Во-вторых, вы - не единственный, кто способен драться с
этим экзотическим зверем. Я думаю, что Хасан тоже справится с этим...
- Я не могу просить его об этом, - сказал я. - Даже если он победит
его, его самого скорее всего тотчас же разлучат с нами и, несомненно, эти
дикари очень быстро с ним расправятся. Скорее же всего он поплатится
жизнью. Вы наняли его, чтобы он убивал для вас, но не умер ради вас!
- Я буду драться, Карачи, - заявил Хасан.
- Вам не следует драться, мой друг, - покачал я головой.
- Но я хочу.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я у Фила, игнорируя заявление
Хасана.
- Лучше, гораздо лучше. Я думаю, что это был всего-навсего какой-то
пустяк. Пусть вас мое здоровье не тревожит.
- Вы чувствуете себя настолько прилично, что сможете добраться верхом
до Макриницы?
- Не может быть и сомнений в этом. Лучше уж верхом, чем пешком. Я
практически рожден для верховой езды. Вы должны помнить, как когда-то...
- Помнить? - удивился Дос Сантос. - Что вы имеете в виду, господин
Гребер? Как может Конрад помнить...
- Помнить его известную балладу о всаднике, - вставила Диана. -
Когда-то господин Гребер написал отличную балладу о "красном всаднике".
- Ладно вам, - прекратил я все разговоры. - Здесь только я за все в
ответе. Я даю распоряжения и я решил, что драться с вампиром буду я.
- В подобной ситуации, я считаю, нам следует быть более
демократичными, - пожала плечами Диана. - Не забывайте, что только вы
родились в этой стране. Как бы ни была хороша память Фила, вы с большим
успехом сможете вывести нас отсюда в ту деревню. Учтите, что мы будем
очень спешить. Вы не приказываете Хасану умереть и не бросаете его на
произвол судьбы. Он вызывается на все это исключительно, подчеркиваю,
исключительно добровольно.
- Я убью Мертвеца, - сказал Хасан, - а затем догоню вас. Я знаю
множество способов укрыться от преследования. А затем я пойду по вашему
следу.
- Это мое дело - убить вампира!
- Тогда, раз мы не можем договориться, то пусть нас рассудит жребий,
- заявил Хасан. - Если только у нас не забрали деньги вместе с оружием.
- У меня есть кое-какая мелочь, - сказала Эллен.
- Подбросьте ее вверх, - попросил я и, когда монета стала падать,
произнес: - "Орел"!
Хасан пожал плечами. Он оказался удачливее меня... и мне оставалось
только пожелать ему удачи.
Хасан усмехнулся:
- Так мне на роду написано...
Затем он сел, прислонившись спиной к стене, вытащил узкий нож и начал
подрезать ногти. Он всегда был очень опрятным убийцей и всегда считал, что
опрятность чем-то сродни с черной магией.
Когда солнце стало медленно клониться к западу, Морби снова навестил
нас, приведя с собой целый конвой куретов с мечами.
- Пришло время, - торжественно объявил он, - и вы должны сказать нам,
кто из вас рискнет сразиться с нашим богатырем?
- Хасан! - сказал я.
- Очень хорошо. Тогда пошли. Только, пожалуйста, без всяких там
глупостей. Меня коробит от мысли, что на праздник будет доставлен
испорченный товар...
Окруженные со всех сторон мечами, мы вышли из барака и пошли вдоль
деревни. Прошли мимо вагона и увидели там лошадей. Даже несмотря на то,
что лошади были далеки от совершенства, а их бока к тому же были покрыты
язвами, каждый из нас, проходя мимо них, все же внимательно осмотрел
каждую, как бы уже примеряясь, какую выбрать.
Деревня состояла примерно из тридцати бараков, таких же, как и тот, в
котором нас держали. Мы шли по грязной дороге, усеянной мусором. Отовсюду
воняло потом, мочой, гнилыми фруктами, едким дымом.
Пройдя около ста метров, мы повернули налево. Улица здесь
заканчивалась, и дальше мы шли по тропе вниз с холма к большому
расчищенному месту.
Толстая лысая женщина, с невероятно огромной грудью и разъеденная
раковыми наростами на лице, возилась около очага, предназначенного для
поджаривания туш. Увидев нас, она улыбнулась и громко причмокнула.
Впереди, чуть дальше, была расположена площадка с хорошо
утрамбованной голой землей. Огромное, обвитое лианами тропическое дерево,
приспособившееся к нашему климату, стояло на одном краю площадки, а вокруг
него были расположены в несколько рядов более чем двухметровые факелы,
пламя которых развевалось на ветру, подобно знаменам.
На другом конце был виден наиболее аккуратный из всех бараков,
видимых нами здесь, высотой в пять метров и метров десять шириной по
фасаду. Он был выкрашен в ярко-красную краску и весь покрыт магическими
символами, похожими на языческие письмена североамериканских индейцев.
Посреди фасада была высокая дверь, которую охраняли два
автоматчика-курета.
Солнце уже почти зашло за горизонт. Морби заставил нас прошагать
через всю площадку к дереву. Около ста зрителей восседало на земле по обе
стороны площадки с зажженными факелами.
Морби величественно показал в сторону красного барака.
- Как вам нравится мой дом? - спросил он.
- Просто прелесть, - ответил я.
- Со мной живет один мой приятель, но днем он спит. С ним вы и должны
будете встретиться.
Мы подошли к подножию большого дерева. Морби оставил нас там на
попечение стражи, а сам вышел на середину площадки и обратился к куретам
по-гречески.
Мы договорились между собой, что будем ждать почти до самого конца
поединка, каков бы ни был его исход. Когда дикари будут более всего
возбуждены и все их внимание будет сосредоточено на последнем аккорде
поединка, мы попытаемся вырваться. Мы поставили женщин в центре нашей
группы. Сам я пробрался к воину, державшему меч в правой руке. Я
намеревался при удачном случае прикончить его на месте. Но очень плохо
было то, что мы находились на дальнем конце площадки. Чтобы пробиться к
лошадям, нам нужно было проложить себе путь через все это пространство.
- И тогда, в тот вечер, - говорил Морби, - Мертвый поднялся, сокрушив
этого могучего воина, Хасана, переломав ему кости и бросив его на наше
место для пиршества. Затем, после того как он убил этого страшного врага,
он выпил его кровь прямо из горла, съел его печень, сырую, еще дымящуюся.
Вот что он сделал в ту ночь. Велико было его мужество...
- Могучий! О, могучий! - взревела толпа, и кто-то начал колотить в
барабан.
- Теперь мы будем звать его, чтобы он снова был с нами! - закричал
Морби.
Толпа одобрительно взревела.
- Чтобы снова был с нами! - Ура! Ура! Ура! - С острыми белыми зубами!
- С белой, с белой кожей! - Руками, которые все крушат! - Ртом, который
пьет! - Кровь жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
этим экзотическим зверем. Я думаю, что Хасан тоже справится с этим...
- Я не могу просить его об этом, - сказал я. - Даже если он победит
его, его самого скорее всего тотчас же разлучат с нами и, несомненно, эти
дикари очень быстро с ним расправятся. Скорее же всего он поплатится
жизнью. Вы наняли его, чтобы он убивал для вас, но не умер ради вас!
- Я буду драться, Карачи, - заявил Хасан.
- Вам не следует драться, мой друг, - покачал я головой.
- Но я хочу.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я у Фила, игнорируя заявление
Хасана.
- Лучше, гораздо лучше. Я думаю, что это был всего-навсего какой-то
пустяк. Пусть вас мое здоровье не тревожит.
- Вы чувствуете себя настолько прилично, что сможете добраться верхом
до Макриницы?
- Не может быть и сомнений в этом. Лучше уж верхом, чем пешком. Я
практически рожден для верховой езды. Вы должны помнить, как когда-то...
- Помнить? - удивился Дос Сантос. - Что вы имеете в виду, господин
Гребер? Как может Конрад помнить...
- Помнить его известную балладу о всаднике, - вставила Диана. -
Когда-то господин Гребер написал отличную балладу о "красном всаднике".
- Ладно вам, - прекратил я все разговоры. - Здесь только я за все в
ответе. Я даю распоряжения и я решил, что драться с вампиром буду я.
- В подобной ситуации, я считаю, нам следует быть более
демократичными, - пожала плечами Диана. - Не забывайте, что только вы
родились в этой стране. Как бы ни была хороша память Фила, вы с большим
успехом сможете вывести нас отсюда в ту деревню. Учтите, что мы будем
очень спешить. Вы не приказываете Хасану умереть и не бросаете его на
произвол судьбы. Он вызывается на все это исключительно, подчеркиваю,
исключительно добровольно.
- Я убью Мертвеца, - сказал Хасан, - а затем догоню вас. Я знаю
множество способов укрыться от преследования. А затем я пойду по вашему
следу.
- Это мое дело - убить вампира!
- Тогда, раз мы не можем договориться, то пусть нас рассудит жребий,
- заявил Хасан. - Если только у нас не забрали деньги вместе с оружием.
- У меня есть кое-какая мелочь, - сказала Эллен.
- Подбросьте ее вверх, - попросил я и, когда монета стала падать,
произнес: - "Орел"!
Хасан пожал плечами. Он оказался удачливее меня... и мне оставалось
только пожелать ему удачи.
Хасан усмехнулся:
- Так мне на роду написано...
Затем он сел, прислонившись спиной к стене, вытащил узкий нож и начал
подрезать ногти. Он всегда был очень опрятным убийцей и всегда считал, что
опрятность чем-то сродни с черной магией.
Когда солнце стало медленно клониться к западу, Морби снова навестил
нас, приведя с собой целый конвой куретов с мечами.
- Пришло время, - торжественно объявил он, - и вы должны сказать нам,
кто из вас рискнет сразиться с нашим богатырем?
- Хасан! - сказал я.
- Очень хорошо. Тогда пошли. Только, пожалуйста, без всяких там
глупостей. Меня коробит от мысли, что на праздник будет доставлен
испорченный товар...
Окруженные со всех сторон мечами, мы вышли из барака и пошли вдоль
деревни. Прошли мимо вагона и увидели там лошадей. Даже несмотря на то,
что лошади были далеки от совершенства, а их бока к тому же были покрыты
язвами, каждый из нас, проходя мимо них, все же внимательно осмотрел
каждую, как бы уже примеряясь, какую выбрать.
Деревня состояла примерно из тридцати бараков, таких же, как и тот, в
котором нас держали. Мы шли по грязной дороге, усеянной мусором. Отовсюду
воняло потом, мочой, гнилыми фруктами, едким дымом.
Пройдя около ста метров, мы повернули налево. Улица здесь
заканчивалась, и дальше мы шли по тропе вниз с холма к большому
расчищенному месту.
Толстая лысая женщина, с невероятно огромной грудью и разъеденная
раковыми наростами на лице, возилась около очага, предназначенного для
поджаривания туш. Увидев нас, она улыбнулась и громко причмокнула.
Впереди, чуть дальше, была расположена площадка с хорошо
утрамбованной голой землей. Огромное, обвитое лианами тропическое дерево,
приспособившееся к нашему климату, стояло на одном краю площадки, а вокруг
него были расположены в несколько рядов более чем двухметровые факелы,
пламя которых развевалось на ветру, подобно знаменам.
На другом конце был виден наиболее аккуратный из всех бараков,
видимых нами здесь, высотой в пять метров и метров десять шириной по
фасаду. Он был выкрашен в ярко-красную краску и весь покрыт магическими
символами, похожими на языческие письмена североамериканских индейцев.
Посреди фасада была высокая дверь, которую охраняли два
автоматчика-курета.
Солнце уже почти зашло за горизонт. Морби заставил нас прошагать
через всю площадку к дереву. Около ста зрителей восседало на земле по обе
стороны площадки с зажженными факелами.
Морби величественно показал в сторону красного барака.
- Как вам нравится мой дом? - спросил он.
- Просто прелесть, - ответил я.
- Со мной живет один мой приятель, но днем он спит. С ним вы и должны
будете встретиться.
Мы подошли к подножию большого дерева. Морби оставил нас там на
попечение стражи, а сам вышел на середину площадки и обратился к куретам
по-гречески.
Мы договорились между собой, что будем ждать почти до самого конца
поединка, каков бы ни был его исход. Когда дикари будут более всего
возбуждены и все их внимание будет сосредоточено на последнем аккорде
поединка, мы попытаемся вырваться. Мы поставили женщин в центре нашей
группы. Сам я пробрался к воину, державшему меч в правой руке. Я
намеревался при удачном случае прикончить его на месте. Но очень плохо
было то, что мы находились на дальнем конце площадки. Чтобы пробиться к
лошадям, нам нужно было проложить себе путь через все это пространство.
- И тогда, в тот вечер, - говорил Морби, - Мертвый поднялся, сокрушив
этого могучего воина, Хасана, переломав ему кости и бросив его на наше
место для пиршества. Затем, после того как он убил этого страшного врага,
он выпил его кровь прямо из горла, съел его печень, сырую, еще дымящуюся.
Вот что он сделал в ту ночь. Велико было его мужество...
- Могучий! О, могучий! - взревела толпа, и кто-то начал колотить в
барабан.
- Теперь мы будем звать его, чтобы он снова был с нами! - закричал
Морби.
Толпа одобрительно взревела.
- Чтобы снова был с нами! - Ура! Ура! Ура! - С острыми белыми зубами!
- С белой, с белой кожей! - Руками, которые все крушат! - Ртом, который
пьет! - Кровь жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50