержаться достаточно долго, чтобы сохранить нас всех в безопасности. Я
думаю, что это должно стать твоим первым актом царствования.
- Тогда тебе придется показать, как с ним работать. Я думал, что для
осуществления настройки нужен Лабиринт.
- Думаю, что нет. Бранд указывал, что личность, уже настроенная,
может настроить другую. Я с тех пор немного поразмыслил над этим и считаю,
что знаю, как к этому подойти. Давай отойдем куда-нибудь в сторонку.
- Ладно. Пошли.
В его голосе и осанке уже появилось что-то новое. Неожиданная роль,
кажется, немедленно начала совершать свои изменения. Я гадал, каким
королем и королевой станут он и Виала. Слишком много. Мой мозг чувствовал
себя разъединившимся. Слишком многое случилось слишком недавно. Я не мог
вместить все последние события в один кусок мышления. Я просто хотел
уползти куда-нибудь и спать круглые сутки. Вместо этого я последовал за
ним, к месту, где все еще тлел небольшой костер.
Он разворошил угли и подбросил в него дюжину палок. Затем уселся
поближе к нему и кивнул мне. Я подошел к нему и сел рядом.
- Насчет этого королевского дела, - сказал он. - Что мне делать, оно
застало меня совершенно неподготовленным.
- Делать? Вероятно, очень хорошую работу.
- Как ты думаешь, было очень много недовольных?
- Если и были, то не проявились. Ты был хорошим выбором, Рэндом. В
последнее время столько всего произошло... Отец в самом деле служил нам
каменной стеной, может быть, больше, чем было благом для нас. Трон явно не
сахар. У тебя впереди немало тяжелых трудов. Я думаю, многие пришли к
пониманию этого.
- А ты сам?
- Я хотел его только из-за Эрика. Я то время я не понимал этого, но
это правда. Он был выигранной фишкой в игре, в которую мы играли. Целью
вендетты, в самом деле. И я убил бы его ради него. Теперь я рад, что он
нашел другой способ умереть, у нас с ним было больше сходства, чем
различий. Это я тоже понял лишь много позже. Но после его смерти я все
время находил причины, чтобы не занимать трона. Наконец, до меня дошло,
что он был тем, что я действительно не хотел. Нет. Ты желанен на нем.
Правь хорошо, брат. Я уверен, что так будет.
- Если Амбер еще существует, - сказал он спустя некоторое время. -
Ладно. Давай займемся этим делом с Камнем. А то гроза, кажется, подходит
неудобно близко.
Я кивнул и взял Камень из его пальцев. Я держал его за цепь, с огнем
костра позади него. Свет проходил сквозь него. Его внутренности казались
четкими.
- Нагнись поближе и гляди в Камень вместе со мной, - указал я.
Он сделал это. Пока мы оба всматривались в Камень, я велел ему:
- Думай о Лабиринте.
И сам стал думать, стараясь вызвать в памяти его петли и витки, его
бледные пылающие линии. Я, казалось, заметил легкий изъян неподалеку от
центра Камня. Я рассматривал его, думая о поворотах, изгибах, вуалях... Я
вообразил ток, лившийся через меня каждый раз, когда я пробовал пройти
этим сложным путем.
Несовершенство в Камне стало более отчетливым. Я наложил на него свою
волю, вызывая его во всей своей полноте, четкости, когда это произошло, ко
мне пришло знакомое ощущение. Это было то, которое пришло ко мне в тот
день, когда я сам настраивался на Камень. Я лишь надеялся, что я был
достаточно силен, чтобы еще раз пройти это испытание.
Я протянул руку и схватил Рэндома за плечо.
- Что ты видишь? - спросил я его.
- Что-то вроде Лабиринта, только он кажется трехмерным. Он находится
на дне красного моря.
- Тогда идем со мной, - сказал я. - Мы должны войти в него.
Снова то ощущение движения, сперва дрейфа, потом падения со все
увеличивающейся скоростью, к никогда полностью не видимым извилинам
Лабиринта внутри Камня. Усилием воли я повлек нас вперед, чувствуя рядом с
собой присутствие брата, и окружающее нас рубиновое пылание потемнело,
становясь чернотой ясного ночного неба. Этот особый Лабиринт рос с каждым
глухим ударом сердца. Каким-то образом этот процесс казался легче, чем был
ранее - наверное, потому, что я был уже настроен.
Чувствуя рядом с собой Рэндома, я повлек его за собой, когда этот
знакомый узор вырос и его начальный пункт стал явным. Когда мы снова
двинулись в этом направлении, я снова попытался объять целостность этого
Лабиринта и опять заблудился в том, что казалось извилинами его добавочных
измерений. Великие узлы и спирали и кажущиеся скрученными в кривые узоры.
Меня охватило испытанное ранее чувство благоговейного ужаса, и откуда-то
поблизости я его осознал и в Рэндоме тоже.
Мы добрались до начала и были вовлечены в него. Вокруг нас повсюду
мерцающая яркость, с проблесками искр, когда нас вплетало в матрицу света.
На этот раз мой ум был целиком поглощен этим процессом и Париж казался
далеким-предалеким...
Подсознательная память напомнила мне о более трудных участках, и
здесь я употребил свою волю, чтобы построить наше продвижение по этому
головокружительному пути, беззаботно черпая силы у Рэндома, чтобы ускорить
этот процесс. Это было все равно, что странствовать по светящимся
внутренностям огромной, со сложными извилинами морской раковине. Только
наше прохождение было беззвучным, а мы сами - бестелесными точками разума.
Наша скорость по-прежнему возрастала, как и мозговая боль, которую я
не помнил по прежнему пересечению узора. Наверное это было связано с моей
усталостью или с желанием ускорить дело. Мы проламывались сквозь барьеры,
нас окружали постоянно текущие стены яркости. Теперь я почувствовал, что
слабею и у меня растет головокружение. Но я не мог себе позволить роскошь
потерять сознание, и не мог разрешить нам двигаться медленнее при грозе
столь близко, как я ее помнил. Снова я с сожалением зачерпнул сил у
Рэндома, на этот раз просто, чтобы удержать нас в игре. Мы понеслись
вперед.
На этот раз я не испытывал щекочущего, огненного ощущения, будто я
каким-то образом обретаю форму. Это, должно быть, было воздействием моей
настройки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Долгое время Рэндом стоял молча.
- Я принимаю вашу присягу, - наконец, сказал он. - А теперь
вставайте, все вы.
Когда мы поднялись, Единорог повернулся и стремглав унесся по склону
вниз, в несколько мгновений скрылся из виду.
- Я никак не ожидал, что произойдет что-нибудь подобное, - проговорил
Рэндом, все еще держа Камень на уровне глаз. - Корвин, ты можешь взять эту
штуку и остановить ту грозу?
- Он теперь твой, - ответил я. - И я не знаю, насколько обширно это
волнение. Мне приходит в голову, что в своем нынешнем состоянии я не смогу
продержаться достаточно долго, чтобы сохранить нас всех в безопасности. Я
думаю, что это должно стать твоим первым актом царствования.
- Тогда тебе придется показать, как с ним работать. Я думал, что для
осуществления настройки нужен Лабиринт.
- Думаю, что нет. Бранд указывал, что личность, уже настроенная,
может настроить другую. Я с тех пор немного поразмыслил над этим и считаю,
что знаю, как к этому подойти. Давай отойдем куда-нибудь в сторонку.
- Ладно. Пошли.
В его голосе и осанке уже появилось что-то новое. Неожиданная роль,
кажется, немедленно начала совершать свои изменения. Я гадал, каким
королем и королевой станут он и Виала. Слишком много. Мой мозг чувствовал
себя разъединившимся. Слишком многое случилось слишком недавно. Я не мог
вместить все последние события в один кусок мышления. Я просто хотел
уползти куда-нибудь и спать круглые сутки. Вместо этого я последовал за
ним, к месту, где все еще тлел небольшой костер.
Он разворошил угли и подбросил в него дюжину палок. Затем уселся
поближе к нему и кивнул мне. Я подошел к нему и сел рядом.
- Насчет этого королевского дела, - сказал он. - Что мне делать, оно
застало меня совершенно неподготовленным.
- Делать? Вероятно, очень хорошую работу.
- Как ты думаешь, было очень много недовольных?
- Если и были, то не проявились. Ты был хорошим выбором, Рэндом. В
последнее время столько всего произошло... Отец в самом деле служил нам
каменной стеной, может быть, больше, чем было благом для нас. Трон явно не
сахар. У тебя впереди немало тяжелых трудов. Я думаю, многие пришли к
пониманию этого.
- А ты сам?
- Я хотел его только из-за Эрика. Я то время я не понимал этого, но
это правда. Он был выигранной фишкой в игре, в которую мы играли. Целью
вендетты, в самом деле. И я убил бы его ради него. Теперь я рад, что он
нашел другой способ умереть, у нас с ним было больше сходства, чем
различий. Это я тоже понял лишь много позже. Но после его смерти я все
время находил причины, чтобы не занимать трона. Наконец, до меня дошло,
что он был тем, что я действительно не хотел. Нет. Ты желанен на нем.
Правь хорошо, брат. Я уверен, что так будет.
- Если Амбер еще существует, - сказал он спустя некоторое время. -
Ладно. Давай займемся этим делом с Камнем. А то гроза, кажется, подходит
неудобно близко.
Я кивнул и взял Камень из его пальцев. Я держал его за цепь, с огнем
костра позади него. Свет проходил сквозь него. Его внутренности казались
четкими.
- Нагнись поближе и гляди в Камень вместе со мной, - указал я.
Он сделал это. Пока мы оба всматривались в Камень, я велел ему:
- Думай о Лабиринте.
И сам стал думать, стараясь вызвать в памяти его петли и витки, его
бледные пылающие линии. Я, казалось, заметил легкий изъян неподалеку от
центра Камня. Я рассматривал его, думая о поворотах, изгибах, вуалях... Я
вообразил ток, лившийся через меня каждый раз, когда я пробовал пройти
этим сложным путем.
Несовершенство в Камне стало более отчетливым. Я наложил на него свою
волю, вызывая его во всей своей полноте, четкости, когда это произошло, ко
мне пришло знакомое ощущение. Это было то, которое пришло ко мне в тот
день, когда я сам настраивался на Камень. Я лишь надеялся, что я был
достаточно силен, чтобы еще раз пройти это испытание.
Я протянул руку и схватил Рэндома за плечо.
- Что ты видишь? - спросил я его.
- Что-то вроде Лабиринта, только он кажется трехмерным. Он находится
на дне красного моря.
- Тогда идем со мной, - сказал я. - Мы должны войти в него.
Снова то ощущение движения, сперва дрейфа, потом падения со все
увеличивающейся скоростью, к никогда полностью не видимым извилинам
Лабиринта внутри Камня. Усилием воли я повлек нас вперед, чувствуя рядом с
собой присутствие брата, и окружающее нас рубиновое пылание потемнело,
становясь чернотой ясного ночного неба. Этот особый Лабиринт рос с каждым
глухим ударом сердца. Каким-то образом этот процесс казался легче, чем был
ранее - наверное, потому, что я был уже настроен.
Чувствуя рядом с собой Рэндома, я повлек его за собой, когда этот
знакомый узор вырос и его начальный пункт стал явным. Когда мы снова
двинулись в этом направлении, я снова попытался объять целостность этого
Лабиринта и опять заблудился в том, что казалось извилинами его добавочных
измерений. Великие узлы и спирали и кажущиеся скрученными в кривые узоры.
Меня охватило испытанное ранее чувство благоговейного ужаса, и откуда-то
поблизости я его осознал и в Рэндоме тоже.
Мы добрались до начала и были вовлечены в него. Вокруг нас повсюду
мерцающая яркость, с проблесками искр, когда нас вплетало в матрицу света.
На этот раз мой ум был целиком поглощен этим процессом и Париж казался
далеким-предалеким...
Подсознательная память напомнила мне о более трудных участках, и
здесь я употребил свою волю, чтобы построить наше продвижение по этому
головокружительному пути, беззаботно черпая силы у Рэндома, чтобы ускорить
этот процесс. Это было все равно, что странствовать по светящимся
внутренностям огромной, со сложными извилинами морской раковине. Только
наше прохождение было беззвучным, а мы сами - бестелесными точками разума.
Наша скорость по-прежнему возрастала, как и мозговая боль, которую я
не помнил по прежнему пересечению узора. Наверное это было связано с моей
усталостью или с желанием ускорить дело. Мы проламывались сквозь барьеры,
нас окружали постоянно текущие стены яркости. Теперь я почувствовал, что
слабею и у меня растет головокружение. Но я не мог себе позволить роскошь
потерять сознание, и не мог разрешить нам двигаться медленнее при грозе
столь близко, как я ее помнил. Снова я с сожалением зачерпнул сил у
Рэндома, на этот раз просто, чтобы удержать нас в игре. Мы понеслись
вперед.
На этот раз я не испытывал щекочущего, огненного ощущения, будто я
каким-то образом обретаю форму. Это, должно быть, было воздействием моей
настройки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42