На такое послание кошевой Гордеенко снова отвечал гетману резкою и грубою выходкой.
Нужно было во что бы то ни стало умиротворить Украину, тем более что события на правой стороне Днепра, где русский народ вступил в открытую борьбу против польского панства, волновали левобережных малороссиян и возбуждали их к побегам за Днепр с намерением биться там против извечных врагов всего малороссийского народа. Одобрять такую борьбу не было тогда в видах русского государя, который с тогдашним польским королем и с Речью Посполитою вступил в союз против шведов. Нельзя было притом не иметь в виду и того обстоятельства, что соперник и враг царя Петра, шведский король, с каждым днем приобретал успех в Польше, отторгал от польского короля на свою сторону польских панов, манил их обещаниями усмирить правобережных украинцев, бунтовавших против панства, перенести войну на левую сторону Днепра и привести весь малороссийский народ в прежнюю покорность польской Речи Посполитой. При таких угрожающих слухах неблагоразумно было оставлять запорожцев в раздражении против московской власти. Гетман получал сведения о польских делах уже не от вестовщиков, которые выбирались из людей всякого звания, а прямо от польского коронного гетмана через нарочно присланного посланца. Тогда московское правительство решило отправить в Сечу стольника Протасьева с выговором запорожцам за их бесчинства, но вместе с тем объявить им прощение от царя по ходатайству за них гетмана и киевского митрополита. Задержанных по поводу разбойнического нападения на греческий караван указано было освободить и отпустить.
Царский посланник Протасьев прибыл в Батурин в апреле 1703 года, а 1 мая прибыли туда же отпущенные из Москвы запорожцы, атаман Герасим Крыса с товарищами. Этот Крыса, отбывший несколько лет в заточении за бесчинства с запорожской братиею, стал тогда в большом уважении у запорожцев, и гетмана извещали, что Крысу думают избрать кошевым атаманом.
Вместе с Протасьевым отправил гетман в Сечу своего генерального асаула Скоропадского. Они прибыли в Сечу 5 мая. Протасьев раздал привезенное обычное царское жалованье. Запорожцы поблагодарили и назначили раду 7 мая на праздник Вознесения. Тогда на раде запорожцы объявили, что не хотят присягать государю, пока не будут снесены городки, построенные на Самаре и на Днепре. Как ни убеждал их царский посол «отложить новоизмышленные противные слова» и произнести присягу, как ни уверял, что городки построены для охранения малороссийского края и от них Запорожской Сече никакой трудности не будет, запорожцы твердили все одно и то же: «Когда городки снесут, тогда мы и присягу принесем». 8 мая послы уехали, не окончивши дела, а по отъезде их в Сече кричали, что надобно идти на Украину и убить гетмана.
Но запорожская удаль, так сказать, разменялась на мелочь и не в силах будучи затевать важное дело — идти в Украину и поднимать народ против властей — ограничилась частными разбоями, вспышками неповиновения и дерзкими похвалками против правительства. Так, разбойническая ватага сечевиков, под начальством Карнауха, бесчинствовала над проезжими торговыми людьми и чуть не убила гетманского посланца, грека Згуру, ехавшего в Молдавию, а перешедши на левую сторону Днепра, разбила валку чумаков, ехавших из Лубенского полка на Берды за солью. Куренные атаманы Корсун и Андрюшка Москаль напали на отряд царских служилых и перекололи их. Гордеенко показывал вид, будто не одобряет таких разбойнических нападений, а между тем в числе разбойников был его племянник. Тем временем в Сечу приезжали какие-то татары, наговорили запорожцам, что если Москва не разорит крепости у Каменного Затона, то силистрийский паша придет сам разорять ее, и по этому поводу Гордеенко убеждал запорожцев держаться турок и татар против москалей. «Вся беда, — писал гетман в приказ, — от этого пса Гордеенка. Он подстрекал запорожцев, чтобы не присягали. Пока этого проклятого пса не уничтожат, до тех пор нельзя от запорожцев надеяться покорности». Но через несколько времени Гордеенка отставили сами запорожцы и избрали кошевым Герасима Крысу. Тогда запорожцы стали ловить своих разбойников, и в августе истреблена была ватага Андрюшки Москаля, Ропухи и трех их товарищей. К сожалению, исправление запорожцев было недолговременно. Скоро сменили Крысу и избрали Гордеенка снова. Он уверял гетмана, что будет верен царю, однако удальцы опять делали разбои; но так как эти разбои совершались над малороссиянами, ездившими по торговым делам, то это отвращало многих от запорожцев, и в народе терялось к ним доверие.
Глава восьмая
Возобновление козачества в Правобережной Украине. — Палей. — Самусь. — Искра. — Абазын. — Прежняя судьба Палея. — Жизнь Палея в Хвастове. — Его подвиги против татар. — Столкновение с поляками. — Сеймовой декрет об уничтожении казачества. — Неудачные попытки поляков выгнать Палея. — Восстание русского народа против польских панов. — Взятие казаками Белой Церкви. — Свирепости с обеих сторон. — Укрощение восстания. — Требование сдать полякам Белую Церковь. — Упорство Палея. — Самусь и Искра переходят на левую сторону Днепра. — Обвинение Палея в сношении с царскими врагами. — План Мазепы заманить и схватить Палея.
После «Руины» в правобережном крае во власти поляков осталось населенным одно Полесье — северная часть нынешней Киевской губернии с частью Волынской. Все пространство прежней Украины на юг и на юго-запад (в нынешних губерниях Киевской и Подольской) оставалось пустынею; там держались с польскими гарнизонами только два городка, Немиров и Белая Церковь, которая поляками, вопреки договору, не была сдана Дорошенку. Занятый великою идеею войны с мусульманским миром, польский король Ян Собеский не побоялся мысли восстановить павшее козачество и в 1684 году универсалом наметил для жительства Козаков земли в Украине около Корсуна, Чигирина, Лысенки и Умани, именно там, где прежде были полки: Чигиринский, Черкасский, Корсунский, Каневский, Белоцерковский и Уманский. В следующем 1685 году состоялось сеймовое постановление о принятии в отеческое покровительство всех Козаков, которые пожелали бы поселиться в Украине, признав над собою власть гетмана, поставленного от Речи Посполитой, с правом пользоваться всеми вольностями и привилегиями, дарованными прежними польскими королями козацкому званию. Но Украина хотя и считалась пустынею, скрывала уже в своих степях и лесах самовольно гнездившихся удальцов, которые, ища воли, проживали в кустах и камышах, вкушая незатейливой пищи из пойманной рыбы или застреленной дичины, шатались по безбрежной и бездорожной пустыне, нападали на татарские загоны, ходившие через степи ловить яссыр в волынских селах и городах, доставали себе от них оружие и добычу, освобождали от неволи своих братий-христиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Нужно было во что бы то ни стало умиротворить Украину, тем более что события на правой стороне Днепра, где русский народ вступил в открытую борьбу против польского панства, волновали левобережных малороссиян и возбуждали их к побегам за Днепр с намерением биться там против извечных врагов всего малороссийского народа. Одобрять такую борьбу не было тогда в видах русского государя, который с тогдашним польским королем и с Речью Посполитою вступил в союз против шведов. Нельзя было притом не иметь в виду и того обстоятельства, что соперник и враг царя Петра, шведский король, с каждым днем приобретал успех в Польше, отторгал от польского короля на свою сторону польских панов, манил их обещаниями усмирить правобережных украинцев, бунтовавших против панства, перенести войну на левую сторону Днепра и привести весь малороссийский народ в прежнюю покорность польской Речи Посполитой. При таких угрожающих слухах неблагоразумно было оставлять запорожцев в раздражении против московской власти. Гетман получал сведения о польских делах уже не от вестовщиков, которые выбирались из людей всякого звания, а прямо от польского коронного гетмана через нарочно присланного посланца. Тогда московское правительство решило отправить в Сечу стольника Протасьева с выговором запорожцам за их бесчинства, но вместе с тем объявить им прощение от царя по ходатайству за них гетмана и киевского митрополита. Задержанных по поводу разбойнического нападения на греческий караван указано было освободить и отпустить.
Царский посланник Протасьев прибыл в Батурин в апреле 1703 года, а 1 мая прибыли туда же отпущенные из Москвы запорожцы, атаман Герасим Крыса с товарищами. Этот Крыса, отбывший несколько лет в заточении за бесчинства с запорожской братиею, стал тогда в большом уважении у запорожцев, и гетмана извещали, что Крысу думают избрать кошевым атаманом.
Вместе с Протасьевым отправил гетман в Сечу своего генерального асаула Скоропадского. Они прибыли в Сечу 5 мая. Протасьев раздал привезенное обычное царское жалованье. Запорожцы поблагодарили и назначили раду 7 мая на праздник Вознесения. Тогда на раде запорожцы объявили, что не хотят присягать государю, пока не будут снесены городки, построенные на Самаре и на Днепре. Как ни убеждал их царский посол «отложить новоизмышленные противные слова» и произнести присягу, как ни уверял, что городки построены для охранения малороссийского края и от них Запорожской Сече никакой трудности не будет, запорожцы твердили все одно и то же: «Когда городки снесут, тогда мы и присягу принесем». 8 мая послы уехали, не окончивши дела, а по отъезде их в Сече кричали, что надобно идти на Украину и убить гетмана.
Но запорожская удаль, так сказать, разменялась на мелочь и не в силах будучи затевать важное дело — идти в Украину и поднимать народ против властей — ограничилась частными разбоями, вспышками неповиновения и дерзкими похвалками против правительства. Так, разбойническая ватага сечевиков, под начальством Карнауха, бесчинствовала над проезжими торговыми людьми и чуть не убила гетманского посланца, грека Згуру, ехавшего в Молдавию, а перешедши на левую сторону Днепра, разбила валку чумаков, ехавших из Лубенского полка на Берды за солью. Куренные атаманы Корсун и Андрюшка Москаль напали на отряд царских служилых и перекололи их. Гордеенко показывал вид, будто не одобряет таких разбойнических нападений, а между тем в числе разбойников был его племянник. Тем временем в Сечу приезжали какие-то татары, наговорили запорожцам, что если Москва не разорит крепости у Каменного Затона, то силистрийский паша придет сам разорять ее, и по этому поводу Гордеенко убеждал запорожцев держаться турок и татар против москалей. «Вся беда, — писал гетман в приказ, — от этого пса Гордеенка. Он подстрекал запорожцев, чтобы не присягали. Пока этого проклятого пса не уничтожат, до тех пор нельзя от запорожцев надеяться покорности». Но через несколько времени Гордеенка отставили сами запорожцы и избрали кошевым Герасима Крысу. Тогда запорожцы стали ловить своих разбойников, и в августе истреблена была ватага Андрюшки Москаля, Ропухи и трех их товарищей. К сожалению, исправление запорожцев было недолговременно. Скоро сменили Крысу и избрали Гордеенка снова. Он уверял гетмана, что будет верен царю, однако удальцы опять делали разбои; но так как эти разбои совершались над малороссиянами, ездившими по торговым делам, то это отвращало многих от запорожцев, и в народе терялось к ним доверие.
Глава восьмая
Возобновление козачества в Правобережной Украине. — Палей. — Самусь. — Искра. — Абазын. — Прежняя судьба Палея. — Жизнь Палея в Хвастове. — Его подвиги против татар. — Столкновение с поляками. — Сеймовой декрет об уничтожении казачества. — Неудачные попытки поляков выгнать Палея. — Восстание русского народа против польских панов. — Взятие казаками Белой Церкви. — Свирепости с обеих сторон. — Укрощение восстания. — Требование сдать полякам Белую Церковь. — Упорство Палея. — Самусь и Искра переходят на левую сторону Днепра. — Обвинение Палея в сношении с царскими врагами. — План Мазепы заманить и схватить Палея.
После «Руины» в правобережном крае во власти поляков осталось населенным одно Полесье — северная часть нынешней Киевской губернии с частью Волынской. Все пространство прежней Украины на юг и на юго-запад (в нынешних губерниях Киевской и Подольской) оставалось пустынею; там держались с польскими гарнизонами только два городка, Немиров и Белая Церковь, которая поляками, вопреки договору, не была сдана Дорошенку. Занятый великою идеею войны с мусульманским миром, польский король Ян Собеский не побоялся мысли восстановить павшее козачество и в 1684 году универсалом наметил для жительства Козаков земли в Украине около Корсуна, Чигирина, Лысенки и Умани, именно там, где прежде были полки: Чигиринский, Черкасский, Корсунский, Каневский, Белоцерковский и Уманский. В следующем 1685 году состоялось сеймовое постановление о принятии в отеческое покровительство всех Козаков, которые пожелали бы поселиться в Украине, признав над собою власть гетмана, поставленного от Речи Посполитой, с правом пользоваться всеми вольностями и привилегиями, дарованными прежними польскими королями козацкому званию. Но Украина хотя и считалась пустынею, скрывала уже в своих степях и лесах самовольно гнездившихся удальцов, которые, ища воли, проживали в кустах и камышах, вкушая незатейливой пищи из пойманной рыбы или застреленной дичины, шатались по безбрежной и бездорожной пустыне, нападали на татарские загоны, ходившие через степи ловить яссыр в волынских селах и городах, доставали себе от них оружие и добычу, освобождали от неволи своих братий-христиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130