Это выбивалось из его обычного ритуала: в конце концов, она вполне себе жива, еще не зарыта в гробу вместе с трупом. И все же он не удержался и украл ее личную сексуальную вещицу.
Он снова щелкнул кнопкой магнитофона. Тот включился. Тихо зашелестела лента, а потом, когда он поглаживал трусики, Никки заговорила прямо с ним, не зная, что он установил микрофончик в ее спальне, что все ее слова и действия будут записаны… специально для него… Он подождал, слушая, как она ходит по квартире, чувствуя ее страх, когда она вновь вошла в спальню. Облизывая губы в предвкушении, он услышал, как заскрипела под ее весом древняя кровать с пологом. Он представил, как она залезает в постель, на шелковые голубые простыни, под толстое одеяло. Во рту пересохло. Да, да… Он вспомнил, как кончиками пальцев касался гладкой ткани, которая хранила ее запах… Тогда это возбуждало, а сейчас — вдвойне. Он представил ее кожу. Горячая. Жаждущая. Словно этот шелк под его пальцами.
Кровь застучала в висках, член окаменел. Он прислушивался, как она мечется, как удаляются звуки ее шагов.
— Давай, крошка, поговори со мной, — произнес он, расстегивая ширинку и глядя на свое рваное отражение в разбитом зеркале.
Скоро Никки действительно заговорит с ним. Прямо с ним. Сердитым шепотом. Он на секунду задержал дыхание. Мелкие кружева легко, словно крылья мотылька, касались его пениса, играли с ним, дразнили. Он ждал.
— Ну же, Никки, поговори со мной. Давай.
Он еле сдерживался. Дыхание прерывалось, сердце колотилось, разгоняя кровь по жилам.
Наконец, когда он уже не мог сдерживаться, ее голос заполнил комнату.
— Ублюдок! — прошипела она из магнитофона. Он спустил.
Наполнил ее трусики частью себя.
Глава 9
— Позвони смотрителю кладбища Хэритидж. Пусть посмотрит, нет ли изменений. — Рид потянулся за курткой. — Если есть, пусть пошлют кого-нибудь проверить место.
— Эй, ты отстранен, забыл? — напомнила Морисетт, когда он уже распахнул дверь и двинулся мимо отсеков и столов, где жужжали компьютеры, звонили телефоны, сидели с наглым видом задержанные в наручниках, а полицейские снимали показания и заполняли протоколы.
— Как я могу забыть? — Но Рид, не замедляя шага, побежал вниз по лестнице. Морисетт не отставала. — Я поведу.
Он плечом толкнул боковую дверь, и они вышли в серый день. Дождь, который собирался все утро, теперь падал крупными каплями на мостовую, лился из водосточных труб.
Морисетт и возразить не успела, как Рид захватил руль. Пока он выезжал со стоянки, она позвонила сначала диспетчеру, потом смотрителю кладбища. Она ухитрилась закурить с трубкой в руках. Он включил фары и устремился по городу, свернул на Виктория-драйв, проехал мимо пальм и дрожащих азалий к старому кладбищу на окраине города.
Трещала полицейская волна, ревел мотор, «дворники» размазывали капли по стеклу, а Морисетт разговаривала по телефону.
— …Именно, — говорила она. — Хорошо, пусть полицейский присмотрит за местом. Мы будем через десять-пятнадцать минут. — Закончив разговор, она посмотрела на Рида сквозь облачко дыма. Лицо ее застыло. — Ты прав. Ночью кто-то копался на могиле. Сегодня утром это заметили посетители. Они предупредили администрацию, там нашли смотрителя, и он позвонил в полицию еще до нас. Патруль находился всего в двух кварталах, должен уже быть на месте.
— Катись все это к чертовой матери, — проскрежетал Рид.
— Похоже, Гробокопатель — или как ты его предпочитаешь называть? — снова взялся за свое. Может, он серийный маньяк? — подняла она бровь, глубоко затянувшись «Мальборо лайте».
— Может быть.
— Господи, придется звонить федералам.
— Окано, наверное, уже звонила.
В голове эхом отзывалось содержание послания:
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ.
ИХ УЖЕ НЕТ В МИРЕ.
БУДЕТ ЛИ ЕЩЕ?
Сама мысль об этом была ненавистна.
— Почему этот тип выбрал тебя? Почему все письма идут тебе? — спросила Морисетт, вытряхнув пепел в открытое окно.
— Я знал Бобби.
— Думаешь, следующую ты тоже знаешь?
У Рида свело желудок. До боли стиснулись зубы. Господи, неужели жертвами окажутся одни знакомые? Только не это.
— Надеюсь, нет, — с жаром произнес он. Может ли какой-нибудь сумасшедший, пусть даже враг, ненавидеть его настолько, что станет убивать людей, которые ему небезразличны?
Кто так его ненавидит?
Кто-то, кому он стал поперек дороги?
Преступник, которого он посадил?
Черт. Он выехал на местную дорогу и повернул на кладбище, куда уже прибьши целых две патрульные машины. Ворота были обнесены желтой полицейской лентой. Зеваки стояли под дождем и глазели на старые надгробия, надеясь дождаться самого интересного.
Белый фургон с большим голубым логотипом местного кабельного канала по бокам стоял у тротуара. Приехала пресса.
— Дурдом уже на выезде. — Рид открыл дверцу, Мо-рисетт раздавила сигарету и оставила бычок в пепельнице. — Пошли.
Прежде чем репортеры успели двинуться с места, они показали значки копу в форме и подлезли под желтую ленту. Трава была мокрой, дул холодный ветер с дождем. Они направились в глубь кладбища, где уже собралась толпа. Щелкали фотоаппараты. Образцы почвы уже взяли. Собрали мелкие камни. Изучали следы на почве. Команда экспертов во главе с Дайаной Мозес уже работала. Рид обратил внимание на ворота в металлической ограде задней части кладбища, достаточно широкие, чтобы туда въехала машина. К ним вела подъездная дорога за кладбищем. Видимо, для катафалков и копатель-ной техники. За деревьями, достаточно далеко, чтобы не стереть возможные следы, стоял фургон экспертной группы. Задняя дверь его была открыта.
— Долго еще? — поинтересовался один из полицейских. — А то нам копать надо.
На нем был дождевик, а в руках он, как и еще несколько копов, держал лопату и кирку.
— Пока не закончим, — отрезала Дайана. — Его спросите, — она указала подбородком на Рида.
— Мы подождем, — сказал он.
— Еще бы ты не подождал, — проворчала Дайана, натянув резиновые перчатки и взяв блокнот. — По крайней мере, у нас уже есть разрешение раскопать могилу, но подождите, пока я не дам добро.
— Слушай, ты что, не с той ноги встала? — спросил фотограф.
Дайана не ответила, но рот ее сжался в тонкую линию. Она быстро что-то пометила и подошла ближе к могиле, поговорить с экспертом, бравшим образцы почвы.
Дождь становился холоднее; по крайней мере, так казалось Риду, смотревшему на свежевскопанную землю. На выветренном надгробии была надпись: «Томас Альфред Мэсси, любимый муж и отец». Ниже высечены даты жизни Томаса. Мэсси скончался семь лет назад, и было ему восемьдесят.
Если в гробу он.
Пока не раскопают могилу, в этом нельзя быть уверенным.
Рид не знал его, но фамилия казалась смутно знакомой. Он долго думал, стирая с носа капли дождя, но так и не смог представить себе этого человека или вспомнить, где слышал это имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Он снова щелкнул кнопкой магнитофона. Тот включился. Тихо зашелестела лента, а потом, когда он поглаживал трусики, Никки заговорила прямо с ним, не зная, что он установил микрофончик в ее спальне, что все ее слова и действия будут записаны… специально для него… Он подождал, слушая, как она ходит по квартире, чувствуя ее страх, когда она вновь вошла в спальню. Облизывая губы в предвкушении, он услышал, как заскрипела под ее весом древняя кровать с пологом. Он представил, как она залезает в постель, на шелковые голубые простыни, под толстое одеяло. Во рту пересохло. Да, да… Он вспомнил, как кончиками пальцев касался гладкой ткани, которая хранила ее запах… Тогда это возбуждало, а сейчас — вдвойне. Он представил ее кожу. Горячая. Жаждущая. Словно этот шелк под его пальцами.
Кровь застучала в висках, член окаменел. Он прислушивался, как она мечется, как удаляются звуки ее шагов.
— Давай, крошка, поговори со мной, — произнес он, расстегивая ширинку и глядя на свое рваное отражение в разбитом зеркале.
Скоро Никки действительно заговорит с ним. Прямо с ним. Сердитым шепотом. Он на секунду задержал дыхание. Мелкие кружева легко, словно крылья мотылька, касались его пениса, играли с ним, дразнили. Он ждал.
— Ну же, Никки, поговори со мной. Давай.
Он еле сдерживался. Дыхание прерывалось, сердце колотилось, разгоняя кровь по жилам.
Наконец, когда он уже не мог сдерживаться, ее голос заполнил комнату.
— Ублюдок! — прошипела она из магнитофона. Он спустил.
Наполнил ее трусики частью себя.
Глава 9
— Позвони смотрителю кладбища Хэритидж. Пусть посмотрит, нет ли изменений. — Рид потянулся за курткой. — Если есть, пусть пошлют кого-нибудь проверить место.
— Эй, ты отстранен, забыл? — напомнила Морисетт, когда он уже распахнул дверь и двинулся мимо отсеков и столов, где жужжали компьютеры, звонили телефоны, сидели с наглым видом задержанные в наручниках, а полицейские снимали показания и заполняли протоколы.
— Как я могу забыть? — Но Рид, не замедляя шага, побежал вниз по лестнице. Морисетт не отставала. — Я поведу.
Он плечом толкнул боковую дверь, и они вышли в серый день. Дождь, который собирался все утро, теперь падал крупными каплями на мостовую, лился из водосточных труб.
Морисетт и возразить не успела, как Рид захватил руль. Пока он выезжал со стоянки, она позвонила сначала диспетчеру, потом смотрителю кладбища. Она ухитрилась закурить с трубкой в руках. Он включил фары и устремился по городу, свернул на Виктория-драйв, проехал мимо пальм и дрожащих азалий к старому кладбищу на окраине города.
Трещала полицейская волна, ревел мотор, «дворники» размазывали капли по стеклу, а Морисетт разговаривала по телефону.
— …Именно, — говорила она. — Хорошо, пусть полицейский присмотрит за местом. Мы будем через десять-пятнадцать минут. — Закончив разговор, она посмотрела на Рида сквозь облачко дыма. Лицо ее застыло. — Ты прав. Ночью кто-то копался на могиле. Сегодня утром это заметили посетители. Они предупредили администрацию, там нашли смотрителя, и он позвонил в полицию еще до нас. Патруль находился всего в двух кварталах, должен уже быть на месте.
— Катись все это к чертовой матери, — проскрежетал Рид.
— Похоже, Гробокопатель — или как ты его предпочитаешь называть? — снова взялся за свое. Может, он серийный маньяк? — подняла она бровь, глубоко затянувшись «Мальборо лайте».
— Может быть.
— Господи, придется звонить федералам.
— Окано, наверное, уже звонила.
В голове эхом отзывалось содержание послания:
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ.
ИХ УЖЕ НЕТ В МИРЕ.
БУДЕТ ЛИ ЕЩЕ?
Сама мысль об этом была ненавистна.
— Почему этот тип выбрал тебя? Почему все письма идут тебе? — спросила Морисетт, вытряхнув пепел в открытое окно.
— Я знал Бобби.
— Думаешь, следующую ты тоже знаешь?
У Рида свело желудок. До боли стиснулись зубы. Господи, неужели жертвами окажутся одни знакомые? Только не это.
— Надеюсь, нет, — с жаром произнес он. Может ли какой-нибудь сумасшедший, пусть даже враг, ненавидеть его настолько, что станет убивать людей, которые ему небезразличны?
Кто так его ненавидит?
Кто-то, кому он стал поперек дороги?
Преступник, которого он посадил?
Черт. Он выехал на местную дорогу и повернул на кладбище, куда уже прибьши целых две патрульные машины. Ворота были обнесены желтой полицейской лентой. Зеваки стояли под дождем и глазели на старые надгробия, надеясь дождаться самого интересного.
Белый фургон с большим голубым логотипом местного кабельного канала по бокам стоял у тротуара. Приехала пресса.
— Дурдом уже на выезде. — Рид открыл дверцу, Мо-рисетт раздавила сигарету и оставила бычок в пепельнице. — Пошли.
Прежде чем репортеры успели двинуться с места, они показали значки копу в форме и подлезли под желтую ленту. Трава была мокрой, дул холодный ветер с дождем. Они направились в глубь кладбища, где уже собралась толпа. Щелкали фотоаппараты. Образцы почвы уже взяли. Собрали мелкие камни. Изучали следы на почве. Команда экспертов во главе с Дайаной Мозес уже работала. Рид обратил внимание на ворота в металлической ограде задней части кладбища, достаточно широкие, чтобы туда въехала машина. К ним вела подъездная дорога за кладбищем. Видимо, для катафалков и копатель-ной техники. За деревьями, достаточно далеко, чтобы не стереть возможные следы, стоял фургон экспертной группы. Задняя дверь его была открыта.
— Долго еще? — поинтересовался один из полицейских. — А то нам копать надо.
На нем был дождевик, а в руках он, как и еще несколько копов, держал лопату и кирку.
— Пока не закончим, — отрезала Дайана. — Его спросите, — она указала подбородком на Рида.
— Мы подождем, — сказал он.
— Еще бы ты не подождал, — проворчала Дайана, натянув резиновые перчатки и взяв блокнот. — По крайней мере, у нас уже есть разрешение раскопать могилу, но подождите, пока я не дам добро.
— Слушай, ты что, не с той ноги встала? — спросил фотограф.
Дайана не ответила, но рот ее сжался в тонкую линию. Она быстро что-то пометила и подошла ближе к могиле, поговорить с экспертом, бравшим образцы почвы.
Дождь становился холоднее; по крайней мере, так казалось Риду, смотревшему на свежевскопанную землю. На выветренном надгробии была надпись: «Томас Альфред Мэсси, любимый муж и отец». Ниже высечены даты жизни Томаса. Мэсси скончался семь лет назад, и было ему восемьдесят.
Если в гробу он.
Пока не раскопают могилу, в этом нельзя быть уверенным.
Рид не знал его, но фамилия казалась смутно знакомой. Он долго думал, стирая с носа капли дождя, но так и не смог представить себе этого человека или вспомнить, где слышал это имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100