Увидев, как захлебнулось наступление частей первого эшелона, мы поняли, что не сможем в намеченный срок ввести в атаку свои войска. Затор у проволочных заграждений противника только бы увеличил наши потери.
Наступившую ночь решили использовать для разведки. Группа добровольцев, отобранная капитаном Гарсиа, тихо скрылась в ночной тиши. Они ушли разведать проходы в проволочных заграждениях перед зданием телеграфа, выявить пулеметные точки.
Спать никто не ложился. Всю ночь Листер и штабисты находились в батальонах, ротах, проверяли готовность к бою. Инструктировали, выводили подразделения в исходное положение, подбадривали артиллеристов. Но, пожалуй, больше всего волновали нас разведчики. Прошло время их возвращения, а от них ни слуху ни духу. Единственное, что всех успокаивало, – тишина возле телеграфа. Значит, они прошли незамеченными. И вдруг прямо перед нашими окопами, километрах в трех, раздались пулеметные очереди, разрывы гранат, одиночные винтовочные выстрелы. Противник принялся освещать ракетами передний край. Канонада приближалась к нам, пулеметные очереди заставили наших бойцов укрыться за бруствером. А еще через некоторое время в окоп ввалились запыхавшиеся разведчики. Один, второй, потом показались ноги в лакированных сапогах, испуганные глаза пленного офицера и рослый капитан, подталкивающий свою добычу. Следом за ними в окоп свалились еще двое: здоровяк сержант и небольшого роста солдат. Сержант с трудом держал солдата, который норовил вывернуться, убежать. Наконец, обессилев в этой борьбе и размазывая хлынувшие слезы, солдат опустился на дно окопа. Изредка он всхлипывал: «Пустите меня, пустите, он же один остался…» Над окопами бушевали короткие пулеметные очереди и гром минных разрывов.
Я подошел к плачущему солдату, поднял его на ноги и от неожиданности отпрянул. Это была Франческа.
– Как ты сюда попала? – спросил я.
– В разведку ходила, – еле сдерживая рыдания, уткнулась мне в плечо девушка.
– Жених ее остался там, – показал рукой в сторону противника сержант. – Наткнулись мы на засаду, когда возвращались обратно, фашисты накрыли нас на голом месте. Осветили ракетами и давай поливать свинцом. Потом, видимо, решили взять живьем, окружать стали. Ну, парень ее и вызвался прикрыть наш отход. На верную смерть, конечно, остался, но иного выхода не было – ведь у нас на руках «язык». Хотела и она остаться с ним вместе, но Мигель приказал уходить.
Всю ночь ждала Франческа Мигеля, но он не вернулся.
Офицер, взятый разведчиками в плен, дал ценные показания. Они многое прояснили в обстановке. На следующий день, едва первые лучи, словно клинки, проткнули еще холодное небо, первый эшелон бригады вырвался вперед и с ходу атаковал здание телеграфа. В это же время со стороны Галапагар 12-я и 14-я интернациональные бригады в тесном взаимодействии с танкистами, при поддержке артиллерии и авиации перешли в атаку на Лас-Росас и Махадаонда.
Один танковый батальон вырвался стремительно вперед, проскочил в населенный пункт и вступил в бой за здание телеграфа. В девять часов утра было уже получено донесение от командира батальона: «Телеграф удалось захватить. Взято много оружия, есть пленные. Прошу прислать людей, подбросить боеприпасы».
Когда Листер читал донесение, лицо его расплылось в довольной улыбке. Молча Листер поднял трубку телефона и быстро передал комиссару, что «смелые, решительные воины двух пехотных батальонов овладели зданием телеграфа, захватили большие трофеи, пленных». О победе Энрике приказал рассказать всем бойцам бригады.
На наблюдательном пункте на радостях собралось много офицеров. Прибыл комиссар бригады Сантьяго, начальник штаба Родригес. Все были рады первому успеху, шумно обсуждали проведенную операцию. Каждый хотел сказать что-нибудь хорошее о командире или комиссаре батальона. Но за разговорами забыли о донесении, в котором наступавшие просили о поддержке.
Пришлось нарушить оживление. Я подошел к Листеру и высказал ему свое мнение: пока мятежники не разобрались в обстановке, следует подтянуть третий и четвертый батальоны. Листер согласился и тут же отдал приказание начальнику штаба готовить второй эшелон и резерв для развития успеха. А сам решил съездить в здание, отбитое у врага, чтобы лучше ознакомиться с обстановкой. Поехал с ним и я.
Добраться до первого батальона было трудно. Машиной не поедешь – в небе постоянно висят истребители мятежников. Вражеские летчики охотились не только за легковыми автомобилями, в которых ездили командиры, но и обстреливали из пулеметов солдат, собиравшихся небольшими группами, грузовики, повозки. Пешком идти далеко, а нам надо было попасть в здание телеграфа как можно быстрее. Пока мы радовались первой победе, мятежники начали подтягивать для контратаки марокканскую пехоту, танки. Следовало торопиться и нам. Хотя Листер не любил ездить верхом, его все же убедили, что самый надежный транспорт сейчас – верховая лошадь.
Ближайшей лощиной мы могли быстро добраться до передовой незамеченными.
Наконец лошадей оседлали. Листер подал команду, и мы тронулись. Около пятисот метров ехали оврагом, потом он кончился, и перед нами открылось ровное место. Узкой ленточкой по полю вилась полузаросшая тропинка, проложенная когда-то мулами. Договорились, что по открытому участку поедем друг за другом на дистанции пятьдесят-сто метров. Но как только перешли на галоп, лошади, очевидно привыкшие к табуну, не пожелали идти друг за другом. Все наши старания обуздать непослушных коней ни к чему не привели. Лошади делали все по-своему. Словом, и смех и грех. Скачем мы вчетвером галопом бок о бок, а самих смех разбирает: словно на ипподроме идем, соревнуясь друг с другом. Естественно, до добра это не могло довести. Скоро нас заметили. В небе появились вражеские истребители. Первый раз они пролетели над нами, но почему-то не обстреляли. Сделав разворот, самолеты повернули навстречу нам. Шум моторов напугал лошадей, и они еще теснее стали жаться друг к другу. «Ну, вот сейчас и крышка», – подумал я. И в тот момент, когда самолеты приблизились, я резко приостановил коня и сделал разворот влево. Остальные кони тоже помчались влево. Очереди, пущенные вражескими летчиками, прошли мимо нас. Самолеты быстро вернулись и снова зашли для атаки. И опять тем же маневром, только теперь в правую сторону, нам удалось уйти от стервятников. Играть в прятки становилось опасно. Листер повернул в овраг. Здесь мы спешились и договорились, что оставшийся открытый участок преодолеем по одному короткими перебежками. Первым поднялся Энрике. Едва он проскочил десять метров, как перед ним бурунчиком вздыбилась пыль, поднятая пулеметной очередью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90