В ярости он посмотрел на часы, но ответ ему был уже известен. Двадцать четыре часа Винса Редмонда уже давно истекли.
Он вернулся в комнату из тускло освещенного гостиничного коридора, уставился невидящим взором в грязное окно и прикурил сигарету от зажигалки. Глубоко вдохнул. Когда ярость немного улеглась, он решил, что останется здесь еще на полчаса. Не больше. Это все, что он может дать Туркову. Жаль, что Туркова не было с ним с самого начала. Полчаса. Не больше.
Но он знал, что это лишь бравада. У него было сильное подозрение, что Турков не приехал. Проклятый киллер взял деньги, но не собирался выполнять работу. Или его перехватили Редмонды. В конце концов, это одно и то же. Слишком много для верного питбуля, подумал он с горечью. После окончания холодной войны никому нельзя верить.
Он подумал о Колле. Вот она в фартуке и в садовых перчатках подрезает розы — этакая неприступная английская матрона. Он представил их гостиную с фотографиями детей. С чувством самоуважения вспомнил, что держал руки подальше от них, даже пальцем не касался. Но он расплачивался за этот покой в трущобах на континенте. Все эти сияющие мордашки и гладкие, пухленькие тела чужих детей. Особенно маленьких мальчиков.
Даже сейчас в нем нарастало желание. Разум боролся с ним. По коже побежали мурашки. Желание будет мучить его тело, пока он не найдет мальчика. Он еще раз затянулся сигаретой «Плейерс». Давление... стресс... как там еще самый новейший идиот-гуру назовет его... стал для него гибелью. Никто не способен без какой-нибудь отдушины иметь дело с отвратительными преступлениями, с льстивыми кабинетными политиками и с таким, как у него, пуританским образом жизни. Умом он понимал, что это неправильно. Но все остальное в нем требовало выхода.
Он сделал три быстрые затяжки и схватил свой чемодан. Надо выбираться отсюда. В любом случае у него есть четыре редмондовских миллиона долларов, которыми он может распоряжаться. Этого может вполне хватить. Они с Коллой могут затеряться где-нибудь в южной части Тихого океана. Нужно только вырваться из Нью-Йорка.
Он направился к двери.
Раздался стук, легкий, как условный сигнал. Турков. Это должен быть Феликс Турков. Он с готовностью распахнул дверь.
— Феликс...
Подобно хорошо натренированным собакам-убийцам, четверо одетых в темное и вооруженных незваных гостей ворвались в комнату, швырнули его на кровать и вырвали у него пистолет «беретта».
— Кто вы? — спросил он, потрясенный, — Что вам надо?
Они не отвечали. Казалось, каждый в точности знал, что должен делать. Единственная среди них женщина принесла чемодан и поставила его на стол. Чемодан выглядел точно так же, как тот, что был у него. Тот, что из Хитроу и от Винса Редмонда. Один из людей пошел в ванную комнату и вернулся обратно. Два самых высоких человека крепко держали Стаффилда за плечи и руки. Они были в толстых перчатках для того, чтобы не оставить на его теле синяков.
Ужас охватил его.
— Прекратите!
Он боролся, попытался неумело поднять кулак, но оказался слишком слабым.
— Да вы знаете, кто я такой? Только троньте меня, и Скотланд-Ярд вас похоронит!
Но никто его не слушал. Женщина засмеялась и начала срывать со Стаффилда одежду. Все его настойчивые тайные желания куда-то исчезли. И когда лица его давно забытых жертв одно за одним стали возникать в голове, Стаффилда прошиб пот.
— Извините, — прошептал он. — Извините. Еще можно все исправить. Разве моих извинений не достаточно?
* * *
11.20. ПОНЕДЕЛЬНИК
Джулия много лет не была в «Адской кухне». Зажатый между сверкающим Бродвем и широким Гудзоном, район изменился в лучшую сторону с тех пор, как она в последний раз видела его. Тогда преступность царствовала на улицах в таких масштабах, что никаких усилий полиции не хватало, чтобы справиться. Но теперь столетние многоквартирные дома были отреставрированы, в них появились отличные магазины и рестораны, ювелирные мастерские и гастрономы. Джулия и Сэм прошли мимо «Бруно» и «Кинг-оф-равиоли» на Девятой улице, где воздух был насыщен запахом свежей выпечки.
Они свернули на запад в поисках гостиницы «Чифтейн». Обрывки бумаги летали между зданиями. Стены были изуродованы граффити. Десятка полтора взрослых и детей выстроились в очередь за супом в церковную кухню. Священник в черном костюме с белым воротничком разговаривал с несколькими из них.
Гостиница «Чифтейн» была маленькой и черной от копоти. Они быстро обогнули ее, нашли пожарную лестницу и дверь. Сэм подергал ее. Она оказалась запертой.
Поэтому они вернулись к фасаду и смело вошли внутрь через главный вход в гостиницу.
— Предоставь разговоры мне, — сказал он.
Но человек с серым лицом за стойкой только посмотрел на них. Они решительно двинулись мимо него и вверх по лестнице.
— Хотите комнату? — вдруг спросил человек. — Тридцать долларов за ночь.
— Спасибо, — бросил через плечо Сэм. — Мы просто посетители.
Они взобрались на третий этаж, где чувствовался слабый запах мочи. Сэм посмотрел на Джулию, на ее темное лицо с тонкими чертами, на голубые глаза. У него на мгновение возникло неловкое ощущение дежа-вю, коридоров другой гостиницы и насилия, таившегося за дверью. Он достал свой браунинг.
А она — свой перечный спрей.
Они тихо прошли через холл и подошли к двери. Нервы были натянуты до предела. Они прислушались, но ничего не услышали. Сэм приложил палец к губам, повернул ручку и приоткрыл дверь на несколько сантиметров. Опять ни звука. Джулия потянула его за руку, и он отступил назад. Он непрерывно оглядывал холл, пока она стояла прижавшись к дверной щели.
Она слушала, пробовала почувствовать тепло тела, задействовала проприоцепторы и почувствовала запах...
— Кровь.
Сэм толкнул дверь, и они вошли в освещенную комнату. Пока Джулия закрывала дверь, он прочесывал пространство стволом браунинга. В комнате были лишь продавленная кровать, исцарапанный столик с лампой и деревянный стул. Но не было Стаффилда. Свет в ванной комнате был включен. У Джулии возникло мимолетное ощущение, что все их усилия, все их поступки напрасны, и их сейчас ждет очередной провал. И на этот раз он будет гораздо тяжелее.
Не говоря ни слова, они прошли в ванную и остановились у открытой двери. Запах крови теперь превратился в зловоние. На потрескавшемся кафеле стены над ванной ярко-красной кровью была написана одна фраза: «Я исполнил свой долг».
Взгляд Сэма проследовал от кровавых слов вниз. Нагое толстое тело Джеффри Стаффилда с гротескным спокойствием лежало в наполненной водой ванне. Вены на обоих запястьях были вскрыты, как у римского сенатора. Все тело белое как мел. Из него ушла жизнь.
— Он покончил с собой.
У Джулии стало выворачивать желудок, и она отвернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Он вернулся в комнату из тускло освещенного гостиничного коридора, уставился невидящим взором в грязное окно и прикурил сигарету от зажигалки. Глубоко вдохнул. Когда ярость немного улеглась, он решил, что останется здесь еще на полчаса. Не больше. Это все, что он может дать Туркову. Жаль, что Туркова не было с ним с самого начала. Полчаса. Не больше.
Но он знал, что это лишь бравада. У него было сильное подозрение, что Турков не приехал. Проклятый киллер взял деньги, но не собирался выполнять работу. Или его перехватили Редмонды. В конце концов, это одно и то же. Слишком много для верного питбуля, подумал он с горечью. После окончания холодной войны никому нельзя верить.
Он подумал о Колле. Вот она в фартуке и в садовых перчатках подрезает розы — этакая неприступная английская матрона. Он представил их гостиную с фотографиями детей. С чувством самоуважения вспомнил, что держал руки подальше от них, даже пальцем не касался. Но он расплачивался за этот покой в трущобах на континенте. Все эти сияющие мордашки и гладкие, пухленькие тела чужих детей. Особенно маленьких мальчиков.
Даже сейчас в нем нарастало желание. Разум боролся с ним. По коже побежали мурашки. Желание будет мучить его тело, пока он не найдет мальчика. Он еще раз затянулся сигаретой «Плейерс». Давление... стресс... как там еще самый новейший идиот-гуру назовет его... стал для него гибелью. Никто не способен без какой-нибудь отдушины иметь дело с отвратительными преступлениями, с льстивыми кабинетными политиками и с таким, как у него, пуританским образом жизни. Умом он понимал, что это неправильно. Но все остальное в нем требовало выхода.
Он сделал три быстрые затяжки и схватил свой чемодан. Надо выбираться отсюда. В любом случае у него есть четыре редмондовских миллиона долларов, которыми он может распоряжаться. Этого может вполне хватить. Они с Коллой могут затеряться где-нибудь в южной части Тихого океана. Нужно только вырваться из Нью-Йорка.
Он направился к двери.
Раздался стук, легкий, как условный сигнал. Турков. Это должен быть Феликс Турков. Он с готовностью распахнул дверь.
— Феликс...
Подобно хорошо натренированным собакам-убийцам, четверо одетых в темное и вооруженных незваных гостей ворвались в комнату, швырнули его на кровать и вырвали у него пистолет «беретта».
— Кто вы? — спросил он, потрясенный, — Что вам надо?
Они не отвечали. Казалось, каждый в точности знал, что должен делать. Единственная среди них женщина принесла чемодан и поставила его на стол. Чемодан выглядел точно так же, как тот, что был у него. Тот, что из Хитроу и от Винса Редмонда. Один из людей пошел в ванную комнату и вернулся обратно. Два самых высоких человека крепко держали Стаффилда за плечи и руки. Они были в толстых перчатках для того, чтобы не оставить на его теле синяков.
Ужас охватил его.
— Прекратите!
Он боролся, попытался неумело поднять кулак, но оказался слишком слабым.
— Да вы знаете, кто я такой? Только троньте меня, и Скотланд-Ярд вас похоронит!
Но никто его не слушал. Женщина засмеялась и начала срывать со Стаффилда одежду. Все его настойчивые тайные желания куда-то исчезли. И когда лица его давно забытых жертв одно за одним стали возникать в голове, Стаффилда прошиб пот.
— Извините, — прошептал он. — Извините. Еще можно все исправить. Разве моих извинений не достаточно?
* * *
11.20. ПОНЕДЕЛЬНИК
Джулия много лет не была в «Адской кухне». Зажатый между сверкающим Бродвем и широким Гудзоном, район изменился в лучшую сторону с тех пор, как она в последний раз видела его. Тогда преступность царствовала на улицах в таких масштабах, что никаких усилий полиции не хватало, чтобы справиться. Но теперь столетние многоквартирные дома были отреставрированы, в них появились отличные магазины и рестораны, ювелирные мастерские и гастрономы. Джулия и Сэм прошли мимо «Бруно» и «Кинг-оф-равиоли» на Девятой улице, где воздух был насыщен запахом свежей выпечки.
Они свернули на запад в поисках гостиницы «Чифтейн». Обрывки бумаги летали между зданиями. Стены были изуродованы граффити. Десятка полтора взрослых и детей выстроились в очередь за супом в церковную кухню. Священник в черном костюме с белым воротничком разговаривал с несколькими из них.
Гостиница «Чифтейн» была маленькой и черной от копоти. Они быстро обогнули ее, нашли пожарную лестницу и дверь. Сэм подергал ее. Она оказалась запертой.
Поэтому они вернулись к фасаду и смело вошли внутрь через главный вход в гостиницу.
— Предоставь разговоры мне, — сказал он.
Но человек с серым лицом за стойкой только посмотрел на них. Они решительно двинулись мимо него и вверх по лестнице.
— Хотите комнату? — вдруг спросил человек. — Тридцать долларов за ночь.
— Спасибо, — бросил через плечо Сэм. — Мы просто посетители.
Они взобрались на третий этаж, где чувствовался слабый запах мочи. Сэм посмотрел на Джулию, на ее темное лицо с тонкими чертами, на голубые глаза. У него на мгновение возникло неловкое ощущение дежа-вю, коридоров другой гостиницы и насилия, таившегося за дверью. Он достал свой браунинг.
А она — свой перечный спрей.
Они тихо прошли через холл и подошли к двери. Нервы были натянуты до предела. Они прислушались, но ничего не услышали. Сэм приложил палец к губам, повернул ручку и приоткрыл дверь на несколько сантиметров. Опять ни звука. Джулия потянула его за руку, и он отступил назад. Он непрерывно оглядывал холл, пока она стояла прижавшись к дверной щели.
Она слушала, пробовала почувствовать тепло тела, задействовала проприоцепторы и почувствовала запах...
— Кровь.
Сэм толкнул дверь, и они вошли в освещенную комнату. Пока Джулия закрывала дверь, он прочесывал пространство стволом браунинга. В комнате были лишь продавленная кровать, исцарапанный столик с лампой и деревянный стул. Но не было Стаффилда. Свет в ванной комнате был включен. У Джулии возникло мимолетное ощущение, что все их усилия, все их поступки напрасны, и их сейчас ждет очередной провал. И на этот раз он будет гораздо тяжелее.
Не говоря ни слова, они прошли в ванную и остановились у открытой двери. Запах крови теперь превратился в зловоние. На потрескавшемся кафеле стены над ванной ярко-красной кровью была написана одна фраза: «Я исполнил свой долг».
Взгляд Сэма проследовал от кровавых слов вниз. Нагое толстое тело Джеффри Стаффилда с гротескным спокойствием лежало в наполненной водой ванне. Вены на обоих запястьях были вскрыты, как у римского сенатора. Все тело белое как мел. Из него ушла жизнь.
— Он покончил с собой.
У Джулии стало выворачивать желудок, и она отвернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145