Надежда мертва и мосты сожжены.
Деревья и люди — трава-сухостой —
Сгорели, но казад приняли свой бой.
Продолжая петь, Оин вошел в воду. Казалось, что земля продолжает нести безумного гнома, потому что там, где Сили было по пояс, Оин прошел, погрузившись по колено.
Вода вокруг места схватки превратилась в струи урагана. По-звериному ловко увернувшись от всех змеящихся рук, метнувшихся к нему, Оин поднял топор и вонзил его в тушу, где начиналось сплетение всех щупалец. Страж ворот и страж озера сошлись в смертельной схватке. Сили еще успел заметить, как Оин с ужасной силой и ловкостью выдернул топор и ударил еще раз, опершись рукой на склизкое тело. Резкая сила хлестнула Сили под водой. Гном упал, сразу хлебнул воды и принялся бешено разить топором, не понимая, что происходит. Когда Сили вынырнул, он понял, что находится на том же месте, по пояс в воде. Чудовища и Оина уже не было. Далеко от берега глубина рождала тяжелые круги, расходившиеся по всему озеру. Только теперь Сили закричал, срывая голос, чувствуя как горячие слезы хлынули из глаз. Где-то глубоко, опутанный щупальцами, продолжал сражаться Оин. Сили выбежал на берег. Уже не стесняясь слез, он смотрел, как вода дрогнула еще раз, уже тише. Потом еще, совсем тихонечко, как от плеска ладони. Не веря, Сили продолжал смотреть в мутно-зеленую глубину. Он прождал еще полчаса, не мигая, чуть дыша, всматриваясь до рези в глазах. Когда понял, что никто больше не покажется из воды, — упал на землю и громко, как в детстве, заплакал навзрыд.

* * *
Ори выслушал этот рассказ, бессильно опустив руки. Книга Мории раскрытой лежала у него на коленях.
— Надо было его убить. Это случилось на пятый день, как мы ушли отсюда к Западным воротам, — продолжал бесцветным голосом Сили. — Я не смог никого найти, все погибли. У этого чудовища много рук, и оно быстро передвигается. Оно может завораживать и вселять ужас… Но его надо убить. Я думаю, оно сторожит озеро… чтобы мы не могли выйти через ворота. Надо его убить…
Старик Тори, сидевший до этого неподвижно, сдавленно замычал. Ори с тревогой посмотрел на великана. Но тот и не думал падать в обморок или хвататься за сердце. Не замечая остальных, ломая на своем пути дубовые скамьи, Тори с ревом выбежал из зала. Ори вновь повернулся к Сили.
— И что ты собираешься делать?
— Надо убить стража озера, — тупо нараспев повторил Сили.
— Сначала надо отдохнуть. У нас достаточно припасов, мы можем продержаться очень долго, если не явится этот ужасный балрог.
— Надо убить…
Оин погиб! Весть ошеломила гномов. Может быть, на некоторых это произвело даже большее впечатление, чем смерть Балина. Тем более что многие верили: дух государя Мории не покинул их — уже на второй день после погребения с надгробного камня пропал знаменитый алый плащ. А потом слишком многие видели, как ярко-алая искра мелькает в подземельях, и там, где это замечали, — можно было пройти спокойно. Орков в таких местах либо не было, либо их находили убитыми.
— Оин не погиб, — совершенно спокойно сказал Сили, и Ори вздрогнул. Сказано было так, как будто… — Оина взял страж озера, но Неистовый не погиб. — Красавчик Сили поднимался со скамьи, на глазах превращаясь в совершенно безумное, седое, уродливое существо.
— Он здесь, среди нас. Мы…
Недосказанную фразу прервал громовой рык.
Тори в полном доспехе стоял в дверях. В левой руке он держал молот. Пламенеющая голубым секира как влитая лежала в его правой руке.
— Ну что, Сили, собирайся. У меня есть план. Я твоему стражу кишки на локоть намотаю.
Ори отшатнулся. Безумный огонь, вспыхнувший в глазах только что убитого горем гнома, казалось, обжигал на расстоянии. Движения Сили стали плавными, наполнились непонятной силой. Он явно напоминал кого-то, Ори совершенно ясно помнил этот взгляд, эту манеру двигаться, это странное бурчание-пение…
— Надо его убить, — хрипло пропел Сили.
— Мы убьем его, — подхватил великан Тори.
3.7
Из стен иссохшими сучьями торчали давно выгоревшие факелы. Фонари не горели, а в воздухе отчетливо пахло газом — «проклятием горняков». Ори, громко и тяжело дыша, бежал по темным переходам. Он ориентировался лишь чутьем, которое заложено в подгорных жителях с самого рождения и позволяет им не теряться в полной темноте. Бессознательно, но безошибочно ему удавалось определить расстояние до ближайшей стены, чувствовать малейшее отклонение коридора от прямой. По особенностям отраженного звука он распознавал двери и крутые повороты, большие выступы или провалы в стенах и полу.
Ори постоянно оборачивался, чтобы удостовериться в своем одиночестве. Но никто не преследовал его. В руках он держал боевую мотыгу. Топор, иззубренный и сломанный у основания, остался торчать в голове тролля, встретившегося ему в сорок четвертом зале первого внешнего горизонта. Ори искренне верил, что сумел нанести врагу серьезную рану. Остается надеяться, что около Морийского рва не окажется орков и ему удастся перебраться в надземный горизонт незамеченным. Он затеряется среди закоулков и многочисленных ловушек, а потом, в яркий солнечный день, сумеет выбраться и покинуть древнее царство.
— Рок, рок, рок! — Внизу, в глубинах, будто били громадные барабаны.
Эти звуки поначалу внушали ужас, словно сами по себе несли зло. Теперь Ори привык к их несмолкающему бормотанию, почти не замечал его. Под эти странные звуки орки, обезумев, бросались в атаку. Тролли трубыо ревели и в бешенстве крушили все вокруг. Рокочущий грохот пробудил чудовищных монстров, которые спали в пучинах Мории. Их приближение означало смерть.
С гибелью Балина удача отвернулась от гномов. Неделю назад Ори покинул зал Мазарбул. С ним уходило не менее тридцати соплеменников. Еще более сотни оставалось на ногах, с легкими ранениями. Но теперь…
За эти дни гном привык к смерти. Он видел столько смертей — бессмысленных, страшных, трагичных, — что мысль о собственной уже не казалась ему ужасной. Каждый день он слышал:
— Строр погиб.
— Крани провалился в колодец, не заметил.
— Фрагара зарезали.
— Стрини погиб.
— Убит… зарубили… не смог… молотом… смотрю, не дышит уже… стрелой, случайно… чудовище из глубин…
День за днем, жизнь за жизнью.
И Ори вдруг отчетливо понял, как ему хочется жить. Он с удовольствием ощущал свое тело, с вниманием прислушивался к собственному дыханию. Чувствовал биение сердца, напряжение каждой мышцы. До этого он и его товарищи занимались делом, трудились и зачастую не задумывались о собственной жизни, желая лишь выполнить грязную и неприятную работу поскорей и получше. А теперь всё кончено. Нет, не так! Не всё, а все. Его товарищи, друзья, родственники — все убиты. Некому больше работать, он один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80