Через несколько страниц в благородных старцах мы узнали молодую чету. Очевидно, это были основатели рода. Потом шли фотографии многочисленных родственников: на даче, возле озера, на спортплощадке, на улице. Много разных лиц. Серьезных и беспечных, грустных и веселых, старых и молодых.
Плакала девочка лет четырех. Пухлые ручонки не успевали вытирать слез. Девочка была как две капли воды похожа на женщину, фотография которой была на первой странице альбома. Наверное, это ее дочка. А вот четырехлетняя девочка стала невестой. Судя по фотографии, на свадьбе было весело и шумно. И теперь уже слезу смахивала мама девочки, добрая седеющая женщина. Появление внука, Мануэля, как свидетельствовала подпись под снимком, внесло в дом много нового, но дед и бабушка были довольны маленьким. Из фотографии, что осталась в альбоме, родители сделали огромный портрет Мануэля и повесили его над кроваткой. Большая история испанской семьи. Где они сейчас? Наверное, скитаются, гонимые войной. Бедный маленький Мануэль, кем-то ты вырастешь?
– О чем задумался, Павлито? – тронул меня за плечо начальник штаба.
– Да вот, все вместе, – показал я на портрет малыша.
– Что и говорить, война многим калечит жизнь, – начальник штаба бережно смахнул пыль со стекла портрета.
Мы осмотрели дом и пришли к выводу, что именно здесь придется расположить штаб дивизии. По соседству в таких же домах можно было бы поместить тыловые части.
– Когда начнем переезжать? – обратился к Иглесиасу начальник разведки Гарсиа.
– За сутки до начала атаки.
Начальник штаба был прав. Если раньше начинать перегруппировку, то авиация противника может обнаружить сосредоточение дивизии и разбомбить войска на марше.
К югу от Вальдемарильо простиралась всхолмленная открытая равнина с глубокими песчаными оврагами. Севернее Брунете зеленела редкая оливковая роща. Вдоль реки Ауленсия тянулась небольшая полоса лесонасаждений.
Местность в районе исходного положения наших войск господствовала над обороной противника. Основная трудность для нас заключалась в том, что коридор между сильно укрепленными пунктами врага Кихорна и Вилья-нуэва-де-ла-Каньяда составлял всего около пяти километров. А если учесть вынесенные на триста метров вперед некоторые участки обороны, то ширина этой горловины была не более трех километров.
На правом фланге дивизии нас беспокоила высота Льянос. Не менее опасным считали мы и населенный пункт Кихорна, расположенный на дороге Вильянуэва-де-ла-Каньяда и Паралес де Милья. Оба опорных пункта были очень грамотно оборудованы инженерами мятежников.
Разведчики, ходившие накануне в поиск, рассказывали, что фашисты вынесли пулеметные окопы вперед к проволочному заграждению и имели очень выгодную позицию для обстрела.
И на левом фланге мы не ждали легкой жизни. Здесь на главном шоссе Эскориаль – Брунете располагался населенный пункт Вильянуэва-де-ла-Каньяда, который также обладал большой огневой мощью.
Совершить ночной марш под самым носом у врага, пройти незамеченным, когда слева и справа почти вплотную окопы мятежников, не менее рискованно, чем пройти по тонкому прутику через горную реку. Но у нас иного выхода не было. Дивизия Листера готовилась совершить ночной марш по открытой местности, перерезанной трудно проходимым оврагом.
К вечеру мы вернулись в штаб, и я пошел докладывать обо всем Листеру. Но его не застал. Адъютант передал, что Листера вызвали в штаб командира 5-го корпуса за получением боевой задачи. Офицеры, собравшиеся в штабе, были возбуждены и обсуждали предстоящую операцию. Все радовались, что на Центральном фронте скоро развернутся боевые действия.
– Давно уже пора расшевелиться Центральному фронту, – басил толстяк майор. – На севере люди истекают кровью, не хватает боеприпасов, продовольствия, обмундирования, но они бьются.
– Конечно, пора, – поддержал его сосед, черноволосый парень со шрамом на щеке. – А то, что получается: на севере бойцы не успевают из атак выходить, а здесь на Центральном фронте люди вынуждены из-за чьей-то нерасторопности в окопах отсиживаться.
Офицеры были правы. В самом деле, командование Центральным фронтом, возглавляемое генералом Миаха, все время вело разговоры и медлило с активными действиями. Вот почему предстоящее наступление обрадовало солдат и офицеров.
Ночью Листер вернулся из штаба корпуса. Сразу же он приказал собрать всех командиров и комиссаров. Через несколько минут в штабе началось последнее совещание перед наступлением.
Листер изложил офицерам замысел командира корпуса. Он сводился к следующему. Зная о том, что промежутки между опорными пунктами мятежников находятся под наблюдением патрулей, наши войска должны были окружить высоту Льянос, Кихорну и Брунете. Утром, когда в небо взовьются три красные ракеты, начнется атака. Штурмовать предстояло одновременно три опорных пункта. В дальнейшем с запада и юго-запада республиканцы продолжают наступление на переправы через реку Гвадаррама.
– Нашу дивизию, – рассказывал Листер, – приказано в ночь с четвертого на пятое сосредоточить в районе Каса-дель-Пино и утром шестого овладеть городом Брунете и переправой через Гвадарраму в пяти километрах южнее этого города.
– А дальше что будем делать? – задал вопрос Листеру начальник штаба Иглесиас.
Энрике строго на него посмотрел:
– У нас есть приказ вышестоящего штаба, и теперь нам надо думать о том, как его выполнить, а не гадать, чем заниматься дальше.
Немного помедлив, добавил:
– Тем более сейчас, когда стало известно, что анархисты отказываются выполнять приказ. Они говорят: он бессмысленный и невыполнимый. Вот как отдавал распоряжение подчиненным командир 100-й бригады: «Я получил приказ – моя обязанность, как командира, передать его по инстанции дальше для исполнения, но убежден, что из этого ничего не получится. Командование Центрального фронта пытается окружить мадридский корпус, но не учитывает, что наши войска могут попасть в ловушку. Если Листер намерен вести дивизию в эту узкую горловину смерти, то пусть ведет, они, коммунисты-фанатики, а нам не к спеху богу душу отдавать».
Надо быть начеку, – повторил Листер, – и не допустить, чтобы подобные заявления сорвали операцию.
Тут же на совещании Листер отдал распоряжение начальнику штаба Иглесиасу и командирам бригад:
– 1-я и 100-я бригады будут действовать в первом эшелоне. Атака назначена в ночь с 5 на 6 июля. Марш они должны совершить скрытно. Девятая бригада – второй эшелон – выступает через час после первого эшелона.
Предполагалось, что как только наши войска подойдут к оливковой роще восточнее Брунете, то бригады первого эшелона примут боевой порядок для атаки города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Плакала девочка лет четырех. Пухлые ручонки не успевали вытирать слез. Девочка была как две капли воды похожа на женщину, фотография которой была на первой странице альбома. Наверное, это ее дочка. А вот четырехлетняя девочка стала невестой. Судя по фотографии, на свадьбе было весело и шумно. И теперь уже слезу смахивала мама девочки, добрая седеющая женщина. Появление внука, Мануэля, как свидетельствовала подпись под снимком, внесло в дом много нового, но дед и бабушка были довольны маленьким. Из фотографии, что осталась в альбоме, родители сделали огромный портрет Мануэля и повесили его над кроваткой. Большая история испанской семьи. Где они сейчас? Наверное, скитаются, гонимые войной. Бедный маленький Мануэль, кем-то ты вырастешь?
– О чем задумался, Павлито? – тронул меня за плечо начальник штаба.
– Да вот, все вместе, – показал я на портрет малыша.
– Что и говорить, война многим калечит жизнь, – начальник штаба бережно смахнул пыль со стекла портрета.
Мы осмотрели дом и пришли к выводу, что именно здесь придется расположить штаб дивизии. По соседству в таких же домах можно было бы поместить тыловые части.
– Когда начнем переезжать? – обратился к Иглесиасу начальник разведки Гарсиа.
– За сутки до начала атаки.
Начальник штаба был прав. Если раньше начинать перегруппировку, то авиация противника может обнаружить сосредоточение дивизии и разбомбить войска на марше.
К югу от Вальдемарильо простиралась всхолмленная открытая равнина с глубокими песчаными оврагами. Севернее Брунете зеленела редкая оливковая роща. Вдоль реки Ауленсия тянулась небольшая полоса лесонасаждений.
Местность в районе исходного положения наших войск господствовала над обороной противника. Основная трудность для нас заключалась в том, что коридор между сильно укрепленными пунктами врага Кихорна и Вилья-нуэва-де-ла-Каньяда составлял всего около пяти километров. А если учесть вынесенные на триста метров вперед некоторые участки обороны, то ширина этой горловины была не более трех километров.
На правом фланге дивизии нас беспокоила высота Льянос. Не менее опасным считали мы и населенный пункт Кихорна, расположенный на дороге Вильянуэва-де-ла-Каньяда и Паралес де Милья. Оба опорных пункта были очень грамотно оборудованы инженерами мятежников.
Разведчики, ходившие накануне в поиск, рассказывали, что фашисты вынесли пулеметные окопы вперед к проволочному заграждению и имели очень выгодную позицию для обстрела.
И на левом фланге мы не ждали легкой жизни. Здесь на главном шоссе Эскориаль – Брунете располагался населенный пункт Вильянуэва-де-ла-Каньяда, который также обладал большой огневой мощью.
Совершить ночной марш под самым носом у врага, пройти незамеченным, когда слева и справа почти вплотную окопы мятежников, не менее рискованно, чем пройти по тонкому прутику через горную реку. Но у нас иного выхода не было. Дивизия Листера готовилась совершить ночной марш по открытой местности, перерезанной трудно проходимым оврагом.
К вечеру мы вернулись в штаб, и я пошел докладывать обо всем Листеру. Но его не застал. Адъютант передал, что Листера вызвали в штаб командира 5-го корпуса за получением боевой задачи. Офицеры, собравшиеся в штабе, были возбуждены и обсуждали предстоящую операцию. Все радовались, что на Центральном фронте скоро развернутся боевые действия.
– Давно уже пора расшевелиться Центральному фронту, – басил толстяк майор. – На севере люди истекают кровью, не хватает боеприпасов, продовольствия, обмундирования, но они бьются.
– Конечно, пора, – поддержал его сосед, черноволосый парень со шрамом на щеке. – А то, что получается: на севере бойцы не успевают из атак выходить, а здесь на Центральном фронте люди вынуждены из-за чьей-то нерасторопности в окопах отсиживаться.
Офицеры были правы. В самом деле, командование Центральным фронтом, возглавляемое генералом Миаха, все время вело разговоры и медлило с активными действиями. Вот почему предстоящее наступление обрадовало солдат и офицеров.
Ночью Листер вернулся из штаба корпуса. Сразу же он приказал собрать всех командиров и комиссаров. Через несколько минут в штабе началось последнее совещание перед наступлением.
Листер изложил офицерам замысел командира корпуса. Он сводился к следующему. Зная о том, что промежутки между опорными пунктами мятежников находятся под наблюдением патрулей, наши войска должны были окружить высоту Льянос, Кихорну и Брунете. Утром, когда в небо взовьются три красные ракеты, начнется атака. Штурмовать предстояло одновременно три опорных пункта. В дальнейшем с запада и юго-запада республиканцы продолжают наступление на переправы через реку Гвадаррама.
– Нашу дивизию, – рассказывал Листер, – приказано в ночь с четвертого на пятое сосредоточить в районе Каса-дель-Пино и утром шестого овладеть городом Брунете и переправой через Гвадарраму в пяти километрах южнее этого города.
– А дальше что будем делать? – задал вопрос Листеру начальник штаба Иглесиас.
Энрике строго на него посмотрел:
– У нас есть приказ вышестоящего штаба, и теперь нам надо думать о том, как его выполнить, а не гадать, чем заниматься дальше.
Немного помедлив, добавил:
– Тем более сейчас, когда стало известно, что анархисты отказываются выполнять приказ. Они говорят: он бессмысленный и невыполнимый. Вот как отдавал распоряжение подчиненным командир 100-й бригады: «Я получил приказ – моя обязанность, как командира, передать его по инстанции дальше для исполнения, но убежден, что из этого ничего не получится. Командование Центрального фронта пытается окружить мадридский корпус, но не учитывает, что наши войска могут попасть в ловушку. Если Листер намерен вести дивизию в эту узкую горловину смерти, то пусть ведет, они, коммунисты-фанатики, а нам не к спеху богу душу отдавать».
Надо быть начеку, – повторил Листер, – и не допустить, чтобы подобные заявления сорвали операцию.
Тут же на совещании Листер отдал распоряжение начальнику штаба Иглесиасу и командирам бригад:
– 1-я и 100-я бригады будут действовать в первом эшелоне. Атака назначена в ночь с 5 на 6 июля. Марш они должны совершить скрытно. Девятая бригада – второй эшелон – выступает через час после первого эшелона.
Предполагалось, что как только наши войска подойдут к оливковой роще восточнее Брунете, то бригады первого эшелона примут боевой порядок для атаки города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90