Он даже завалинку изобразил и употребил какое-то непереводимое выражение, передающее повышенную эмоциональность речи. После этого Без, вынул из-за пазухи руку, а Нави поправил что-то под мышкой. А наместник Бога на земле с изумлением глядел на двух ражих детин, неизвестно как очутившихся здесь.
– Да, я забыл представить тебе Нави и Беза, – спохватился Сид, опасаясь, что старика хватит удар, – они встревожились, что нас долго нет. Об охране не беспокойся – у них временно помрачилось сознание.
Старик зашевелил беззубым ртом и еле слышно спросил:
– Чего же ты хочешь?
– Спокойного пути.
– Может быть, Греза, – тут он провел ребром ладони по своей цыплячьей шее, – пожалуй, он слишком много знает…
«Ну и мразь, своих не жалко», – брезгливо подумал Сид. И – вслух:
– Не надо. Но лишнего пусть не болтает.
– За порок болтливости у нас раскаленными щипцами прожигают язык. В ремесле Греза лишнего не говорят.
– Представляю, что это за ремесло!
– Тем лучше, – совсем успокоился старик и серебряным колокольчиком вызвал приближенного.
11
«Государь! – стояло вверху пропотевшего куска пергамента. – Известные тебе люди вышли на Север. А перед тем были они у наместника Иса на земле – полным титулом его называю, хотя и нечестивым путем взошел он на святой престол! И свел их к Ртепу Двадцатому твой ближний человек, именуемый ныне братом Грезом. А кому он взаправду служит – разберись сам».
Подписи не было. Но император и так хорошо знал этот почерк. Он отослал гонца, вызвал ближнего барона и, дождавшись, когда за вошедшим закроется дверь, спросил:
– Не ты ли советовал посылать Греза?
– Я, государь.
– Не боишься, что тебе придется висеть на золотой цепи, пожалованной тебе для того, чтобы ее носить, а не для того, чтобы на ней висеть?
– Нет, государь, ибо не знаю за собою вины, – с достоинством ответил барон.
– Читай, – он ткнул в нос барону злополучный лоскут. – Здесь читай, света хватает! – повысил голос Лий Восьмой, заметив попытку барона отойти к высокому узкому окну, забранному в тяжелый переплет, сквозь цветные стекла которого в залу врывался густой поток света. И все же здесь была полутьма – стоявшие по углам кресла, особенно после взгляда на свет, скорее угадывались, чем виделись. А лики императорских предков глядели строго и осуждающе из темных рам.
– Что на это скажешь? – выждав, когда барон положил рукопись на черный громоздкий стол, буркнул Лий Восьмой.
– Кто это писал, государь? – осторожно, словно боялся голосом разбить что-то хрупкое, спросил барон.
– Верный пес. Да ты не крути, говори что думаешь, – положил на стол волосатую руку император.
– Государь, я поражен не меньше тебя. Но пес всегда остается псом. А Грез был добрым воином и вассалом. Нужно дождаться его возвращения и тогда решить, как поступить.
12
На равнину спустилась вечерняя синева: как-то уж повелось, что вечером, когда спадет зной и ленивая пыль медленно осядет вдали, хочется оглянуться и подвести итоги дня. Равнина уже за спиной. Впереди – горы. Все чаще быстрые речки по-жеребячьи взбрыкивают на камнях. Дремлет в повозке Мер. Сзади, свесив ноги с повозки, жует соломинку брат Грез и никак не может сжевать… Поклевывает носом, уронив поводья, равнодушный ко всему на свете брат Мис, а усталые кони неторопливо волокут тяжелую колымагу. Лишь Без методично оглядывает горизонт. Да впереди Сид и Зер, покачиваясь в седлах, ведут нескончаемую беседу.
Дорога сделала зигзаг и вбежала в ущелье. Горы стали словно ниже – отвесные стены, поросшие редким кустарником, прижившимся в расселинах, загородили дальнюю перспективу снежных хребтов Стало необычно сумрачно. Шумела речка, вспарываемая камнями, – узкая дорога шла вдоль берега. Незнакомо пела какая-то птица. И река, казалось, текла вверх, а не под уклон: обычный в горах обман зрения. Сид и Зер примолкли – какая-то неясная тревога чувствовалась в неподвижном вечернем воздухе.
В голову отряда проскакал Без:
– Советую надеть шлемы и приготовить арбалеты.
Последний луч солнца вспыхнул в листве на самом верху. Ущелье сделало поворот, и над водой поплыла мгла.
– Еще полчаса, – сказал Грез, он быстро овладел лексиконом путешественников, – и мы проведем ночь в стенах монастыря.
– Мне кажется, – выехав вперед и тут же придержав коня, заметил Без, – что вопрос с ночевками еще не решен. Стой! Сид, взгляни-ка вперед, туда, где скала над дорогой, там две головы в шлемах торчат.
– Вижу! – мгновенно откликнулся Сид. В его памяти были еще свежи воспоминания о том, к чему приводит неосторожное втягивание в подобную узкость.
На скале, увидев, что засада обнаружена и караван остановился, перестали таиться. Сильного сопротивления не ожидали – что могут несколько купцов против пятнадцати опытных воинов! Что сбегут, не беспокоились – даже верховым далеко не уйти, а уж что касается тяжелой колымаги с бабой и монахами – об этом и говорить не стоило. Поэтому двое рослых парней встали над верхней кромкою скалы в рост, демонстративно пробуя свои двухметровые луки. И были они в кожаных куртках, обшитых железными бляхами.
– Повозку – поперек дороги, коней – за повозку, – быстро скомандовал Сид. Мысль, как всегда в критической ситуации, сработала быстро и четко. Без и Геф мгновенно развернули телегу, обрубили постромки и вывели лошадей в тыл. Все произошло прежде, чем сидящие в засаде сообразили, что же им предпринять.
Теперь отряд Сида не был беззащитен – узкую дорогу перегородила телега, полог с нее был сорван. Тюки, лежащие на ней, стали надежным бруствером. Часть тюков тут же кинули вниз, чтоб прикрыть ноги. Обойти их справа мешала река, слева – отвесный обрыв. Едва позиция была готова, из-за скалы выехали три всадника. Как и лучники, в черных кожаных куртках, изрезанных внизу фестонами, с нашитыми на груди и спине железными пластинами. На головах – неглубокие шлемы.
– Эй, вы, – крикнул один из них, упирая в стремя копье и прикрываясь до глаз треугольным щитом – расстояние было малое, и вечерний воздух хорошо доносил даже негромкую речь, – если хотите, чтобы шкуры остались при вас, отдайте бабу, телегу с товаром и братьев-странников. Сами – убирайтесь ко всем чертям!
– Выговор – верхнесеверный, – удивительно спокойно отметил брат Грез. Да и остальные поняли речь парламентера – уроки странника пошли впрок. – Далеко же они забрались!
– Что, Грез, это необычно? – прицеливаясь из арбалета из-за тюков, поинтересовался Сид.
– Необычно. И брешет, собака, ему не только мы с Мер и товары нужны, он суматохи ждет, чтоб врасплох ударить!
– Я жду ответа! – закричал всадник, сдерживая переминающегося коня. Лучники на скале, увидев, что противник укрыт, тоже прилегли.
– Ждать нечего – не выдадим никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Да, я забыл представить тебе Нави и Беза, – спохватился Сид, опасаясь, что старика хватит удар, – они встревожились, что нас долго нет. Об охране не беспокойся – у них временно помрачилось сознание.
Старик зашевелил беззубым ртом и еле слышно спросил:
– Чего же ты хочешь?
– Спокойного пути.
– Может быть, Греза, – тут он провел ребром ладони по своей цыплячьей шее, – пожалуй, он слишком много знает…
«Ну и мразь, своих не жалко», – брезгливо подумал Сид. И – вслух:
– Не надо. Но лишнего пусть не болтает.
– За порок болтливости у нас раскаленными щипцами прожигают язык. В ремесле Греза лишнего не говорят.
– Представляю, что это за ремесло!
– Тем лучше, – совсем успокоился старик и серебряным колокольчиком вызвал приближенного.
11
«Государь! – стояло вверху пропотевшего куска пергамента. – Известные тебе люди вышли на Север. А перед тем были они у наместника Иса на земле – полным титулом его называю, хотя и нечестивым путем взошел он на святой престол! И свел их к Ртепу Двадцатому твой ближний человек, именуемый ныне братом Грезом. А кому он взаправду служит – разберись сам».
Подписи не было. Но император и так хорошо знал этот почерк. Он отослал гонца, вызвал ближнего барона и, дождавшись, когда за вошедшим закроется дверь, спросил:
– Не ты ли советовал посылать Греза?
– Я, государь.
– Не боишься, что тебе придется висеть на золотой цепи, пожалованной тебе для того, чтобы ее носить, а не для того, чтобы на ней висеть?
– Нет, государь, ибо не знаю за собою вины, – с достоинством ответил барон.
– Читай, – он ткнул в нос барону злополучный лоскут. – Здесь читай, света хватает! – повысил голос Лий Восьмой, заметив попытку барона отойти к высокому узкому окну, забранному в тяжелый переплет, сквозь цветные стекла которого в залу врывался густой поток света. И все же здесь была полутьма – стоявшие по углам кресла, особенно после взгляда на свет, скорее угадывались, чем виделись. А лики императорских предков глядели строго и осуждающе из темных рам.
– Что на это скажешь? – выждав, когда барон положил рукопись на черный громоздкий стол, буркнул Лий Восьмой.
– Кто это писал, государь? – осторожно, словно боялся голосом разбить что-то хрупкое, спросил барон.
– Верный пес. Да ты не крути, говори что думаешь, – положил на стол волосатую руку император.
– Государь, я поражен не меньше тебя. Но пес всегда остается псом. А Грез был добрым воином и вассалом. Нужно дождаться его возвращения и тогда решить, как поступить.
12
На равнину спустилась вечерняя синева: как-то уж повелось, что вечером, когда спадет зной и ленивая пыль медленно осядет вдали, хочется оглянуться и подвести итоги дня. Равнина уже за спиной. Впереди – горы. Все чаще быстрые речки по-жеребячьи взбрыкивают на камнях. Дремлет в повозке Мер. Сзади, свесив ноги с повозки, жует соломинку брат Грез и никак не может сжевать… Поклевывает носом, уронив поводья, равнодушный ко всему на свете брат Мис, а усталые кони неторопливо волокут тяжелую колымагу. Лишь Без методично оглядывает горизонт. Да впереди Сид и Зер, покачиваясь в седлах, ведут нескончаемую беседу.
Дорога сделала зигзаг и вбежала в ущелье. Горы стали словно ниже – отвесные стены, поросшие редким кустарником, прижившимся в расселинах, загородили дальнюю перспективу снежных хребтов Стало необычно сумрачно. Шумела речка, вспарываемая камнями, – узкая дорога шла вдоль берега. Незнакомо пела какая-то птица. И река, казалось, текла вверх, а не под уклон: обычный в горах обман зрения. Сид и Зер примолкли – какая-то неясная тревога чувствовалась в неподвижном вечернем воздухе.
В голову отряда проскакал Без:
– Советую надеть шлемы и приготовить арбалеты.
Последний луч солнца вспыхнул в листве на самом верху. Ущелье сделало поворот, и над водой поплыла мгла.
– Еще полчаса, – сказал Грез, он быстро овладел лексиконом путешественников, – и мы проведем ночь в стенах монастыря.
– Мне кажется, – выехав вперед и тут же придержав коня, заметил Без, – что вопрос с ночевками еще не решен. Стой! Сид, взгляни-ка вперед, туда, где скала над дорогой, там две головы в шлемах торчат.
– Вижу! – мгновенно откликнулся Сид. В его памяти были еще свежи воспоминания о том, к чему приводит неосторожное втягивание в подобную узкость.
На скале, увидев, что засада обнаружена и караван остановился, перестали таиться. Сильного сопротивления не ожидали – что могут несколько купцов против пятнадцати опытных воинов! Что сбегут, не беспокоились – даже верховым далеко не уйти, а уж что касается тяжелой колымаги с бабой и монахами – об этом и говорить не стоило. Поэтому двое рослых парней встали над верхней кромкою скалы в рост, демонстративно пробуя свои двухметровые луки. И были они в кожаных куртках, обшитых железными бляхами.
– Повозку – поперек дороги, коней – за повозку, – быстро скомандовал Сид. Мысль, как всегда в критической ситуации, сработала быстро и четко. Без и Геф мгновенно развернули телегу, обрубили постромки и вывели лошадей в тыл. Все произошло прежде, чем сидящие в засаде сообразили, что же им предпринять.
Теперь отряд Сида не был беззащитен – узкую дорогу перегородила телега, полог с нее был сорван. Тюки, лежащие на ней, стали надежным бруствером. Часть тюков тут же кинули вниз, чтоб прикрыть ноги. Обойти их справа мешала река, слева – отвесный обрыв. Едва позиция была готова, из-за скалы выехали три всадника. Как и лучники, в черных кожаных куртках, изрезанных внизу фестонами, с нашитыми на груди и спине железными пластинами. На головах – неглубокие шлемы.
– Эй, вы, – крикнул один из них, упирая в стремя копье и прикрываясь до глаз треугольным щитом – расстояние было малое, и вечерний воздух хорошо доносил даже негромкую речь, – если хотите, чтобы шкуры остались при вас, отдайте бабу, телегу с товаром и братьев-странников. Сами – убирайтесь ко всем чертям!
– Выговор – верхнесеверный, – удивительно спокойно отметил брат Грез. Да и остальные поняли речь парламентера – уроки странника пошли впрок. – Далеко же они забрались!
– Что, Грез, это необычно? – прицеливаясь из арбалета из-за тюков, поинтересовался Сид.
– Необычно. И брешет, собака, ему не только мы с Мер и товары нужны, он суматохи ждет, чтоб врасплох ударить!
– Я жду ответа! – закричал всадник, сдерживая переминающегося коня. Лучники на скале, увидев, что противник укрыт, тоже прилегли.
– Ждать нечего – не выдадим никого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49