».
— Это еще что? — спросила она вслух.
Сохраняя торжественное выражение лица, Хейл отвечал ей, двигая одними губами:
— А чем песнь в честь яблочного пирога хуже любого гимна?
Когда музыка кончилась, он двинулся навстречу главе инопланетян. Это был человек в диковинном, музейного вида, сюртуке, отутюженных брюках и тонком, повязанном незамысловатым узлом галстуке. Удивительно неправильно сложенное, точно вырубленное топором, лицо обрамляла короткая и черная как смоль курчавая борода. Рукопожатие главы оказалось неожиданно крепким.
— Я счастлив приветствовать в вашем лице великую космическую цивилизацию, — произнес он, принимая футляр с загадочными верительными грамотами. — Цивилизацию, преодолевшую звездные просторы, чтобы протянуть нам руку. Мы приветствуем мир и дружбу между нашими народами, даже такими, как мерканы и…
Тут он замолчал, озадаченно прервав странную фразу. Хейл не стал длить молчание.
— Мы тоже счастливы приветствовать представителей цивилизации, в поисках неведомых миров смело бросившей вызов холодной пустоте космоса, — торжественно подхватил он. — Пусть эта встреча станет началом долгого сотрудничества и мира, которые никогда не перерастут ни в глухую неприязнь, ни в явную вражду.
На лице инопланетянина выразилось нечто вроде недоумения, когда, делая вид, будто внимательно выслушивает ответную речь, он попытался открыть футляр, чтобы поглядеть на таинственные верительные грамоты. Не преуспев в попытке, он повернулся к камерам и изобразил широкую улыбку. Очевидно, это был давно отработанный ритуал. Через несколько секунд, опустив камеры, репортеры потянулись к выходу.
Все это время свита в сюртуках, мундирах и вечерних платьях довольствовалась ролью статистов.
— Теперь наступило время для серьезного разговора, — объявил Протектор. — Не знаю, как это принято у вас, а у нас такие переговоры положено вести один на один, без обременительного присутствия второстепенных лиц.
— У нас тоже бытует такой обычай, — подтвердил Хейл. — И если возможно, то в помещении, где найдется пара удобных для сидения мягких кресел. Имеется ли на корабле такое специализированное помещение?
Протектор улыбнулся, раздвинув губы, и продемонстрировал неровно торчащие зубы:
— Именно такое помещение на корабле имеется.
И они прошли куда-то, где их ждали уединение, низкий круглый стол и мягкая мебель.
— Прежде всего я хотел бы знать, — начал Протектор, пробарабанив пальцами по столу, — считает ли высокая договаривающаяся сторона этот район космоса принадлежащим ей или какой-либо третьей стороне?
— Я полагаю, — ответил Хейл, — что федеральное правительство готово объявить своим любой район космоса, куда только способны дотянуться локаторы его кораблей. Но если мы будем считать, что вы застолбили за собой эту систему до нашего появления, то таких, — он сделал ударение на этом слове, — проблем у вас может и не возникнуть.
Протектор благодарно кивнул головой:
— Тогда, если вы так любезны, не могли бы вы подсказать нам, имеется ли в этом районе подходящая планета для колонизации? Я имею в виду такую планету, где подобный нам с вами гуманоид может существовать, не пользуясь скафандром и, если возможно, употребляя для дыхания атмосферный воздух.
— Вообще-то говоря, — ответил Хейл, — такие планеты редкость. Но похоже, что вам повезло. В окрестностях этой звезды имеется планета, которая отвечает упомянутым условиям.
— Можете уже сейчас считать себя ее почетным гражданином, — облегченно сказал Протектор. — Как полагаете, должны строиться отношения нашей молодой цивилизации с вашей, несомненно далеко ее опередившей, более древней и мудрой?
— Я полагаю, — сказал Хейл, отмечая высоту, на которую заползает бровь Протектора, — что чем меньше этих отношений будет, тем лучше для вашей молодой цивилизации.
— Даже так? — спросил тот, но в его голосе Хейл уловил куда меньше недоумения, чем можно было ожидать.
— Что если бы нам распаковать мои верительные грамоты? — предложил он вдруг.
Протектор кивнул:
— У меня возникала такая мысль. Но ваш футляр оказался слишком хорошо закрыт.
— Позвольте мне с ним справиться.
Протектор решил воспользоваться паузой, чтобы поправить галстук, но забыл это сделать.
— Это напиток? — спросил он.
— Совершенно верно, — подтвердил Хейл, ставя на стол пузатую бутылку, — На нашем языке он называется «вино». Принцип его действия состоит в том, что, тормозя процессы в коре головного мозга, напиток высвобождает воображение и подсознание, открывая истины слишком простые, а оттого непонятные для трезвого ума. Это своего рода суррогат божественности. Найдется ли в этой комнате что-нибудь, что напоминало бы пару стаканов?
Густые брови на лице Протектора снова поползли вверх, на сей раз обозначив высокую степень понимания и дружелюбия.
— Это то, что называется алкоголем?
— Совершенно верно, — подтвердил Хейл. — Так стаканы…
— Мы найдем их вон в том несгораемом шкафу, — сказал Протектор. — Так как, я полагаю, официальная часть закончилась, не выключить ли вам свой передающий прибор?
Физиономия Хейла расплылась в ехидной улыбке.
— Я тоже думаю, что это уместно, — охотно согласился он.
На экране высветилось «Связь прервана». Сато с досадой хлопнула ладонью по подлокотнику.
— Сукин сын! — сказала она.
«Дейзи проснулась на рассвете, почти в сумерках, — прочитал старый букинист. — Лежа на необъятной кровати под балдахином, она некоторое время разглядывала стены. Эти стены были сложены из хорошо подобранных камней, на них висели яркие ковры, а стрельчатые узкие окна перекрывались изогнутыми коваными решетками. В одно из них, подсветив плавающую в воздухе пыль, как раз проскользнул луч солнца. Дейзи выскочила из-под одеяла и спрыгнула на пол.
— Ух ты!
Этот возглас вырвался у нее, когда, подбежав к окну и вскочив на лавку, она увидела окружающий пейзаж. Замок возносился на уровень туч, если не выше. Во всяком случае, край одного из облаков висел ниже подоконника. Слева, подсвеченные восходящими лучами, громоздились гребни гор, а справа блестел уходящий до горизонта океан. Подножие горы еще тонуло в сумерках. Впечатление оказалось сильным. На несколько мгновений Дейзи забыла обо всем остальном.
— Вот это да!
Легкий скрип двери чуть не проскользнул мимо ее ушей.
— Госпожа уже проснулась? — услышала она.
Голос был незнакомым, хриплым, по-своему приятным, но явно не человеческим. Оглянувшись, Дейзи увидела огромного волка. Интересно, что она не испугалась. Скорее всего потому, что волк вел себя совсем не по-волчьи. Чуть ссутулившись, он стоял на задних лапах, держась передней за дверную ручку. В такой позе можно иногда увидеть умную собаку, которая, навалившись на ручку, открывает дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Это еще что? — спросила она вслух.
Сохраняя торжественное выражение лица, Хейл отвечал ей, двигая одними губами:
— А чем песнь в честь яблочного пирога хуже любого гимна?
Когда музыка кончилась, он двинулся навстречу главе инопланетян. Это был человек в диковинном, музейного вида, сюртуке, отутюженных брюках и тонком, повязанном незамысловатым узлом галстуке. Удивительно неправильно сложенное, точно вырубленное топором, лицо обрамляла короткая и черная как смоль курчавая борода. Рукопожатие главы оказалось неожиданно крепким.
— Я счастлив приветствовать в вашем лице великую космическую цивилизацию, — произнес он, принимая футляр с загадочными верительными грамотами. — Цивилизацию, преодолевшую звездные просторы, чтобы протянуть нам руку. Мы приветствуем мир и дружбу между нашими народами, даже такими, как мерканы и…
Тут он замолчал, озадаченно прервав странную фразу. Хейл не стал длить молчание.
— Мы тоже счастливы приветствовать представителей цивилизации, в поисках неведомых миров смело бросившей вызов холодной пустоте космоса, — торжественно подхватил он. — Пусть эта встреча станет началом долгого сотрудничества и мира, которые никогда не перерастут ни в глухую неприязнь, ни в явную вражду.
На лице инопланетянина выразилось нечто вроде недоумения, когда, делая вид, будто внимательно выслушивает ответную речь, он попытался открыть футляр, чтобы поглядеть на таинственные верительные грамоты. Не преуспев в попытке, он повернулся к камерам и изобразил широкую улыбку. Очевидно, это был давно отработанный ритуал. Через несколько секунд, опустив камеры, репортеры потянулись к выходу.
Все это время свита в сюртуках, мундирах и вечерних платьях довольствовалась ролью статистов.
— Теперь наступило время для серьезного разговора, — объявил Протектор. — Не знаю, как это принято у вас, а у нас такие переговоры положено вести один на один, без обременительного присутствия второстепенных лиц.
— У нас тоже бытует такой обычай, — подтвердил Хейл. — И если возможно, то в помещении, где найдется пара удобных для сидения мягких кресел. Имеется ли на корабле такое специализированное помещение?
Протектор улыбнулся, раздвинув губы, и продемонстрировал неровно торчащие зубы:
— Именно такое помещение на корабле имеется.
И они прошли куда-то, где их ждали уединение, низкий круглый стол и мягкая мебель.
— Прежде всего я хотел бы знать, — начал Протектор, пробарабанив пальцами по столу, — считает ли высокая договаривающаяся сторона этот район космоса принадлежащим ей или какой-либо третьей стороне?
— Я полагаю, — ответил Хейл, — что федеральное правительство готово объявить своим любой район космоса, куда только способны дотянуться локаторы его кораблей. Но если мы будем считать, что вы застолбили за собой эту систему до нашего появления, то таких, — он сделал ударение на этом слове, — проблем у вас может и не возникнуть.
Протектор благодарно кивнул головой:
— Тогда, если вы так любезны, не могли бы вы подсказать нам, имеется ли в этом районе подходящая планета для колонизации? Я имею в виду такую планету, где подобный нам с вами гуманоид может существовать, не пользуясь скафандром и, если возможно, употребляя для дыхания атмосферный воздух.
— Вообще-то говоря, — ответил Хейл, — такие планеты редкость. Но похоже, что вам повезло. В окрестностях этой звезды имеется планета, которая отвечает упомянутым условиям.
— Можете уже сейчас считать себя ее почетным гражданином, — облегченно сказал Протектор. — Как полагаете, должны строиться отношения нашей молодой цивилизации с вашей, несомненно далеко ее опередившей, более древней и мудрой?
— Я полагаю, — сказал Хейл, отмечая высоту, на которую заползает бровь Протектора, — что чем меньше этих отношений будет, тем лучше для вашей молодой цивилизации.
— Даже так? — спросил тот, но в его голосе Хейл уловил куда меньше недоумения, чем можно было ожидать.
— Что если бы нам распаковать мои верительные грамоты? — предложил он вдруг.
Протектор кивнул:
— У меня возникала такая мысль. Но ваш футляр оказался слишком хорошо закрыт.
— Позвольте мне с ним справиться.
Протектор решил воспользоваться паузой, чтобы поправить галстук, но забыл это сделать.
— Это напиток? — спросил он.
— Совершенно верно, — подтвердил Хейл, ставя на стол пузатую бутылку, — На нашем языке он называется «вино». Принцип его действия состоит в том, что, тормозя процессы в коре головного мозга, напиток высвобождает воображение и подсознание, открывая истины слишком простые, а оттого непонятные для трезвого ума. Это своего рода суррогат божественности. Найдется ли в этой комнате что-нибудь, что напоминало бы пару стаканов?
Густые брови на лице Протектора снова поползли вверх, на сей раз обозначив высокую степень понимания и дружелюбия.
— Это то, что называется алкоголем?
— Совершенно верно, — подтвердил Хейл. — Так стаканы…
— Мы найдем их вон в том несгораемом шкафу, — сказал Протектор. — Так как, я полагаю, официальная часть закончилась, не выключить ли вам свой передающий прибор?
Физиономия Хейла расплылась в ехидной улыбке.
— Я тоже думаю, что это уместно, — охотно согласился он.
На экране высветилось «Связь прервана». Сато с досадой хлопнула ладонью по подлокотнику.
— Сукин сын! — сказала она.
«Дейзи проснулась на рассвете, почти в сумерках, — прочитал старый букинист. — Лежа на необъятной кровати под балдахином, она некоторое время разглядывала стены. Эти стены были сложены из хорошо подобранных камней, на них висели яркие ковры, а стрельчатые узкие окна перекрывались изогнутыми коваными решетками. В одно из них, подсветив плавающую в воздухе пыль, как раз проскользнул луч солнца. Дейзи выскочила из-под одеяла и спрыгнула на пол.
— Ух ты!
Этот возглас вырвался у нее, когда, подбежав к окну и вскочив на лавку, она увидела окружающий пейзаж. Замок возносился на уровень туч, если не выше. Во всяком случае, край одного из облаков висел ниже подоконника. Слева, подсвеченные восходящими лучами, громоздились гребни гор, а справа блестел уходящий до горизонта океан. Подножие горы еще тонуло в сумерках. Впечатление оказалось сильным. На несколько мгновений Дейзи забыла обо всем остальном.
— Вот это да!
Легкий скрип двери чуть не проскользнул мимо ее ушей.
— Госпожа уже проснулась? — услышала она.
Голос был незнакомым, хриплым, по-своему приятным, но явно не человеческим. Оглянувшись, Дейзи увидела огромного волка. Интересно, что она не испугалась. Скорее всего потому, что волк вел себя совсем не по-волчьи. Чуть ссутулившись, он стоял на задних лапах, держась передней за дверную ручку. В такой позе можно иногда увидеть умную собаку, которая, навалившись на ручку, открывает дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135