Но бывшему рифтеру особенно не на что рассчитывать, когда вокруг нас развели такую шумиху, — так что вряд ли он долго продержится на ринге.
— Да уж, — фыркнула она. — И на Панарха ты тоже не особо рассчитываешь. Ты пессимист похуже Вийи.
— Она реалистка, как и я. — Он побарабанил пальцами по столу. — Давай лучше поговорим о другом. Расскажи, как вы летали к Пожирателю Солнц.
— Ладно, — удивилась Марим. — Только ведь Вийя и Монтроз уже были у тебя после возвращения.
— Были — Вийя два раза, а Монтроз один. Но они только и делали, что прочесывали мои воспоминания четырнадцатилетней давности, в точности как Иксван.
Марим надоели бесконечные разговоры о процессе, но тут она ощутила проблеск интереса.
— Ну и как, нашли они что-нибудь? С Монтрозом я теперь почти не вижусь, а из Вийи, сам знаешь, слова не вытянешь.
Локри устало покачал головой.
— Только то, чего я не мог понять с самого начала: случайные акты насилия не влекут за собой уничтожения банка данных, принадлежавшего жертвам, — да еще такого искусного, что следов не найдешь.
Марим присвистнула:
— Видать, твои родичи были шишки крейсерского класса.
— Ничего похожего. Кендрианы — всего лишь младшая ветвь Вакиано...
— Кораблестроители, — пробормотала Марим. Каждый рифтер хоть раз в жизни пожелал, захватил или украл вакиановскую яхту.
— Мы к их делу отношения не имели. У нас была лицензия от Консилиума Внешних Дел на проведение научных экспедиций. Никаких яхт — только исследовательские корабли, оснащенные техникой, которую Флот и настоящие приграничные исследователи сочли бы устаревшей.
— Так, может, они наткнулись на что-нибудь новенькое?
— Все, на что бы они ни наткнулись, поступило бы в ДатаНет еще до их возвращения домой, — нетерпеливо прервал Локри. — Лицензия предусматривала прямой кодированный ввод с первого же по курсу Узла. Так всегда и делается.
— Но в их компьютере должно было что-то остаться. Ты не проверял?
— Само собой, — щелкнул пальцами Локри. — Как только пришел домой и нашел их мертвыми. Провел поиск вне домашней системы — ее уже очистили — и обнаружил, что все их средства были переведены на мое имя. Тут-то я и понял, что меня подставили.
— А ты не пробовал выяснить, кто?
— Еще как пробовал — когда только мог. — Локри поколебался и сказал: — Как-то вечером, надравшись больше обычного, я рассказал об этом Маркхему, и он тоже попробовал. На свою прибыль от первого налета на Хрима мы купили у программиста червяка — хтона девятой степени.
— Вот оно что! Я не знала, что рифтерский червяк может копнуть так глубоко. Ты потратил на это всю свою долю, а мне ничего не сказал.
Марим притворилась обиженной, но Локри этого как будто и не заметил. Он встал со стула и принялся расхаживать по своей клетушке — Марим поняла, что это уже вошло у него в привычку.
— Конечно, не сказал. Да и зачем? Мы выяснили немногим больше того, что я уже знал. В основном то, что все студенты, участвовавшие в том рейсе, потом погибли или пропали без вести. А чистюли чуть нас не засекли. На такой глубине в ДатаНете так же опасно, как и в Рифте: приходится двигаться ощупью. Чтобы найти улики, которые еще могли сохраниться, нужен программист получше нас.
«Такой, как Вийя», — подумала Марим, но вслух ничего не сказала. Незачем вселять в него ложные надежды. Вся эта болтовня о свидетельствах и уликах — сплошная потеря времени. Легальными методами им Локри не освободить. Марим сменила тему.
— А сестру свою ты так и не видел?
Локри угрюмо сжал губы.
— Нет.
— Ты знаешь, что она пропала?
Локри вскинул голову, распахнув серые, как море, глаза.
— Как пропала? Она что, мертва?
— Да нет же, просто исчезла. Чистюли сплетничают, что Архон, с которым она жила, сперва пыхтел, что твой двигатель в суперкритическом, а потом и думать о ней забыл — или вид такой делает. Теперь он связался с мальчишкой Харкацусом, у которого папашу подставили как главного заговорщика. Об этом много толковали перед нашим отлетом на Геенну.
Локри метался взад-вперед, словно зверь в клетке.
— Что бы это значило? — пробормотал он.
— Может, ей просто надоел этот паскудный Архон, вот она и ушла к другому. Слухи ходят, что против него лучше не возникать и что руки у него длинные. Если так, то понять ее можно, правда?
Локри прервал свою беготню и плюхнулся на скамейку, запустив пальцы в длинные черные волосы.
— Не могу я мыслить связно. Расскажи мне о Пожирателе Солнц. Какой он?
Марим, чтобы развлечь его, пустилась в долгое повествование. Пересыпая свою речь самыми ненормативными эпитетами, она рассказала о путешествии «Телварны» в систему Геенны на борту «Грозного» и о том, как крейсер перед своим возвращением на Арес запустил их в Рифт.
— ...Рыжик по дороге положил глаз на десантницу, а эйя вконец спятили. Смехота — я жалела только, что вас с Жаимом нет. Короче говоря, после пары убийственно долгих вахт старый мудак Омилов засек-таки что-то. На вид это было как тусклая красная звезда. С каким-то странным спектром и без рентгеновских лучей.
— Почему странным? — заинтересовался Локри.
— Так Омилов сказал. Оказалось, что бинарий черной дыры с фрактальным спектром размерности одна целая семь десятых.
На лбу у Локри прорезалась складка, и он мотнул головой. Марим посмотрела на него с любопытством, но он только рукой махнул — продолжай, мол.
— Тут он и говорит — прямо как по-писаному: «Ни один, говорит, известный процесс не имеет такой спектральной метки. Это значит, что мы нашли Пожиратель Солнц». Тогда мы расставили сенсорный ряд — чуть двигатель не спалили, пока скакали, — и получили довольно четкую картинку. Прямо красота: газы текут от красного солнца в соседний диск и переливаются всеми цветами радуги — от красного по краям до ярко-белого в центре, где они уходят через горизонт превращения в черную дыру. А на внутреннюю часть накладывается какая-то рябь — Омилов решил, что это Пожиратель Солнц делает. Ну уж такой хреновины, как это паскудство, я в жизни не видала — сплошные трубы, завязанные узлом. Насколько можно было разглядеть, конечно.
— А поближе нельзя было подойти?
— Нет, Флот запретил. — Марим сморщила нос. — Оно и к лучшему, по правде сказать. На него и смотреть-то противно, а как вспомнишь, что там еще и должарианцы засели со своими пыточными машинами... Чтобы я еще раз хоть на световой год подошла к этому месту? За все солнца Рифтхавена не заставите!
* * *
Монтроз обвел взглядом кухню анклава. Весь персонал прекратил свою работу, кроме запасного шеф-повара, который, как и полагалось, продолжал помешивать соус.
Подручные взирали на Монтроза со смесью тревоги и любопытства.
— Отлично, отлично, — сказал он, медленно проходя между разделочными столами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
— Да уж, — фыркнула она. — И на Панарха ты тоже не особо рассчитываешь. Ты пессимист похуже Вийи.
— Она реалистка, как и я. — Он побарабанил пальцами по столу. — Давай лучше поговорим о другом. Расскажи, как вы летали к Пожирателю Солнц.
— Ладно, — удивилась Марим. — Только ведь Вийя и Монтроз уже были у тебя после возвращения.
— Были — Вийя два раза, а Монтроз один. Но они только и делали, что прочесывали мои воспоминания четырнадцатилетней давности, в точности как Иксван.
Марим надоели бесконечные разговоры о процессе, но тут она ощутила проблеск интереса.
— Ну и как, нашли они что-нибудь? С Монтрозом я теперь почти не вижусь, а из Вийи, сам знаешь, слова не вытянешь.
Локри устало покачал головой.
— Только то, чего я не мог понять с самого начала: случайные акты насилия не влекут за собой уничтожения банка данных, принадлежавшего жертвам, — да еще такого искусного, что следов не найдешь.
Марим присвистнула:
— Видать, твои родичи были шишки крейсерского класса.
— Ничего похожего. Кендрианы — всего лишь младшая ветвь Вакиано...
— Кораблестроители, — пробормотала Марим. Каждый рифтер хоть раз в жизни пожелал, захватил или украл вакиановскую яхту.
— Мы к их делу отношения не имели. У нас была лицензия от Консилиума Внешних Дел на проведение научных экспедиций. Никаких яхт — только исследовательские корабли, оснащенные техникой, которую Флот и настоящие приграничные исследователи сочли бы устаревшей.
— Так, может, они наткнулись на что-нибудь новенькое?
— Все, на что бы они ни наткнулись, поступило бы в ДатаНет еще до их возвращения домой, — нетерпеливо прервал Локри. — Лицензия предусматривала прямой кодированный ввод с первого же по курсу Узла. Так всегда и делается.
— Но в их компьютере должно было что-то остаться. Ты не проверял?
— Само собой, — щелкнул пальцами Локри. — Как только пришел домой и нашел их мертвыми. Провел поиск вне домашней системы — ее уже очистили — и обнаружил, что все их средства были переведены на мое имя. Тут-то я и понял, что меня подставили.
— А ты не пробовал выяснить, кто?
— Еще как пробовал — когда только мог. — Локри поколебался и сказал: — Как-то вечером, надравшись больше обычного, я рассказал об этом Маркхему, и он тоже попробовал. На свою прибыль от первого налета на Хрима мы купили у программиста червяка — хтона девятой степени.
— Вот оно что! Я не знала, что рифтерский червяк может копнуть так глубоко. Ты потратил на это всю свою долю, а мне ничего не сказал.
Марим притворилась обиженной, но Локри этого как будто и не заметил. Он встал со стула и принялся расхаживать по своей клетушке — Марим поняла, что это уже вошло у него в привычку.
— Конечно, не сказал. Да и зачем? Мы выяснили немногим больше того, что я уже знал. В основном то, что все студенты, участвовавшие в том рейсе, потом погибли или пропали без вести. А чистюли чуть нас не засекли. На такой глубине в ДатаНете так же опасно, как и в Рифте: приходится двигаться ощупью. Чтобы найти улики, которые еще могли сохраниться, нужен программист получше нас.
«Такой, как Вийя», — подумала Марим, но вслух ничего не сказала. Незачем вселять в него ложные надежды. Вся эта болтовня о свидетельствах и уликах — сплошная потеря времени. Легальными методами им Локри не освободить. Марим сменила тему.
— А сестру свою ты так и не видел?
Локри угрюмо сжал губы.
— Нет.
— Ты знаешь, что она пропала?
Локри вскинул голову, распахнув серые, как море, глаза.
— Как пропала? Она что, мертва?
— Да нет же, просто исчезла. Чистюли сплетничают, что Архон, с которым она жила, сперва пыхтел, что твой двигатель в суперкритическом, а потом и думать о ней забыл — или вид такой делает. Теперь он связался с мальчишкой Харкацусом, у которого папашу подставили как главного заговорщика. Об этом много толковали перед нашим отлетом на Геенну.
Локри метался взад-вперед, словно зверь в клетке.
— Что бы это значило? — пробормотал он.
— Может, ей просто надоел этот паскудный Архон, вот она и ушла к другому. Слухи ходят, что против него лучше не возникать и что руки у него длинные. Если так, то понять ее можно, правда?
Локри прервал свою беготню и плюхнулся на скамейку, запустив пальцы в длинные черные волосы.
— Не могу я мыслить связно. Расскажи мне о Пожирателе Солнц. Какой он?
Марим, чтобы развлечь его, пустилась в долгое повествование. Пересыпая свою речь самыми ненормативными эпитетами, она рассказала о путешествии «Телварны» в систему Геенны на борту «Грозного» и о том, как крейсер перед своим возвращением на Арес запустил их в Рифт.
— ...Рыжик по дороге положил глаз на десантницу, а эйя вконец спятили. Смехота — я жалела только, что вас с Жаимом нет. Короче говоря, после пары убийственно долгих вахт старый мудак Омилов засек-таки что-то. На вид это было как тусклая красная звезда. С каким-то странным спектром и без рентгеновских лучей.
— Почему странным? — заинтересовался Локри.
— Так Омилов сказал. Оказалось, что бинарий черной дыры с фрактальным спектром размерности одна целая семь десятых.
На лбу у Локри прорезалась складка, и он мотнул головой. Марим посмотрела на него с любопытством, но он только рукой махнул — продолжай, мол.
— Тут он и говорит — прямо как по-писаному: «Ни один, говорит, известный процесс не имеет такой спектральной метки. Это значит, что мы нашли Пожиратель Солнц». Тогда мы расставили сенсорный ряд — чуть двигатель не спалили, пока скакали, — и получили довольно четкую картинку. Прямо красота: газы текут от красного солнца в соседний диск и переливаются всеми цветами радуги — от красного по краям до ярко-белого в центре, где они уходят через горизонт превращения в черную дыру. А на внутреннюю часть накладывается какая-то рябь — Омилов решил, что это Пожиратель Солнц делает. Ну уж такой хреновины, как это паскудство, я в жизни не видала — сплошные трубы, завязанные узлом. Насколько можно было разглядеть, конечно.
— А поближе нельзя было подойти?
— Нет, Флот запретил. — Марим сморщила нос. — Оно и к лучшему, по правде сказать. На него и смотреть-то противно, а как вспомнишь, что там еще и должарианцы засели со своими пыточными машинами... Чтобы я еще раз хоть на световой год подошла к этому месту? За все солнца Рифтхавена не заставите!
* * *
Монтроз обвел взглядом кухню анклава. Весь персонал прекратил свою работу, кроме запасного шеф-повара, который, как и полагалось, продолжал помешивать соус.
Подручные взирали на Монтроза со смесью тревоги и любопытства.
— Отлично, отлично, — сказал он, медленно проходя между разделочными столами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125