И рассмеялась, несмотря на то, что настроение у нее было не самое лучшее.
– О, спасибо. Я и сам себе нравлюсь.
В этот момент оба они увидели хорошенькую молодую женщину в длинном синем платье, торопливо шагающую к ним через лужайку. В руке она держала черный радиотелефон, последнее слово техники.
Харв приветствовал ее улыбкой.
– Аманда, любовь моя! Ты прямо-таки воплощение довоенного стиля, сама элегантность и изысканность! Впрочем, должен тебе доложить, этот телефон портит все впечатление.
Аманда, которой, по всей видимости, не раз доводилось слышать сомнительные комплименты из уст Харва, терпеливо улыбнулась и обратилась к Элизе:
– Простите, вы мисс Найт?
Элиза кивнула. Тогда хорошенькая молодая женщина протянула ей телефон.
– Вам срочный звонок, – сказала она. – От тети Элен из Нью-Йорка.
Харв и Аманда переглянулись, Элиза, хмурясь, поднесла телефон к уху, недоумевая, как и кто мог узнать, что находится она в Пемберли. Мобильный телефон был нарочно оставлен выключенным в багаже, к тому же, насколько ей было известно, номер Дарси не значился ни в одном нью-йоркском справочнике. Более того, никакой тети Элен у нее не было.
– Алло?
В ухо ворвался скрипучий и громкий голос Тельмы Клейн.
– Что, черт возьми, происходит, Элиза? – с негодованием спросила ученая дама. – Ты обещала перезвонить мне, как только переговоришь с Дарси. Что он сказал?
Элиза выразительно закатила глаза, потом покосилась на Харва. Но тот, похоже, был целиком поглощен рассматриванием довольно откровенного выреза на платье Аманды.
– О, привет, тетя Элен! – весело воскликнула Элиза. – Мы все еще ведем переговоры… по этому делу. Могу я перезвонить вам в понедельник?
– В понедельник? Ты что, окончательно из ума выжила? – Тельма так орала в трубку, что Харв с Амандой перестали флиртовать и с любопытством уставились на Элизу. – В понедельник мы проводим пресс-конференцию. Или забыла? – взвизгнула исследовательница. – И там будут люди из «Сотбис».
– Да, тетушка Элен. Ладно, тогда до скорого, – сказала Элиза, давая тем самым понять, что время для подобного разговора не самое подходящее.
В трубке на секунду воцарилось молчание, затем послышалось жалобное мяуканье. Но вот Тельма заговорила снова, и в голосе ее звучала угроза.
– Ты, наверное, забыла, Элиза, что оставила своего чертова кота у меня. Если только посмеешь повесить трубку, я вышвырну твоего Уикхема на помойку, ясно? Говори, что там у вас происходит.
– Честное слово, тетя Элен, мне не слишком удобно обсуждать это сейчас, – с улыбкой ответила Элиза. – Передавайте Уикхему привет, поцелуйте его от меня. И не забудьте, он обожает тунца.
Тельма Клейн, страстная кошатница, лишь вздохнула, признавая тем самым свое поражение.
– Хорошо, Элиза. Не знаю, что там у вас происходит, но догадываюсь, что этот красавчик мистер Дарси просто заморочил тебе голову. И я хочу, чтобы ты знала и помнила об одном, перед тем как сделать очередную глупость. – Тельма выдержала многозначительную паузу. – Буквально вчера звонили из «Сотбис» и сообщили, что, по их предварительной оценке, стоимость невскрытого письма Джейн Остин может дойти на аукционе до полутора миллионов долларов. – В трубке воцарилось долгое молчание, наконец ученая дама добавила: – Это, конечно, только в том случае, если оно так и останется невскрытым.
– До полутора?.. – спросила Элиза тоненьким, как у мышки, голоском.
– Да! Можешь поверить своей тетушке Элен. Так что пошевеливайся, и чтоб была здесь в понедельник как штык! – приказала Тельма. – Гарантирую, что до этого времени кот будет жив.
Тельма Клейн с грохотом бросила трубку на рычаг и хмуро взглянула на Уикхема, который уютно расположился на диване в ее нью-йоркской квартире.
– Ну что ты на меня таращишься? – грозно спросила она серого кота.
Уикхем не ответил, и тогда Тельма нехотя поднялась и зашлепала босиком на кухню.
– Иди сюда, – ворчливо произнесла она. – Давай достанем этого проклятого тунца из холодильника. Тетушка Элен угощает.
На лужайке Пемберли Элиза сидела за столом, крепко сжимая в руке радиотелефон, совершенно сраженная новостями.
– Знаешь, как-то раз видел в точности такое же выражение на лице балерины, по ошибке заглянувшей в бар, где собираются байкеры, – заметил Харв и отпил глоток «Кровавой Мэри» из бокала.
– А эта ваша тетушка Элен, должно быть, та еще штучка! – сказала Аманда.
Весь остаток дня Элиза провела на мостках, на берегу маленького озера. На коленях у нее лежал альбом для рисования, и художница рассеянно водила мелком по бумаге. Но мысли ее были далеко, она никак не могла переварить сногсшибательную новость, что сообщила ей Тельма Клейн.
Полтора миллиона долларов! Большие деньги, думала она. Нет, неправильно, огромные деньги! Больше, чем Элиза Найт или кто-либо из ее семьи когда-либо зарабатывал или хоть раз видел в своей жизни. Куча денег…
Полтора миллиона долларов за письмо, продолжала размышлять Элиза. За письмо, которое лежит в кармашке папки, оставленной на комоде в Розовой спальне.
Она взглянула на набросок в альбоме, всмотрелась в зелено-синие, как море, глаза Дарси. Эти глаза… они говорили ей все и в то же время – ровным счетом ничего. И она надеялась, вглядываясь в созданный ею образ, получить совет, что же делать дальше.
Дарси предложил заплатить ей за невскрытое письмо любую сумму, какую только она назовет. Но согласится ли он отдать за него полтора миллиона долларов? Неужели последнее письмо Джейн так много для него значит? И если да… Если Фицуильям Дарси согласится выложить столь огромную сумму за письмо умершей два века тому назад женщины, это может подтвердить, насколько дорога ему мисс Остин. Но что скажет этот его поступок о чувствах, которые он испытывает к взбалмошной художнице из Нью-Йорка?..
Отложив альбом в сторону, Элиза закрыла глаза и попыталась прогнать застывший перед ней образ Дарси, забыть о его прекрасном лице, о его волнующем голосе, о том, как он в деталях описывал ей свое невероятное путешествие в прошлое и романтическую встречу с Джейн Остин.
Она открыла глаза и увидела маленькую серую птичку, присевшую на дощатый настил совсем рядом. Слегка склонив голову набок, птичка рассматривала ее блестящим и пытливым круглым глазом, словно хотела прочесть мысли о Дарси.
Мысленно отмахнувшись от этого не в меру любопытного создания, Элиза снова закрыла глаза и тут же была вознаграждена. Перед ней возник образ Джерри, призывающего более рационально относиться к жизни, напоминающего о ее сложной финансовой ситуации, о налогах… о первостепенных нуждах и интересах, наконец.
Она открыла глаза – птичка по-прежнему смотрела на нее. Тут Элиза громко рассмеялась – настолько абсурдными показались ей все эти надежды и мечты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– О, спасибо. Я и сам себе нравлюсь.
В этот момент оба они увидели хорошенькую молодую женщину в длинном синем платье, торопливо шагающую к ним через лужайку. В руке она держала черный радиотелефон, последнее слово техники.
Харв приветствовал ее улыбкой.
– Аманда, любовь моя! Ты прямо-таки воплощение довоенного стиля, сама элегантность и изысканность! Впрочем, должен тебе доложить, этот телефон портит все впечатление.
Аманда, которой, по всей видимости, не раз доводилось слышать сомнительные комплименты из уст Харва, терпеливо улыбнулась и обратилась к Элизе:
– Простите, вы мисс Найт?
Элиза кивнула. Тогда хорошенькая молодая женщина протянула ей телефон.
– Вам срочный звонок, – сказала она. – От тети Элен из Нью-Йорка.
Харв и Аманда переглянулись, Элиза, хмурясь, поднесла телефон к уху, недоумевая, как и кто мог узнать, что находится она в Пемберли. Мобильный телефон был нарочно оставлен выключенным в багаже, к тому же, насколько ей было известно, номер Дарси не значился ни в одном нью-йоркском справочнике. Более того, никакой тети Элен у нее не было.
– Алло?
В ухо ворвался скрипучий и громкий голос Тельмы Клейн.
– Что, черт возьми, происходит, Элиза? – с негодованием спросила ученая дама. – Ты обещала перезвонить мне, как только переговоришь с Дарси. Что он сказал?
Элиза выразительно закатила глаза, потом покосилась на Харва. Но тот, похоже, был целиком поглощен рассматриванием довольно откровенного выреза на платье Аманды.
– О, привет, тетя Элен! – весело воскликнула Элиза. – Мы все еще ведем переговоры… по этому делу. Могу я перезвонить вам в понедельник?
– В понедельник? Ты что, окончательно из ума выжила? – Тельма так орала в трубку, что Харв с Амандой перестали флиртовать и с любопытством уставились на Элизу. – В понедельник мы проводим пресс-конференцию. Или забыла? – взвизгнула исследовательница. – И там будут люди из «Сотбис».
– Да, тетушка Элен. Ладно, тогда до скорого, – сказала Элиза, давая тем самым понять, что время для подобного разговора не самое подходящее.
В трубке на секунду воцарилось молчание, затем послышалось жалобное мяуканье. Но вот Тельма заговорила снова, и в голосе ее звучала угроза.
– Ты, наверное, забыла, Элиза, что оставила своего чертова кота у меня. Если только посмеешь повесить трубку, я вышвырну твоего Уикхема на помойку, ясно? Говори, что там у вас происходит.
– Честное слово, тетя Элен, мне не слишком удобно обсуждать это сейчас, – с улыбкой ответила Элиза. – Передавайте Уикхему привет, поцелуйте его от меня. И не забудьте, он обожает тунца.
Тельма Клейн, страстная кошатница, лишь вздохнула, признавая тем самым свое поражение.
– Хорошо, Элиза. Не знаю, что там у вас происходит, но догадываюсь, что этот красавчик мистер Дарси просто заморочил тебе голову. И я хочу, чтобы ты знала и помнила об одном, перед тем как сделать очередную глупость. – Тельма выдержала многозначительную паузу. – Буквально вчера звонили из «Сотбис» и сообщили, что, по их предварительной оценке, стоимость невскрытого письма Джейн Остин может дойти на аукционе до полутора миллионов долларов. – В трубке воцарилось долгое молчание, наконец ученая дама добавила: – Это, конечно, только в том случае, если оно так и останется невскрытым.
– До полутора?.. – спросила Элиза тоненьким, как у мышки, голоском.
– Да! Можешь поверить своей тетушке Элен. Так что пошевеливайся, и чтоб была здесь в понедельник как штык! – приказала Тельма. – Гарантирую, что до этого времени кот будет жив.
Тельма Клейн с грохотом бросила трубку на рычаг и хмуро взглянула на Уикхема, который уютно расположился на диване в ее нью-йоркской квартире.
– Ну что ты на меня таращишься? – грозно спросила она серого кота.
Уикхем не ответил, и тогда Тельма нехотя поднялась и зашлепала босиком на кухню.
– Иди сюда, – ворчливо произнесла она. – Давай достанем этого проклятого тунца из холодильника. Тетушка Элен угощает.
На лужайке Пемберли Элиза сидела за столом, крепко сжимая в руке радиотелефон, совершенно сраженная новостями.
– Знаешь, как-то раз видел в точности такое же выражение на лице балерины, по ошибке заглянувшей в бар, где собираются байкеры, – заметил Харв и отпил глоток «Кровавой Мэри» из бокала.
– А эта ваша тетушка Элен, должно быть, та еще штучка! – сказала Аманда.
Весь остаток дня Элиза провела на мостках, на берегу маленького озера. На коленях у нее лежал альбом для рисования, и художница рассеянно водила мелком по бумаге. Но мысли ее были далеко, она никак не могла переварить сногсшибательную новость, что сообщила ей Тельма Клейн.
Полтора миллиона долларов! Большие деньги, думала она. Нет, неправильно, огромные деньги! Больше, чем Элиза Найт или кто-либо из ее семьи когда-либо зарабатывал или хоть раз видел в своей жизни. Куча денег…
Полтора миллиона долларов за письмо, продолжала размышлять Элиза. За письмо, которое лежит в кармашке папки, оставленной на комоде в Розовой спальне.
Она взглянула на набросок в альбоме, всмотрелась в зелено-синие, как море, глаза Дарси. Эти глаза… они говорили ей все и в то же время – ровным счетом ничего. И она надеялась, вглядываясь в созданный ею образ, получить совет, что же делать дальше.
Дарси предложил заплатить ей за невскрытое письмо любую сумму, какую только она назовет. Но согласится ли он отдать за него полтора миллиона долларов? Неужели последнее письмо Джейн так много для него значит? И если да… Если Фицуильям Дарси согласится выложить столь огромную сумму за письмо умершей два века тому назад женщины, это может подтвердить, насколько дорога ему мисс Остин. Но что скажет этот его поступок о чувствах, которые он испытывает к взбалмошной художнице из Нью-Йорка?..
Отложив альбом в сторону, Элиза закрыла глаза и попыталась прогнать застывший перед ней образ Дарси, забыть о его прекрасном лице, о его волнующем голосе, о том, как он в деталях описывал ей свое невероятное путешествие в прошлое и романтическую встречу с Джейн Остин.
Она открыла глаза и увидела маленькую серую птичку, присевшую на дощатый настил совсем рядом. Слегка склонив голову набок, птичка рассматривала ее блестящим и пытливым круглым глазом, словно хотела прочесть мысли о Дарси.
Мысленно отмахнувшись от этого не в меру любопытного создания, Элиза снова закрыла глаза и тут же была вознаграждена. Перед ней возник образ Джерри, призывающего более рационально относиться к жизни, напоминающего о ее сложной финансовой ситуации, о налогах… о первостепенных нуждах и интересах, наконец.
Она открыла глаза – птичка по-прежнему смотрела на нее. Тут Элиза громко рассмеялась – настолько абсурдными показались ей все эти надежды и мечты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73