Принадлежавшее Люку кольцо для ключей. И на нем был голубой камень,
насаженный на кусок металла... А где я мог видеть другой?
Пещера, где меня заточили, обладала способностью блокировать Козыри и
мою Логрусову магию. Если Люк носил с собой камни, отбитые от этих стен,
то на это, вероятно, имелись особые причины. Какими неизвестными мне
свойствами они могли обладать?
Я, наверное, с час пытался узнать что-нибудь об их природе, но они
сопротивлялись Логрусову зондажу. Наконец, преисполнившись отвращения, я
засунул их в карман, поел хлеба с сыром и глотнул еще вина.
Затем я поднялся и снова сделал обход, проверяя западни. Я пробыл
здесь пленником, как мне казалось, целый месяц. И прошел в поисках выхода
все эти туннели, коридоры и гроты. Возможности выбраться не представилось
ни в одном из них. Бывали случаи, когда я, как сумасшедший, бегал и
разбивал кулаки в кровь об эти стены. Бывали случаи, когда я ходил
медленно, пытаясь найти трещины или линии сдвигов минерала. И несколько
раз я пытался сдвинуть закрывавший вход валун - все без толку. Его
заклинило в отверстии, и я не мог его даже шелохнуть. Создавалось
впечатление, что мне придется пробыть в заточении долго.
Западни...
Все они пребывали в том же состоянии, как при последнем моем обходе -
ловушки, валуны, оставленные природой лежащими, где попало с небрежным
видом, но покоившиеся на высоких подпорках и готовые рухнуть с опоры,
когда кто-нибудь зацепит за скрытый темнотой кусок веревки, извлеченный
мною со склада.
Кто-нибудь?
Люк, конечно. Кто же еще? Именно он-то и заточил меня. И если он
вернется - нет, КОГДА он вернется - коварные ловушки будут ждать. Он
вооружен. Если я буду всего лишь поджидать его внизу, под входом, он
получит преимущество верхней позиции. Дудки. Меня там не будет. Я заставлю
его походить за мной, и тогда...
Испытывая смутное беспокойство, я вернулся в свою квартиру.
Положив руки за голову, я лежал там, в который раз продумывая планы.
Ловушка может убить человека, а я не хотел умерщвлять Люка. Это не имело
никакого отношения к сантиментам, хотя до недавнего времени я считал его
верным другом - до того времени, пока не узнал, что он убил дядю Каина, и,
казалось, собирается уничтожить и остальных моих родственников в Амбере. И
замышлял он это из-за того, что Каин убил его отца - моего дядю Бранда -
человека, которого с радостью бы прикончил и любой другой из членов семьи.
Да. Люк, или Ринальдо, как я теперь знал, был моим двоюродным братом и
имел причину ввязаться в одну из наших внутренних вендетт. И все же, охота
за всеми сразу казалась мне некоторой неумеренностью.
Но разобрать западни меня побудило отнюдь не родство и не сантименты.
Он требовался мне живым, потому что во всей этой ситуации имелось слишком
много такого, чего я не понимал и мог вообще никогда не понять, если он
погибнет, так и не рассказав мне...
Ясра. Розовые Козыри Смерти... средства, благодаря которым меня так
легко выслеживали по Отражениям... вся история отношений Люка с художником
и ненормальным оккультистом Виктором Мелманом... все, что он знал о Джулии
и о ее смерти...
Я начал заново. Разобрал западни. Новый план был прост и основывался
на том, о чем Люк, по-моему, ничего не знал.
Я перенес спальный мешок на новое место, в туннель, непосредственно
примыкающий к пещере, в потолке которой находился закрытый лаз. Перетащил
я туда также и кое-что из продовольственных запасов. И решил оставаться
поблизости от входа как можно дольше.
Новая западня была очень примитивной: прямой и попросту почти
безотказной. А коль скоро я установил ее, оставалось только ждать. Ждать и
помнить. И планировать. Я должен предупредить остальных. Должен что-то
предпринять в отношении своего Колеса-Призрака. Мне требовалось выяснить,
что же знала Мег Девлин. Мне требовалось... много чего.
Я ждал. Я думал о теневых грозах, снах, странных Картах и о Даме в
Озере. После долгого периода неторопливого течения моя жизнь за
какие-нибудь несколько дней стала очень насыщенной событиями. Затем этот
долгий период ничегонеделания. Единственным утешением мне служило то, что
линия времени опережает по скорости большинство других, а в данный момент
это было важно для меня. В Амбере мой месяц вполне мог оказаться всего
лишь днем, или даже меньше. Если я смогу вскоре выбраться из этого места,
то следы, по которым я припущусь, могут быть все еще относительно свежими.
Позже я потушил лампу и лег спать. Сквозь хрустальные линзы моей
тюрьмы просачивалось достаточно то разгоравшегося, то меркнувшего света,
чтобы я отличал день от ночи во внешнем мире, и я поддерживал свой
небогатый событиями режим дня в соответствии с его ритмом.
За следующие три дня я снова перечитал от корки до корки дневник
Мелмана - сочинение, богатое иллюзиями и бедной полезной информацией - и
уже почти сумел убедить себя, что Человек в Капюшоне, как он называл
своего гостя и учителя, по всей вероятности, был Люком. За исключением
нескольких озадачивших меня намеков на двойной пол упоминаемой личности.
Упоминания ближе к концу записей относительно жертвоприношения Сына Хаоса
я мог смело принять на свой счет в свете знания о том, что Мелмана
подготовили уничтожить меня. Но если это сделал Люк, то как объяснить его
двусмысленное поведение на горе в Нью-Мексико, когда он посоветовал мне
уничтожить Роковые Козыри Смерти и прогнал меня так, словно защищал от
чего-то? А потом он признался в нескольких более ранних покушениях на мою
жизнь, но отрицал свою причастность к последующим. У него не было никаких
причин для этого, если он на самом деле в ответе за все эти покушения. Что
же еще тогда могло присутствовать в деле? Кто еще? И как? В головоломке
явно недоставало составных частей, но у меня складывалось такое
впечатление, словно они мелкие, словно самый малюсенький бит новой
информации и легчайшее сотрясение узора внезапно заставит все встать на
свои места, и образовавшийся рисунок будет тем, что мне полагалось бы уже
давно увидеть.
Я мог бы догадаться, что визит произойдет ночью. Мог бы, но не
догадался. Приди мне это в голову, я изменил бы распорядок сна и
бодрствования и бдил бы недремлющим оком. Хотя я и был порядком уверен в
действенности своей западни, в истинно критических делах важно каждое
мелкое преимущество.
Я крепко спал, и скрежет камня по камню донесся словно бы издалека.
Когда звуки продолжились, я заворочался, но медленно, и прошло несколько
секунд прежде, чем нужные контакты у меня в мозгу замкнулись, и я
сообразил, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63