Сравнивая на поздних стадиях терапии относительно доброкачественные случаи нарциссической личности со злокачественными, описанными выше, нельзя не удивиться тому, что главную роль при всех злокачественных состояниях играет патология Супер-Эго. Для всех пациентов, у которых в переносе развивается описанная нами злокачественная регрессия, характерно “отсутствие Супер-Эго” (Johnson, 1949) или отсутствие нормальной моральности. У нарциссической же личности на более доброкачественных зрелых стадиях можно увидеть некоторую способность к идеализации, не связанную с Я-идеализацией, что позволяет вкладывать себя в отношения с объектом, проявлять о нем заботу, а также быть моральным в обычном смысле слова.
Я предполагаю, что злокачественный нарциссизм есть проявление наиболее глубокого уровня патологии Супер-Эго, для которой характерно (1) отсутствие идеализированных предшественников Супер-Эго (идеализированных Я – и объект-репрезентаций, при обычном развитии образующих примитивный Эго-идеал), которые бы не были интегрированы в патологическое грандиозное Я; (2) преобладание более ранних садистических предшественников Супер-Эго, которые благодаря своей неконтролируемой силе являются единственными доступными интернализованными объект-репрезентациями; и (3) интрапсихическая фантазия, поддерживающая внутреннее равновесие, согласно которой можно выжить лишь тогда, когда единственными надежными объект-репрезентациями являются образы садистических врагов.
Если эти определения верны, то случаи злокачественного нарциссизма в переносе могут пролить свет на ядро сложной структуры интеграции Супер-Эго, состоящей из нескольких последовательных слоев, которая была описана Якобсон (1964). Во всех этих случаях психоаналитическое разрешение патологического грандиозного Я позволяет выявить отсутствие идеализированных предшественников Супер-Эго (за исключением тех, что были включены в патологическое грандиозное Я) и несдерживаемое господство не нейтрализованных садистических предшественников Супер-Эго, выражающих смешение доэдиповой и эдиповой агрессии, которой ничто не противостоит.
При таком положении вещей инвестированные как либидо, так и агрессией Я-репрезентации усиливают господство садистических предшественников Супер-Эго. Сама неустойчивость либидинальных Я-репрезентаций перед лицом подавляющего господства агрессивных предшественников Супер-Эго несет в себе опасность разрушения всего, что не приспосабливается к основному интрапсихическому садизму или не входит в него. Можно сказать, что это кошмар, который нормальный человек испытал бы, оказавшись в мире романа Оруэлла “1984”. Агрессивные Я-репрезентации подтверждают в присутствии садистических предшественников Супер-Эго, что всякие значимые и подлинные человеческие взаимоотношения имеют агрессивную природу.
На вопрос о происхождении такой регрессии переноса и злокачественного нарциссизма в целом легче ответить с клинической точки зрения, чем с теоретической. Первым шагом и самым надежным путем к последующей структуризации и реконструкции является стремление аналитика разрешить нарциссический перенос здесь-и-теперь, исследовать бессознательный смысл переноса для пациента, после чего можно задать вопрос: “Откуда все это происходит?” Пациенту, как я писал в главе 12, предстоит изменить свой жесткий взгляд на настоящее, прежде чем он сможет приступить к исследованию устойчивых мифов о прошлом в свете нового материала, возникшего из свободных ассоциаций.
С теоретической точки зрения эти виды переноса отражают как ранние нарушения формирования Супер-Эго, так и неудачу в образовании полноценных объектных отношений в контексте интеграции Эго-идентичности. Тогда можно поставить вопрос таким образом: какие реальные или фантастические переживания и направленные на них защиты создают злокачественную трансформацию мира объектных отношений, в котором хорошие интернализованные объектные отношения обесцениваются и садистически порабощаются Я – целостным, но жестоким, всемогущим и “безумным” (Rosenfeld, 1971)? Патологическое грандиозное и садистическое Я сменяет садистических предшественников Супер-Эго, вбирает в себя всю агрессию и преобразует то, из чего должны были бы произойти компоненты садистического Супер-Эго, в ненормальную структуру Я, которая препятствует интернализации более поздних компонентов реалистичного Супер-Эго.
Я бы осторожно предположил, что в прошлом таких пациентов играют роль следующие факторы – по отдельности или все сразу: (1) внешние объекты, которые воспринимаются как всемогущие и жестокие; (2) ощущение, что хорошие, любящие, удовлетворяющие обе стороны объектные отношения хрупки, легко разрушаются и, что еще хуже, являются мишенью для нападения со стороны всемогущего и жестокого объекта; (3) ощущение, что можно выжить лишь при условии подчинения жестокому объекту, ради чего, следовательно, надо пожертвовать всеми связями с хорошим и слабым объектом; (4) при идентификации с жестоким всемогущим объектом появляется чувство неимоверной силы, наслаждения, свободы от страха, страдания и ужаса; ощущение, что лишь удовлетворение агрессора строит значимые взаимоотношения с другими; и (5) как альтернатива появляется путь бегства с помощью абсолютно лживой, циничной или лицемерной позиции в общении, уничтожающей всякое суждение, основанное на сравнении хорошего и плохого объектов, отрицание значимости всякого объектного отношения или успешное маневрирование в хаосе человеческих взаимоотношений. В последнем случае нечестная позиция невинного наблюдателя замещает опасную идентификацию с жестоким тираном или мазохистическое подчинение ему. Все эти опасности, пути бегства и кошмарные представления о человеческой реальности есть проявления трагического разрушения интернализованных объектных отношений.
Смешение производных сексуального и агрессивного влечений у таких пациентов подобно тому, что можно видеть у всех пограничных пациентов. Сексуальные фантазии таких пациентов удивительно напоминают фантазии пациентов с сексуальными перверсиями. Происходит агрессивизация любого сексуального желания. Генитальное проникновение приобретает смысл разрушения гениталий или наполнения полостей тела экскрементами. Пенис как источник яда, заражающего тело, есть параллель дразнящей недоступной груди, которую можно заполучить лишь посредством ее разрушения в акте каннибализма. Недифференцированность сексуальных стремлений, в результате которой оральные, анальные и генитальные фантазии смешаны и выражают импульсы и угрозы всех уровней психосексуального развития, соответствует параллельному стиранию граней между сексуальными особенностями мужчины и женщины, так что появляется хаотичная смесь гомосексуальных и гетеросексуальных импульсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148