– Кейт похлопал свой футляр с фотоаппаратом.
– Входите, входите! – пригласила их Роза, взяв Диану под руку так высоко, насколько могла дотянуться. – У нас тут Марси гостит. Вас ждет кофе, и сидр, и свежее молоко.
– Сидр! – возрадовался Кейт. – Сто лет не пил сидра!
– Расскажи про старую деревню! – потребовал Боргет, семилетний пацаненок, дергая за рукав Холла.
– Всему свое время, – осадил его Мастер.
– Привет! – сказала, входя в комнату, еще одна Большая, девушка с черными кудрями, падающими на плечи. Она на ходу вытирала с рук тесто. – С возвращением!
– Что я вижу! Белоснежка и восемьдесят семь гномов! – приветствовал ее вредный Кейт. Девушка мило зарделась. – Привет, Марси!
– Как съездили?
– Классно! Я тебе столько всего должен рассказать!
– Погоди, не рассказывай, пусть сперва все соберутся! – сказала Марси. – Энох на чердаке, трубу чинит. Из нее вывалилось несколько кирпичей, и прямо в камин!
– Да мне, в общем-то, не к спеху… А где Дола? – спросил Кейт, обводя взглядом знакомые лица. – Я ей куклу привез, в шотландском костюме. Ну, то есть если эта кукла никуда не делась из моего чемодана…
– Кукла на месте! – заверил его Тирон.
– Сейчас прибежит, – сказала Катра, деревенский архивариус. – Я позвала всех из спален!
– Да, я ведь тоже подарки привез! – спохватился Холл, входя в общую залу следом за остальными. И принялся распаковывать чемодан под пристальным наблюдением всей честной компании. Каждый новый подарок, который он доставал, встречали восхищенные охи и ахи.
– Ну, этой чудесной ткани мог бы и на всех привезти понемножку! – надула губки Свечечка, сестра Катры, узнав, что все отрезы распределены заранее. Она с надеждой ухватилась за один кусок, но Холл его отобрал.
– Я привез кое-что получше! – объявил он. – Не пройдет и нескольких недель, и у нас будет своя ткань, спасибо Тирону.
– Это правда, красотка, – сказал Тирон, с неподдельным интересом глядя на Свечечку. – Хотя, конечно, немало времени и уменья придется приложить, чтобы соткать такую ткань, какая достойна будет твоей красоты.
Свечечка напыжилась от гордости и кокетливо взглянула на приезжего эльфа из-под длинных золотистых ресниц. Катра тяжело вздохнула. Тирон галантно поклонился и ей тоже, и она улыбнулась ему.
– Извините, – сказал Холл. Ему совсем не хотелось оказаться в гуще очередной перепалки между сестрицами. Авось Тирон с ними сам разберется. – Мне надо отыскать Орхадию.
Он встретился с супругой Мастера по дороге на кухню. А следом за Орхадией шла ее дочь. Молодой эльф так растерялся, увидев Мауру, что не придумал ничего лучшего, как буквально затащить Орхадию в небольшую гостиную и захлопнуть за собой дверь. Маура проводила их растерянным и обиженным взглядом. Холл тотчас же пожалел о своем поступке, но было поздно.
– Вот, – сказал Холл, вручая Орхадии завернутый в холстину отрез ткани, – я хотел отдать это тебе, прежде чем поговорю с Маурой, а то вдруг она со мной и говорить-то не захочет.
– Так ты с нею еще не разговаривал? – возмутилась Орхадия, даже не взглянув на сверток. Сейчас глаза у нее сверкали точь-в-точь как у ее сына Эноха или у ее самовластного отца. – И у тебя хватило ума захлопнуть дверь у нее перед носом? Стыд и позор! Ты слишком много водишься с Большими и набрался их обычаев! Ты много суетишься и тратишь время на безделки! Ступай отсюда!
Маура, должно быть, убежала прочь сразу, как захлопнулась дверь. Холл обегал весь дом, разыскивая ее, и наконец нашел: девушка неподвижно стояла у окна в одной из спален. Едва увидев ее, Холл понял, что Маура вот-вот расплачется, оттого и прячет лицо за водопадом каштаново-рыжих волос.
– Значит, я последняя, с кем ты решил поговорить? – спросила она, сложив руки на груди.
Холл не сразу нашелся, что сказать.
– Я много думал о тебе, пока путешествовал, – произнес он наконец. – А ведь я уехал лишь затем, чтобы мы могли быть вместе, когда я вернусь! Горько мне было слышать, что ты проводишь много времени наедине с Геролом.
Зеленые глаза Мауры вспыхнули огнем.
– Ах вот как? Холл, Холл, где твоя голова? Временами ты бываешь так же глуп, как Кейт Дойль! Ты взял и уехал, и никто не знал, надолго ли, и вернешься ли ты к нам. Ты, может, не знаешь, потому что я никому не жаловалась, а ко мне Ронард стал приставать с тех самых пор, как ты уехал. И Катра со мной не разговаривает, потому что до тех пор, пока ты был тут, Ронард ухаживал за ней. И Герол всего лишь вмешался, чтобы защитить меня от Ронарда. Я думала о тебе, мечтала о тебе, а с кем я могла о тебе поговорить? Со Свечечкой, что ли? Ну уж нет! Она сама была бы не прочь тебя заполучить, как и всех прочих парней. Она бы и слушать меня не стала. С матерью? Она не любит пустых разговоров. С Мармом? Я знаю, что он твой добрый друг, но он только и может, что кивать и говорить “ага”. – May-pa поморщилась. – Герол – добрый, надежный друг. Он меня слушал.
Холл уставился в пол. Лицо его сделалось пунцовым, как маков цвет.
– Прости, что усомнился в тебе… Но я был так далеко, что не мог слышать никого из вас. Я не знал, о чем ты думаешь.
Лицо Мауры смягчилось, и она нежно коснулась его щеки пальцами.
– Как о чем? Да о том же самом, о чем я думала всю жизнь! Мы ведь тоже тревожились о тебе, как ты там, вдали. И только твой голос по телефону нас немного успокаивал.
Цветы проделали долгий путь во внутреннем кармане куртки, однако им это нисколько не повредило. Когда Холл достал букет из-за пазухи, его, как и прежде, поразила чистота той силы, что исходила от крохотных белых колокольчиков. Несмотря на то что цветы были сорваны не сегодня и все это время хранились без воды, они, как и прежде, остались свежи и сияли удивительным белым светом.
– Прелесть какая! – ахнула Маура. Холл взял ее за руку, а свободной рукой протянул цветы. Когда девушка коснулась букета, между ними словно замкнулась электрическая цепь. Воистину правы были старейшины! Если пара создана друг для друга, эти цветы скрепляют союз навеки. Вот оно, второе благословение! Третьему же настанет черед, когда цветы уронят в землю семя, продолжая круговорот жизни.
– Так согласна ли ты быть моею? – нежно спросил Холл.
– Конечно! – ответила Маура насмешливо, однако щеки у нее порозовели. – Я всегда была только твоею!
И она запрокинула голову, чтобы поцеловать его.
Холл увлек ее в общую залу, где прочие эльфы разглядывали фотографии Кейта и громко восхищались ими.
– Постойте, постойте! – причитал Кейт. – Я же все напечатал в двойном экземпляре, дайте, я их разберу! Одна половина достанется вам. Пожалуйста, не перепутайте их, тут же больше двадцати пленок! Боргет, не залапай снимки!
Мать Боргета оторвала его чумазые ручонки от фотографий и попыталась их оттереть тряпкой сомнительной чистоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Входите, входите! – пригласила их Роза, взяв Диану под руку так высоко, насколько могла дотянуться. – У нас тут Марси гостит. Вас ждет кофе, и сидр, и свежее молоко.
– Сидр! – возрадовался Кейт. – Сто лет не пил сидра!
– Расскажи про старую деревню! – потребовал Боргет, семилетний пацаненок, дергая за рукав Холла.
– Всему свое время, – осадил его Мастер.
– Привет! – сказала, входя в комнату, еще одна Большая, девушка с черными кудрями, падающими на плечи. Она на ходу вытирала с рук тесто. – С возвращением!
– Что я вижу! Белоснежка и восемьдесят семь гномов! – приветствовал ее вредный Кейт. Девушка мило зарделась. – Привет, Марси!
– Как съездили?
– Классно! Я тебе столько всего должен рассказать!
– Погоди, не рассказывай, пусть сперва все соберутся! – сказала Марси. – Энох на чердаке, трубу чинит. Из нее вывалилось несколько кирпичей, и прямо в камин!
– Да мне, в общем-то, не к спеху… А где Дола? – спросил Кейт, обводя взглядом знакомые лица. – Я ей куклу привез, в шотландском костюме. Ну, то есть если эта кукла никуда не делась из моего чемодана…
– Кукла на месте! – заверил его Тирон.
– Сейчас прибежит, – сказала Катра, деревенский архивариус. – Я позвала всех из спален!
– Да, я ведь тоже подарки привез! – спохватился Холл, входя в общую залу следом за остальными. И принялся распаковывать чемодан под пристальным наблюдением всей честной компании. Каждый новый подарок, который он доставал, встречали восхищенные охи и ахи.
– Ну, этой чудесной ткани мог бы и на всех привезти понемножку! – надула губки Свечечка, сестра Катры, узнав, что все отрезы распределены заранее. Она с надеждой ухватилась за один кусок, но Холл его отобрал.
– Я привез кое-что получше! – объявил он. – Не пройдет и нескольких недель, и у нас будет своя ткань, спасибо Тирону.
– Это правда, красотка, – сказал Тирон, с неподдельным интересом глядя на Свечечку. – Хотя, конечно, немало времени и уменья придется приложить, чтобы соткать такую ткань, какая достойна будет твоей красоты.
Свечечка напыжилась от гордости и кокетливо взглянула на приезжего эльфа из-под длинных золотистых ресниц. Катра тяжело вздохнула. Тирон галантно поклонился и ей тоже, и она улыбнулась ему.
– Извините, – сказал Холл. Ему совсем не хотелось оказаться в гуще очередной перепалки между сестрицами. Авось Тирон с ними сам разберется. – Мне надо отыскать Орхадию.
Он встретился с супругой Мастера по дороге на кухню. А следом за Орхадией шла ее дочь. Молодой эльф так растерялся, увидев Мауру, что не придумал ничего лучшего, как буквально затащить Орхадию в небольшую гостиную и захлопнуть за собой дверь. Маура проводила их растерянным и обиженным взглядом. Холл тотчас же пожалел о своем поступке, но было поздно.
– Вот, – сказал Холл, вручая Орхадии завернутый в холстину отрез ткани, – я хотел отдать это тебе, прежде чем поговорю с Маурой, а то вдруг она со мной и говорить-то не захочет.
– Так ты с нею еще не разговаривал? – возмутилась Орхадия, даже не взглянув на сверток. Сейчас глаза у нее сверкали точь-в-точь как у ее сына Эноха или у ее самовластного отца. – И у тебя хватило ума захлопнуть дверь у нее перед носом? Стыд и позор! Ты слишком много водишься с Большими и набрался их обычаев! Ты много суетишься и тратишь время на безделки! Ступай отсюда!
Маура, должно быть, убежала прочь сразу, как захлопнулась дверь. Холл обегал весь дом, разыскивая ее, и наконец нашел: девушка неподвижно стояла у окна в одной из спален. Едва увидев ее, Холл понял, что Маура вот-вот расплачется, оттого и прячет лицо за водопадом каштаново-рыжих волос.
– Значит, я последняя, с кем ты решил поговорить? – спросила она, сложив руки на груди.
Холл не сразу нашелся, что сказать.
– Я много думал о тебе, пока путешествовал, – произнес он наконец. – А ведь я уехал лишь затем, чтобы мы могли быть вместе, когда я вернусь! Горько мне было слышать, что ты проводишь много времени наедине с Геролом.
Зеленые глаза Мауры вспыхнули огнем.
– Ах вот как? Холл, Холл, где твоя голова? Временами ты бываешь так же глуп, как Кейт Дойль! Ты взял и уехал, и никто не знал, надолго ли, и вернешься ли ты к нам. Ты, может, не знаешь, потому что я никому не жаловалась, а ко мне Ронард стал приставать с тех самых пор, как ты уехал. И Катра со мной не разговаривает, потому что до тех пор, пока ты был тут, Ронард ухаживал за ней. И Герол всего лишь вмешался, чтобы защитить меня от Ронарда. Я думала о тебе, мечтала о тебе, а с кем я могла о тебе поговорить? Со Свечечкой, что ли? Ну уж нет! Она сама была бы не прочь тебя заполучить, как и всех прочих парней. Она бы и слушать меня не стала. С матерью? Она не любит пустых разговоров. С Мармом? Я знаю, что он твой добрый друг, но он только и может, что кивать и говорить “ага”. – May-pa поморщилась. – Герол – добрый, надежный друг. Он меня слушал.
Холл уставился в пол. Лицо его сделалось пунцовым, как маков цвет.
– Прости, что усомнился в тебе… Но я был так далеко, что не мог слышать никого из вас. Я не знал, о чем ты думаешь.
Лицо Мауры смягчилось, и она нежно коснулась его щеки пальцами.
– Как о чем? Да о том же самом, о чем я думала всю жизнь! Мы ведь тоже тревожились о тебе, как ты там, вдали. И только твой голос по телефону нас немного успокаивал.
Цветы проделали долгий путь во внутреннем кармане куртки, однако им это нисколько не повредило. Когда Холл достал букет из-за пазухи, его, как и прежде, поразила чистота той силы, что исходила от крохотных белых колокольчиков. Несмотря на то что цветы были сорваны не сегодня и все это время хранились без воды, они, как и прежде, остались свежи и сияли удивительным белым светом.
– Прелесть какая! – ахнула Маура. Холл взял ее за руку, а свободной рукой протянул цветы. Когда девушка коснулась букета, между ними словно замкнулась электрическая цепь. Воистину правы были старейшины! Если пара создана друг для друга, эти цветы скрепляют союз навеки. Вот оно, второе благословение! Третьему же настанет черед, когда цветы уронят в землю семя, продолжая круговорот жизни.
– Так согласна ли ты быть моею? – нежно спросил Холл.
– Конечно! – ответила Маура насмешливо, однако щеки у нее порозовели. – Я всегда была только твоею!
И она запрокинула голову, чтобы поцеловать его.
Холл увлек ее в общую залу, где прочие эльфы разглядывали фотографии Кейта и громко восхищались ими.
– Постойте, постойте! – причитал Кейт. – Я же все напечатал в двойном экземпляре, дайте, я их разберу! Одна половина достанется вам. Пожалуйста, не перепутайте их, тут же больше двадцати пленок! Боргет, не залапай снимки!
Мать Боргета оторвала его чумазые ручонки от фотографий и попыталась их оттереть тряпкой сомнительной чистоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90