— Не было никаких больших ссор? — настаивала она.
— Прости, внучка. Это была обыкновенная вечеринка. Однако не могу сказать, что твоему отцу она уж так понравилась. Как мне помнится, он был в паршивом настроении.
— Да? — Этого она не помнила. — А почему?
Лайл пожал плечами:
— Кто знает? Может быть, у него с Дэном возникли какие-то проблемы. У Дэна бывали заскоки. Ну, в плане отношений отца с сыном. Богу ведомо, что и я отчасти виноват.
Все трое шли рядом по дорожке по направлению к дому священника. Солнечный свет, пробиваясь через голые ветви деревьев, создавал кружевные узоры на земле. Сэм и Джулия настороженно осматривали все вокруг.
— Вы здесь с прошлой ночи? — спросил Сэм.
Лайл кивнул:
— Падре привез нас прямо сюда, затем мы хорошо перекусили и выкурили пару хороших сигар. Кстати, вы мне напомнили. Будьте хорошими детишками и не говорите отцу Майклу, что я чертыхался. Я пытаюсь изменить себя, но это все равно что превращать гурмана в вегетарианца. Мой мозг запрограммирован на правильное поведение, но внутренние органы продолжают бунтовать. Нелегко изменить самого себя.
Джулия скрыла улыбку. Они поднимались по ступеням в дом священника. Это было покрытое белой штукатуркой здание с наклонной крышей и рядами блестящих чистых окон. Ей не терпелось спросить о серьгах, кольце и ларце, которые она видела в книге Сэма о Кенигсбергском замке, но придется подождать подходящего момента.
— Ты такой же, каким был давно, дедушка, — сказала она. — Не такой, как когда мы с мамой посещали тебя. Должно быть, тебя пичкали лекарствами доверху.
— Эти сукины дети, — пробурчал старик, — и я говорю не только о Рейли и его громилах. Все эти сильные средства были «для моего блага». Вот почему посетители должны были записываться, чтобы повидаться со мной. Это давало Рейли время накачать меня наркотой по уши.
Сэм слушал, а затем спросил:
— А почему вы были в церкви, а не с отцом Майклом в его доме? Там что-то не так?..
Они стояли у большой двери дома священника.
— Нет. Отец Майкл привез меня так, чтобы никто не узнал, кто я есть на самом деле. Об этом знают монсеньор и еще несколько человек, которым сказал отец Майкл. Но больше моя тайна никому не известна. Может быть, он боялся, что мои любящие сыновья могут послать кого-нибудь разыскать меня именно в доме священника.
Вновь слезы выступили у него на глазах, когда он посмотрел на Джулию.
— Слава богу, это оказалась ты, внучка.
* * *
В доме священника Сэм сказал отцу Майклу об опасности, которую представлял собой фургон, и монах тут же отправился убирать его с глаз долой. Лайл представил Джулию и Сэма пастырю, преподобному монсеньору Джерому О'Коннелу, как своих молодых родственников.
— Монсеньор давным-давно был с отцом Майклом в Риме, и они стали близкими друзьями, — объяснил дед. — Так что когда отец Майкл в некотором смысле удалился на покой, то на какое-то время приехал сюда.
— Мы порадовались тому, что он будет с нами.
Монсеньор был человеком среднего роста с весьма заметным носом и веселыми карими глазами. Он был облачен в черный костюм с белым церковным воротничком, такой же, как у того священника, которого Джулия и Сэм видели в «Адской кухне». Пожимая им руки, он улыбался. Его взгляд задержался на Джулии с ее темным гримом и одеянием Армии спасения.
— Мы не знакомы, мисс?
Она видела его нечасто и всегда в толпе других Редмондов, но всего два дня назад он пожимал ей руку и выражал соболезнование в связи с гибелью ее матери.
— Думаю, мы встречались, — уклончиво ответила она.
Он кивнул и вновь обратился к Лайлу:
— Почему бы вам не воспользоваться общей комнатой рядом с холлом? Отец Майкл часто пишет там. Там тихо, и вы сможете спокойно поговорить.
Старик повел их по коридору, и Джулия вдруг осознала, как много прошло времени и как мало его осталось, если они хотят остановить Крейтона. Завтра утром, менее чем через шестнадцать часов, откроются избирательные участки.
Когда дед устроился в кресле-качалке, она быстро закрыла дверь:
— Ты слышал о Крейтоне?
Удобная и простая мебель — диван, мягкий стул и кресло-качалка — располагалась вокруг низкого кофейного столика из орехового дерева. Окно выходило на задний двор. Перед ним стоял письменный стол, а на нем блокнот на пружинке. Обложка потрепана так, будто священник много лет носил его с собой во всех путешествиях. Он придавал чистой и белой комнате некую интимность, словно Божье дело никогда не прекращалось.
— Черт возьми, Джулия, кто о нем не слышал? Он всегда был немного прохвостом. А теперь он собирается въехать в Белый дом, как бульдозер. Я недооценивал его. — Он скривился. — Моя ошибка. Он всегда хотел оказаться на моем месте. А я считал, что у него для этого кишка тонка. — Лайл угрюмо посмотрел на остальных. — Он перещеголял меня во всех моих худших чертах. Боюсь, мне много о чем придется пожалеть. — Он кинул взгляд в сторону Джулии. — Но не о твоей матери, конечно. Она была победителем.
Комок подступил к горлу Джулии.
— Крейтон убил ее. Я в этом уверена.
Голова старика склонилась, и слезы потекли по его щекам.
— Это сделал я. Я послал ей пакет. И вам, Килайн. Хорошо, что хоть вы не погибли.
— Он пытался до меня добраться, — сказал Сэм, — и думаю, что вы тоже занесены в его список. Может быть, даже несколькими пунктами выше.
Голос старика внезапно окреп.
— Да уж догадываюсь.
Они рассказали ему обо всем, что произошло с вечера пятницы, — об убийстве Маргерит Майей Стерн, об убийстве ею же Ориона Граполиса, о ее нападении на Джулию в «Театре Романова», о предательстве Пинка и о том, как Джулии удалось вырваться из приюта для престарелых.
Лицо старика вдруг просияло.
— Так ты шарахнула перцем этого подонка Рейли? Жаль, что я этого не видел!
Сэм подался вперед:
— Нам нужны неопровержимые свидетельства против Крейтона, которые исходили бы не только от нас. Меня уже записали в предатели, Джулию объявили сумасшедшей, а вас — слабоумным. Нам нужно что-то, что могло бы гарантированно остановить Крейтона и не дать ему завтра победить, а тогда мы сможем постараться сделать так, чтобы он попал под суд за все остальное. Были ли реальные доказательства преступных действий в тех дневниках, что вы писали? А как насчет Янтарной комнаты? Судя по тому немногому, что я смог прочитать в вашем письме, вы знаете о ее судьбе.
В душе старик сопротивлялся. Наконец-то он может открыть все, но ему не хотелось делать это вот так сразу. Пока. Он держал эту тайну в себе более пятидесяти лет. Янтарная комната. Никто из живых не знает о ней, кроме Крейтона... и него.
— Ты должен знать что-то о «втором кладе Гиммлера», — настаивала Джулия. — Этот украшенный драгоценностями ларец в твоем садовом домике попал туда из замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145