Стаффорд всего несколько недель как вернулся из археологической экспедиции в Африку. За работой Лев громогласно повествовал об исследованиях близ поселения, известного как Великое Зимбабве.
– Я бы там и дольше просидел, но тамошние правительства имеют обыкновение ограничивать время пребывания иностранных ученых. А это означает, что тебе приходится передавать эстафету кому-то другому, кто прибывает на раскопки после тебя, чтобы он искал то, что не успел найти ты. Порядка и последовательности там очень не хватает. Однако в этом тоже есть свой смысл. Никто не чувствует себя хозяином памятника, и исследования не могут застопориться только из-за того, что единственный человек, который знал об этом месте все, скоропостижно скончался.
Кейт, оглянувшись через плечо, мельком увидел, что Мэттью слушает Стаффорда с нескрываемым восхищением, как мальчишка внимает герою, вернувшемуся с поля битвы. Впрочем, это не мешало Мэттью одновременно вынимать из раскопа тяжелые ведра с торфом.
Доктор Стаффорд держался чуть суховато, обращался с ними с насмешливой доброжелательностью. Это было очень приятно. Кейт заметил, что и Нарит успокоилась: руки у нее перестали суетливо метаться туда-сюда и принялись ловко и уверенно выбирать камушки и черепки из слежавшегося, плотного, как камень, торфа. Для Стаффорда неолит был в новинку, но он приехал на Гебриды помогать доктору Паркеру, который был его наставником почти тридцать лет тому назад. Теперь Стаффорд был профессором на той кафедре, которую возглавлял Паркер. Стаффорд всячески оберегал Паркера, не давая маленькому профессору брать на себя слишком много. Они не виделись больше полугода и теперь то и дело вспоминали старое.
– А он совершенно не изменился! Совсем о себе не заботится! – громко жаловался Лев.
Кейту Стаффорд сразу понравился; и молодой американец тоже принялся заботиться о Паркере и следить, чтобы начальник экспедиции не наступил на ненадежный камень и не свалился в яму. Паркер имел обыкновение работать на манер играющего котенка: во время бурных приступов активности он выкладывался целиком, а потом усаживался отдыхать. Он был полностью поглощен тем, что делает, и казалось, будто он ходит как во сне. Но это было лишь первое впечатление. Стоило только кому-то сдвинуть с места камень, черепок или кость, не пометив места, как Паркер тут же оказывался рядом, вставлял находку на место, благо торф сохранял все отпечатки, и махал руками, чтобы принесли рулетку и фотоаппарат.
Паркер, очевидно, привлекал молодых ученых того же типа, что и он, – добросовестных, внимательных, но при этом не страдающих излишней серьезностью. Туристы обнаружили, что работать приходится очень много. При этом им все охотно объясняли и никто из экспедиции не воспринимал их вопросы как дурацкие. Основной состав экспедиции был очень мал, и Паркера это весьма печалило; он не раз говорил о том, как мало у них времени на изучение этого места.
Работая на кургане, Кейт видел, как из-под земли на глазах проступают очертания захоронений, и понимал, почему Паркеру так хочется остаться тут подольше. Он и сам бы, наверно, не захотел уезжать, пока не исследует все три холма. В этот день ветер не свирепствовал, а только забавлялся, время от времени налетая легкими порывами. По мере того как солнце поднималось все выше, оно припекало жарче, разгоняя утренний туман. Утренний дружный щебет птиц сменился дневной перекличкой. Время от времени к этому хору присоединялись овцы, чьи голоса звучали на удивление отдаленно.
– Если повезет, нам удастся обнаружить непострадавшее камерное погребение, вроде того, что наверху. Паркер указал в сторону стоячих камней. – Я бы зуб отдал, лишь бы заполучить несколько артефактов в хорошей сохранности! В торфе нет воздуха, и потому органика в нем сохраняется долго, но море так близко, что я даже не знаю, стоит ли на это рассчитывать.
Под полуденным солнцем пейзаж сделался еще более ярким: зелень и желтизна, насыщенные светом. Остановившись передохнуть, Кейт принялся выискивать цвета, похожие на те, что вплетены в его куртку, в окружающих растениях.
– А что, краски тоже делаются из подручных материалов, коричневая – из торфа, фиолетовая и зеленая – из вереска, и так далее? – поинтересовался он за обедом у девушек, работавших в чайной. – У меня такое ощущение, что тут, – он указал на полку с тканями, – все то же самое, что и на улице.
– Спросите лучше у ткачей, – посоветовала стройная брюнетка, ставя перед ним на стол тарелку с сандвичем и миску с супом. – Я знаю только, что узоры они разрабатывают сами и цвета подбирают по своему вкусу. Можете спросить старую миссис Маклеод. А я точно не знаю.
Холл не обращал внимания на разговоры у себя за спиной. Забыв об обеде, он снова и снова перебирал ткани, разложенные на полке, пытаясь решить, что больше подойдет его родичам из деревни.
– Конечно, им пригодятся ткани, которые носятся практически вечно, хорошо кроятся и шьются, очень теплые и вдобавок мало промокают благодаря овечьему ланолину! – говорил он Кейту накануне вечером. – Там, на Среднем Западе, не водится таких длиннорунных овец, как тут. Мы пока не можем сами изготовлять ткани, но даже когда научимся, семь потов сойдет, пока добьемся такого качества!
Но теперь Холл воспользовался своим интересом как предлогом, чтобы не садиться рядом с Кейтом.
– У тебя с собой куча денег, – мягко напомнил Кейт, подойдя и склонившись над плечом приятеля. – Почему бы тебе наконец не решиться и не закупить для своих столько тканей, сколько ты сочтешь нужным? Ее тут продают на ярды, и стоит она не слишком дорого для такого качества.
– Да, материя удивительная, – сказал Холл скорее себе самому, чем Кейту. Он буквально влюбился в разноцветные рулоны. Эльф внимательно разглядывал каждую штуку материи и делал зарисовки разных узоров с указанием цвета.
– Он прав, – сказал Кейт хозяйке чайной. – Материя так хороша. Даже странно, отчего у вас до сих пор все не раскупили.
Женщина слегка поморщилась:
– Ах, если бы у нас было побольше таких посетителей, как вы, торговля, наверное, шла бы веселее. Но эти, они же всех туристов распутали!
Кейту не было нужды спрашивать, кто такие “эти”. Толпа нерях, обитавших в палатках позади чайной, буквально бесила некоторых членов группы, хотя никто из них туристов не задевал. В особенности переживали миссис Грин и миссис Тернер. Леди отказывались ходить в чайную в одиночку. Кейт видывал соседей и похуже, но промолчал. Хозяйка, похоже, была всерьез расстроена.
– А кто это такие? – спросил Кейт.
– Бродяги по большей части. Вроде цыган, только безобидные. Но раздражают ужасно. Поскорей бы они сняли свои палатки и убрались отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Я бы там и дольше просидел, но тамошние правительства имеют обыкновение ограничивать время пребывания иностранных ученых. А это означает, что тебе приходится передавать эстафету кому-то другому, кто прибывает на раскопки после тебя, чтобы он искал то, что не успел найти ты. Порядка и последовательности там очень не хватает. Однако в этом тоже есть свой смысл. Никто не чувствует себя хозяином памятника, и исследования не могут застопориться только из-за того, что единственный человек, который знал об этом месте все, скоропостижно скончался.
Кейт, оглянувшись через плечо, мельком увидел, что Мэттью слушает Стаффорда с нескрываемым восхищением, как мальчишка внимает герою, вернувшемуся с поля битвы. Впрочем, это не мешало Мэттью одновременно вынимать из раскопа тяжелые ведра с торфом.
Доктор Стаффорд держался чуть суховато, обращался с ними с насмешливой доброжелательностью. Это было очень приятно. Кейт заметил, что и Нарит успокоилась: руки у нее перестали суетливо метаться туда-сюда и принялись ловко и уверенно выбирать камушки и черепки из слежавшегося, плотного, как камень, торфа. Для Стаффорда неолит был в новинку, но он приехал на Гебриды помогать доктору Паркеру, который был его наставником почти тридцать лет тому назад. Теперь Стаффорд был профессором на той кафедре, которую возглавлял Паркер. Стаффорд всячески оберегал Паркера, не давая маленькому профессору брать на себя слишком много. Они не виделись больше полугода и теперь то и дело вспоминали старое.
– А он совершенно не изменился! Совсем о себе не заботится! – громко жаловался Лев.
Кейту Стаффорд сразу понравился; и молодой американец тоже принялся заботиться о Паркере и следить, чтобы начальник экспедиции не наступил на ненадежный камень и не свалился в яму. Паркер имел обыкновение работать на манер играющего котенка: во время бурных приступов активности он выкладывался целиком, а потом усаживался отдыхать. Он был полностью поглощен тем, что делает, и казалось, будто он ходит как во сне. Но это было лишь первое впечатление. Стоило только кому-то сдвинуть с места камень, черепок или кость, не пометив места, как Паркер тут же оказывался рядом, вставлял находку на место, благо торф сохранял все отпечатки, и махал руками, чтобы принесли рулетку и фотоаппарат.
Паркер, очевидно, привлекал молодых ученых того же типа, что и он, – добросовестных, внимательных, но при этом не страдающих излишней серьезностью. Туристы обнаружили, что работать приходится очень много. При этом им все охотно объясняли и никто из экспедиции не воспринимал их вопросы как дурацкие. Основной состав экспедиции был очень мал, и Паркера это весьма печалило; он не раз говорил о том, как мало у них времени на изучение этого места.
Работая на кургане, Кейт видел, как из-под земли на глазах проступают очертания захоронений, и понимал, почему Паркеру так хочется остаться тут подольше. Он и сам бы, наверно, не захотел уезжать, пока не исследует все три холма. В этот день ветер не свирепствовал, а только забавлялся, время от времени налетая легкими порывами. По мере того как солнце поднималось все выше, оно припекало жарче, разгоняя утренний туман. Утренний дружный щебет птиц сменился дневной перекличкой. Время от времени к этому хору присоединялись овцы, чьи голоса звучали на удивление отдаленно.
– Если повезет, нам удастся обнаружить непострадавшее камерное погребение, вроде того, что наверху. Паркер указал в сторону стоячих камней. – Я бы зуб отдал, лишь бы заполучить несколько артефактов в хорошей сохранности! В торфе нет воздуха, и потому органика в нем сохраняется долго, но море так близко, что я даже не знаю, стоит ли на это рассчитывать.
Под полуденным солнцем пейзаж сделался еще более ярким: зелень и желтизна, насыщенные светом. Остановившись передохнуть, Кейт принялся выискивать цвета, похожие на те, что вплетены в его куртку, в окружающих растениях.
– А что, краски тоже делаются из подручных материалов, коричневая – из торфа, фиолетовая и зеленая – из вереска, и так далее? – поинтересовался он за обедом у девушек, работавших в чайной. – У меня такое ощущение, что тут, – он указал на полку с тканями, – все то же самое, что и на улице.
– Спросите лучше у ткачей, – посоветовала стройная брюнетка, ставя перед ним на стол тарелку с сандвичем и миску с супом. – Я знаю только, что узоры они разрабатывают сами и цвета подбирают по своему вкусу. Можете спросить старую миссис Маклеод. А я точно не знаю.
Холл не обращал внимания на разговоры у себя за спиной. Забыв об обеде, он снова и снова перебирал ткани, разложенные на полке, пытаясь решить, что больше подойдет его родичам из деревни.
– Конечно, им пригодятся ткани, которые носятся практически вечно, хорошо кроятся и шьются, очень теплые и вдобавок мало промокают благодаря овечьему ланолину! – говорил он Кейту накануне вечером. – Там, на Среднем Западе, не водится таких длиннорунных овец, как тут. Мы пока не можем сами изготовлять ткани, но даже когда научимся, семь потов сойдет, пока добьемся такого качества!
Но теперь Холл воспользовался своим интересом как предлогом, чтобы не садиться рядом с Кейтом.
– У тебя с собой куча денег, – мягко напомнил Кейт, подойдя и склонившись над плечом приятеля. – Почему бы тебе наконец не решиться и не закупить для своих столько тканей, сколько ты сочтешь нужным? Ее тут продают на ярды, и стоит она не слишком дорого для такого качества.
– Да, материя удивительная, – сказал Холл скорее себе самому, чем Кейту. Он буквально влюбился в разноцветные рулоны. Эльф внимательно разглядывал каждую штуку материи и делал зарисовки разных узоров с указанием цвета.
– Он прав, – сказал Кейт хозяйке чайной. – Материя так хороша. Даже странно, отчего у вас до сих пор все не раскупили.
Женщина слегка поморщилась:
– Ах, если бы у нас было побольше таких посетителей, как вы, торговля, наверное, шла бы веселее. Но эти, они же всех туристов распутали!
Кейту не было нужды спрашивать, кто такие “эти”. Толпа нерях, обитавших в палатках позади чайной, буквально бесила некоторых членов группы, хотя никто из них туристов не задевал. В особенности переживали миссис Грин и миссис Тернер. Леди отказывались ходить в чайную в одиночку. Кейт видывал соседей и похуже, но промолчал. Хозяйка, похоже, была всерьез расстроена.
– А кто это такие? – спросил Кейт.
– Бродяги по большей части. Вроде цыган, только безобидные. Но раздражают ужасно. Поскорей бы они сняли свои палатки и убрались отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90