Их черная плоть блестела в тусклом свете керосиновых ламп. Когда мы
вошли в комнату, в ней стало темно.
Мамаша Джулия взяла меня за руку и улыбнулась. Она отвела меня почти
к алтарю и сказала:
- Эзрум был добр.
Я кивнул.
- Ты нравишься ему, Номикос. Ты долго живешь, много путешествуешь и
ты возвращаешься.
- Всегда, - согласился я.
- Эти люди с тобой? - она движением своих темных глаз указала на моих
спутников.
- Это друзья. Они не побеспокоят.
Она рассмеялась, услышав мои слова. Я тоже рассмеялся.
- Я буду держать их подальше от вас, если вы разрешите им остаться.
Мы будем держаться в тени у стен комнаты. Если же вы скажете, чтобы я увел
их, мы уйдем. Вижу, что вы уже изрядно натанцевались и осушили немало
бутылок.
- Оставайся. Приходи как-нибудь поболтать со мной днем.
- Обязательно приду.
Она ушла в круг танцоров. Мамаша Джулия была довольно крупной, хотя
голос у нее был весьма тихий. Двигалась она, как огромная резиновая кукла,
не без грации, ступая в такт со звуками барабанов, отбиваемыми Папашей
Джо.
Через некоторое время барабанный бой заставил все - мою голову,
землю, воздух - закружиться. Я наблюдал за танцорами и следил за теми, кто
смотрел на танцоров. Я выпил поллитра рома, пытаясь не отстать, но
угнаться за присутствующими было тяжело. Миштиго продолжал потягивать коку
прямо из бутылки, которую он принес с собой. Никто не заметил, что он
синий, но пока мы добрались сюда, было уже довольно поздно, и я решил -
пусть будет, что будет, пусть все идет своим чередом.
Женщина в красном парике стояла в углу. Она казалась надменной и
одновременно испуганной. Она держала в руке бутылку, но не поднимала ее.
Миштиго держался за Эллен, прижав ее к себе, но не более того. Дос
Сантос стоял у двери и следил за всеми, даже за мной. Хасан, припав к
стене справа от двери, курил трубку с длинным черенком и крохотной
головкой. Он казался умиротворенным.
Мамаша Джулия начала петь. Ее поддержали голоса остальных. Пение
продолжалось довольно долго, навевая дремоту. Я выпил еще, но жажда не
утолялась, и поэтому я налил себе еще.
Не знаю, сколько времени мы здесь находились, когда это произошло.
Танцоры поцеловали столб, затем снова стали петь, гремя бутылками,
выливая из них воду. Пара "хоуизи", казалось, отрешилась от
действительности, их речь стала бессвязной. Воздух был наполнен дымом, я
прислонился к стене спиной и мне казалось, что мои глаза сомкнулись на
секунду-другую.
Звук раздался на самом неожиданном месте.
Кричал Хасан.
Этот долгий вопль заставил меня рвануться вперед. Голова моя
закружилась, я едва удержал равновесие и громко стукнулся спиной о стену.
Барабанный бой продолжался. Ни один такт не был пропущен. Однако
несколько танцоров остановились, озираясь.
Хасан вскочил на ноги - с оскаленными зубами, прищурив глаза. От
дикого напряжения его потное лицо избороздили морщины, борода вскинулась
вверх, полы его плаща, зацепившись за какие-то мелкие украшения на стене,
напоминали черные крылья. Руки его в замедленном гипнотическом ритме
душили несуществующего и стоявшего будто бы рядом с ним человека. Из его
глотки исторгался звериный рык. Он продолжал кого-то душить.
Наконец он дернулся, руки его обвисли. Почти сразу же рядом с ним
оказался Дос Сантос и стал что-то говорить ему. Но, казалось, они
находятся в разных мирах.
Один из танцоров стал тихо стонать. К нему присоединился еще один.
Затем все остальные.
Мамаша Джулия отделилась от круга танцующих, подошла ко мне - как раз
тогда, когда Хасан начал все сначала, но на этот раз его жесты были не
столь убедительны. Скорее, они были сейчас театральны.
Барабаны продолжали свой монотонный ритм. Папаша Джо даже не
удосужился поднять свой взор.
- Плохой знак, - сказала Мамаша Джулия. - Что ты знаешь об этом
человеке?
- Многое, - сказал я, напрягаясь, чтобы усилием воли прояснить свое
сознание.
- Ангилсоу, - сказала она.
- Что?
- Ангилсоу. Это темный бог. Бог, которого нужно бояться. Твоим другом
овладел Ангилсоу.
- Объясни, пожалуйста.
- Он редко посещает наш "хоупфер". Он здесь нежеланный. Те, кто им
одержим, становятся убийцами.
- Мне кажется, что Хасан накурился какой-то дряни, что-то вроде
мутированной махорки, вот почему он...
- Нет, - перебила она меня, - здесь Ангилсоу. Твой друг станет
убийцей, потому что Ангилсоу - бог смерти и он навещает только свои
собственные капища.
- Мамаша Джулия, - произнес я, - Хасан и есть убийца. Если вам дать
кусочек жевательной резинки за каждого, кого он убил, и вы захотите все
это сжевать, то вы рискуете превратиться в бурундука. Он профессиональный
убийца, обычный, в рамках закона. Поскольку Кодекс дуэлей распространен на
материках, то обычно он зарабатывает себе на хлеб подальше от морских
берегов... Ходят слухи, что при случае он совершает и незаконные убийства,
но этого никому не удалось доказать. Ты скажи мне вот что. Ангилсоу - бог
каких убийц? Профессионалов или просто любителей крови? Ведь есть между
ними разница, не так ли?
- Для Ангилсоу все равно, какого рода убийца, - покачала она головой.
Дос Сантос, чтобы прекратить спектакль, схватил Хасана за запястья. Он
попытался развести ему руки в стороны. Попробуйте представить себе, что вы
в клетке и пытаетесь голыми руками разогнуть ее прутья.
Я пересек комнату, то же сделали еще несколько человек. Это оказалось
очень своевременным, так как Хасан наконец-то заметил, что кто-то стоит
перед ним, и уронил руки. Затем он вытащил клинок с длинным узким лезвием
из-под своего плаща.
Обратил бы он его против Доса или против кого-нибудь другого -
неизвестно, потому что в этот момент Миштиго закупорил свою бутылку с
кокой большим пальцем и ударил ею Хасана около уха. Хасан упал лицом
вперед. Дос подхватил его, и я выхватил клинок из пальцев убийцы, после
чего Миштиго продолжил прерванное занятие - приканчивать свою бутылку
коки.
- Интересный обряд, - заметил через мгновение веганец. - Я никогда не
подозревал, что у этих обитателей гавани такие сильные религиозные
чувства.
- Это просто указывает на то, что вам ни в чем и никогда не следует
быть абсолютно уверенным, не так ли?
- Да. - Жестом он указал в сторону зрителей. - Все они пантеисты!
Я покачал головой.
- Нет. Это первобытные анимисты.
- Разве между этими религиями существует какая-нибудь разница?
- Придется объяснить. Вот эта бутылочка коки, которую вы только что
осушили, займет место на алтаре или "пе", как они его называют, как сосуд
для Ангилсоу, поскольку она испытала темно-мистическое соприкосновение с
этим богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
вошли в комнату, в ней стало темно.
Мамаша Джулия взяла меня за руку и улыбнулась. Она отвела меня почти
к алтарю и сказала:
- Эзрум был добр.
Я кивнул.
- Ты нравишься ему, Номикос. Ты долго живешь, много путешествуешь и
ты возвращаешься.
- Всегда, - согласился я.
- Эти люди с тобой? - она движением своих темных глаз указала на моих
спутников.
- Это друзья. Они не побеспокоят.
Она рассмеялась, услышав мои слова. Я тоже рассмеялся.
- Я буду держать их подальше от вас, если вы разрешите им остаться.
Мы будем держаться в тени у стен комнаты. Если же вы скажете, чтобы я увел
их, мы уйдем. Вижу, что вы уже изрядно натанцевались и осушили немало
бутылок.
- Оставайся. Приходи как-нибудь поболтать со мной днем.
- Обязательно приду.
Она ушла в круг танцоров. Мамаша Джулия была довольно крупной, хотя
голос у нее был весьма тихий. Двигалась она, как огромная резиновая кукла,
не без грации, ступая в такт со звуками барабанов, отбиваемыми Папашей
Джо.
Через некоторое время барабанный бой заставил все - мою голову,
землю, воздух - закружиться. Я наблюдал за танцорами и следил за теми, кто
смотрел на танцоров. Я выпил поллитра рома, пытаясь не отстать, но
угнаться за присутствующими было тяжело. Миштиго продолжал потягивать коку
прямо из бутылки, которую он принес с собой. Никто не заметил, что он
синий, но пока мы добрались сюда, было уже довольно поздно, и я решил -
пусть будет, что будет, пусть все идет своим чередом.
Женщина в красном парике стояла в углу. Она казалась надменной и
одновременно испуганной. Она держала в руке бутылку, но не поднимала ее.
Миштиго держался за Эллен, прижав ее к себе, но не более того. Дос
Сантос стоял у двери и следил за всеми, даже за мной. Хасан, припав к
стене справа от двери, курил трубку с длинным черенком и крохотной
головкой. Он казался умиротворенным.
Мамаша Джулия начала петь. Ее поддержали голоса остальных. Пение
продолжалось довольно долго, навевая дремоту. Я выпил еще, но жажда не
утолялась, и поэтому я налил себе еще.
Не знаю, сколько времени мы здесь находились, когда это произошло.
Танцоры поцеловали столб, затем снова стали петь, гремя бутылками,
выливая из них воду. Пара "хоуизи", казалось, отрешилась от
действительности, их речь стала бессвязной. Воздух был наполнен дымом, я
прислонился к стене спиной и мне казалось, что мои глаза сомкнулись на
секунду-другую.
Звук раздался на самом неожиданном месте.
Кричал Хасан.
Этот долгий вопль заставил меня рвануться вперед. Голова моя
закружилась, я едва удержал равновесие и громко стукнулся спиной о стену.
Барабанный бой продолжался. Ни один такт не был пропущен. Однако
несколько танцоров остановились, озираясь.
Хасан вскочил на ноги - с оскаленными зубами, прищурив глаза. От
дикого напряжения его потное лицо избороздили морщины, борода вскинулась
вверх, полы его плаща, зацепившись за какие-то мелкие украшения на стене,
напоминали черные крылья. Руки его в замедленном гипнотическом ритме
душили несуществующего и стоявшего будто бы рядом с ним человека. Из его
глотки исторгался звериный рык. Он продолжал кого-то душить.
Наконец он дернулся, руки его обвисли. Почти сразу же рядом с ним
оказался Дос Сантос и стал что-то говорить ему. Но, казалось, они
находятся в разных мирах.
Один из танцоров стал тихо стонать. К нему присоединился еще один.
Затем все остальные.
Мамаша Джулия отделилась от круга танцующих, подошла ко мне - как раз
тогда, когда Хасан начал все сначала, но на этот раз его жесты были не
столь убедительны. Скорее, они были сейчас театральны.
Барабаны продолжали свой монотонный ритм. Папаша Джо даже не
удосужился поднять свой взор.
- Плохой знак, - сказала Мамаша Джулия. - Что ты знаешь об этом
человеке?
- Многое, - сказал я, напрягаясь, чтобы усилием воли прояснить свое
сознание.
- Ангилсоу, - сказала она.
- Что?
- Ангилсоу. Это темный бог. Бог, которого нужно бояться. Твоим другом
овладел Ангилсоу.
- Объясни, пожалуйста.
- Он редко посещает наш "хоупфер". Он здесь нежеланный. Те, кто им
одержим, становятся убийцами.
- Мне кажется, что Хасан накурился какой-то дряни, что-то вроде
мутированной махорки, вот почему он...
- Нет, - перебила она меня, - здесь Ангилсоу. Твой друг станет
убийцей, потому что Ангилсоу - бог смерти и он навещает только свои
собственные капища.
- Мамаша Джулия, - произнес я, - Хасан и есть убийца. Если вам дать
кусочек жевательной резинки за каждого, кого он убил, и вы захотите все
это сжевать, то вы рискуете превратиться в бурундука. Он профессиональный
убийца, обычный, в рамках закона. Поскольку Кодекс дуэлей распространен на
материках, то обычно он зарабатывает себе на хлеб подальше от морских
берегов... Ходят слухи, что при случае он совершает и незаконные убийства,
но этого никому не удалось доказать. Ты скажи мне вот что. Ангилсоу - бог
каких убийц? Профессионалов или просто любителей крови? Ведь есть между
ними разница, не так ли?
- Для Ангилсоу все равно, какого рода убийца, - покачала она головой.
Дос Сантос, чтобы прекратить спектакль, схватил Хасана за запястья. Он
попытался развести ему руки в стороны. Попробуйте представить себе, что вы
в клетке и пытаетесь голыми руками разогнуть ее прутья.
Я пересек комнату, то же сделали еще несколько человек. Это оказалось
очень своевременным, так как Хасан наконец-то заметил, что кто-то стоит
перед ним, и уронил руки. Затем он вытащил клинок с длинным узким лезвием
из-под своего плаща.
Обратил бы он его против Доса или против кого-нибудь другого -
неизвестно, потому что в этот момент Миштиго закупорил свою бутылку с
кокой большим пальцем и ударил ею Хасана около уха. Хасан упал лицом
вперед. Дос подхватил его, и я выхватил клинок из пальцев убийцы, после
чего Миштиго продолжил прерванное занятие - приканчивать свою бутылку
коки.
- Интересный обряд, - заметил через мгновение веганец. - Я никогда не
подозревал, что у этих обитателей гавани такие сильные религиозные
чувства.
- Это просто указывает на то, что вам ни в чем и никогда не следует
быть абсолютно уверенным, не так ли?
- Да. - Жестом он указал в сторону зрителей. - Все они пантеисты!
Я покачал головой.
- Нет. Это первобытные анимисты.
- Разве между этими религиями существует какая-нибудь разница?
- Придется объяснить. Вот эта бутылочка коки, которую вы только что
осушили, займет место на алтаре или "пе", как они его называют, как сосуд
для Ангилсоу, поскольку она испытала темно-мистическое соприкосновение с
этим богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50