По факсу согласовали и подписали контракт с индонезийским фирмачом, перевели в Джакарту девятьсот тысяч долларов как предоплату за сигареты. Отдельными траншами отправляли валюту в Торонто на счет фирмы Наума Гольденберга, старого друга Тольца, пять лет назад эмигрировавшего в Израиль, но из Вены свернувшего в Торонто, ставшего гражданином Канады и по этому случаю превратившегося в Берга. За три процента с оборота он перечислял деньги «Континента» в Гонконг и Сингапур, оттуда контейнеры с видеокассетами доставлялись морем в порт Восточный в Находке, перевозились на военную базу «Воздвиженка», перегружались в трюмы «Антеев» и «Русланов» советской военно-транспортной авиации и заканчивали свой путь на аэродроме в подмосковном Чкаловском. Здесь груз принимали Герман и Тольц и распределяли по оптовикам. Иван Кузнецов безвылазно сидел в Воздвиженке. Горючки не хватало, Иван подогревал нужных людей, самолеты заправляли из стратегических резервов штаба Дальней транспортной авиации ВВС.
Все крутилось, как фильм, запущенный пьяным киномехаником со скоростью не двадцать четыре кадра в минуту, а все сто. И сам Герман был участником этого фильма с мельтешением десятков людей, сотен дел, каждое из которых было срочным, сверхсрочным и еще более срочным. За всем нужен был глаз да глаз: контейнеры воровали, привлеченное запахом больших денег жулье, прикидываясь оптовиками, пыталось всучить фальшивые платежки, летчики и солдаты аэродромной охраны при каждом удобном случае норовили распотрошить коробки и унести за пазухой с десяток-другой кассет.
Дома Герман бывал от случая к случаю, заезжал вымыться и переодеться, часто ночевал на продавленном диване в конторе кооператива в старом особняке в Ольсуфьевском переулке. Офис своего кооператива в Центре международной торговли Тольц закрыл, уже никому не нужно было пудрить мозги роскошным евростандартом, а аренда помещения в ЦМТ стоила немалых денег. Случалось Герману и перемогать ночь на аэродроме в Чкаловском, дожидаясь застрявших из-за погоды или организационных неполадок бортов. Иногда, как бы выключившись из гонки, он с удивлением обнаруживал, что вот уже московское бабье лето сменилось затяжными дождями, вот захрустел на асфальте ледок, а вот и снег пошел, растаял, а вот он уже и не тает. Но некогда было заниматься наблюдениями за природой, дела вновь втягивали в сумасшедший круговорот.
В эту зиму отношения с Катей обострились до последней степени.
Обоюдная ревность с первых месяцев была постоянной составляющей их брака. Но сейчас Герман не был похож на человека, который напропалую гуляет на стороне. Дела? Что это за дела, которые превращают жизнь в черт знает что? Герман отшучивался, старательно уходил от ссоры. Но однажды все же сорвался.
В тот день ожидали большую партию электронных часов, закупленных в Сингапуре. Часы пользовались не меньшим спросом, чем видеокассеты, а прибыль приносили даже большую. Груз должен был прибыть на самолете «Аэрофлота», следующим из Сингапура в Москву с промежуточной посадкой в Дубаи. Самолет ждали утром, но посадку в аэропорту Внуково «Ил-86» совершил лишь во второй половине дня. Герман и Тольц, встречавшие рейс, дождались, когда высадят пассажиров, и на «рафике» дежурного отдела перевозок направились к стоянке, чтобы проследить за разгрузкой. И уже издали заметили необычную суету возле самолета. Трюм были закрыт, под ним толпились грузчики, возбужденно размахивали руками.
— Какого черта, почему не работаете? — напустился на них дежурный.
— Там лев! Лев там! — загалдели работяги. — Лев, в трюме!
— Что вы несете? Какой, к хренам, лев?!
— Настоящий! Живой! Послушай, командир, сам послушай!
Их трюма донесся свирепый, леденящий душу львиный рык.
— Блин! — ошарашенно сказал дежурный. — Двадцать лет работаю, никогда такого не видел! Откуда там взялся лев?
Как выяснилось, во время посадки в Дубаи в трюм загрузили зверинец «Госцирка», завершивший неудачные гастроли в Арабских Эмиратах. То ли опасаясь начальственной кары, то ли просто воспользовавшись случаем, дрессировщик сбежал, голодные звери провели несколько часов в грохочущем самолетном чреве. Каким-то образом обезумевший от грохота, голода и жажды лев открыл клетку и метался по трюму.
Пока связывались с руководством «Госцирка», пока ждали ветеринаров, пока те усыпляли льва выстрелом капсулой со снотворным, прошло часов пять. Но и после этого разгрузка не началась. Работяги сунулись в трюм и тут же высыпали из него, мерзко матерясь и отплевываясь. В трюме стояла резкая, выворачивающая наизнанку вонь. Никогда раньше и никогда позже Герману не приходилось нюхать ничего подобного. От стресса у льва расстроился желудок, весь груз, в том числе и картонные упаковки с электронными часами, были залиты ядовитым львиным поносом. Кое-как, после угроз дежурного уволить всех к такой матери, трюм разгрузили, часы перевезли на склад. Нечего было и думать отправлять их в таком виде оптовикам. Но мыть ящики желающих не нашлось ни за какие деньги. Пришлось Герману и Тольцу заниматься этим самим. Обмотав рты тряпками, которые мало спасали, два российских бизнесмена, ворочавшие сотнями миллионов рублей и миллионами долларов, до глубокой ночи смывали с коробок львиный понос.
Домой Герман приехал только под утро, мечтая вымыться, выпить водки и завалиться спать. Катя встретила его на пороге прихожей ненавидящим взглядом. Но все слова, которые она приготовила, застряли у нее в горле.
— О Господи! Чем от тебя воняет? — только и спросила она.
— Ты же не поверишь, если я скажу, что львиным говном? — весело предположил Герман.
— Чем?! Я тут с ума схожу, а он… Ты что, издеваешься?!
— Нисколько! — заверил он и начал рассказывать о происшествии, подчеркивая в нем смешные стороны. Катя молча повернулась и ушла в спальню. Герман почувствовал себя оскорбленным. Ладно бы он пропьянствовал с друзьями, это бывало. В студенческие годы чаще, сейчас редко. Ладно бы, воспользовавшись случаем, зарулил налево. Но он же…
Герман с остервенением оттер под горячим душем въевшуюся в кожу львиную вонь, переоделся в чистое и уехал спать на Олсуфьевский, с трудом удержавшись, чтобы напоследок не грохнуть дверью. Весь следующий день он пребывал в раздраженном, злобном состоянии, придумывая то, что ей скажет. Он скажет…
Ничего он ей не сказал. При ее самолюбии разговор мог кончиться очень плохо. Логика таких разговоров всегда непредсказуема, ею управляют не доводы, а рожденные взаимной обидой слова, те пустяки, что, как мелкие ошибки водителя, накладываются друг на друга, делают ситуацию неуправляемой и ведут к катастрофе. А Герман не мог этого допустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Все крутилось, как фильм, запущенный пьяным киномехаником со скоростью не двадцать четыре кадра в минуту, а все сто. И сам Герман был участником этого фильма с мельтешением десятков людей, сотен дел, каждое из которых было срочным, сверхсрочным и еще более срочным. За всем нужен был глаз да глаз: контейнеры воровали, привлеченное запахом больших денег жулье, прикидываясь оптовиками, пыталось всучить фальшивые платежки, летчики и солдаты аэродромной охраны при каждом удобном случае норовили распотрошить коробки и унести за пазухой с десяток-другой кассет.
Дома Герман бывал от случая к случаю, заезжал вымыться и переодеться, часто ночевал на продавленном диване в конторе кооператива в старом особняке в Ольсуфьевском переулке. Офис своего кооператива в Центре международной торговли Тольц закрыл, уже никому не нужно было пудрить мозги роскошным евростандартом, а аренда помещения в ЦМТ стоила немалых денег. Случалось Герману и перемогать ночь на аэродроме в Чкаловском, дожидаясь застрявших из-за погоды или организационных неполадок бортов. Иногда, как бы выключившись из гонки, он с удивлением обнаруживал, что вот уже московское бабье лето сменилось затяжными дождями, вот захрустел на асфальте ледок, а вот и снег пошел, растаял, а вот он уже и не тает. Но некогда было заниматься наблюдениями за природой, дела вновь втягивали в сумасшедший круговорот.
В эту зиму отношения с Катей обострились до последней степени.
Обоюдная ревность с первых месяцев была постоянной составляющей их брака. Но сейчас Герман не был похож на человека, который напропалую гуляет на стороне. Дела? Что это за дела, которые превращают жизнь в черт знает что? Герман отшучивался, старательно уходил от ссоры. Но однажды все же сорвался.
В тот день ожидали большую партию электронных часов, закупленных в Сингапуре. Часы пользовались не меньшим спросом, чем видеокассеты, а прибыль приносили даже большую. Груз должен был прибыть на самолете «Аэрофлота», следующим из Сингапура в Москву с промежуточной посадкой в Дубаи. Самолет ждали утром, но посадку в аэропорту Внуково «Ил-86» совершил лишь во второй половине дня. Герман и Тольц, встречавшие рейс, дождались, когда высадят пассажиров, и на «рафике» дежурного отдела перевозок направились к стоянке, чтобы проследить за разгрузкой. И уже издали заметили необычную суету возле самолета. Трюм были закрыт, под ним толпились грузчики, возбужденно размахивали руками.
— Какого черта, почему не работаете? — напустился на них дежурный.
— Там лев! Лев там! — загалдели работяги. — Лев, в трюме!
— Что вы несете? Какой, к хренам, лев?!
— Настоящий! Живой! Послушай, командир, сам послушай!
Их трюма донесся свирепый, леденящий душу львиный рык.
— Блин! — ошарашенно сказал дежурный. — Двадцать лет работаю, никогда такого не видел! Откуда там взялся лев?
Как выяснилось, во время посадки в Дубаи в трюм загрузили зверинец «Госцирка», завершивший неудачные гастроли в Арабских Эмиратах. То ли опасаясь начальственной кары, то ли просто воспользовавшись случаем, дрессировщик сбежал, голодные звери провели несколько часов в грохочущем самолетном чреве. Каким-то образом обезумевший от грохота, голода и жажды лев открыл клетку и метался по трюму.
Пока связывались с руководством «Госцирка», пока ждали ветеринаров, пока те усыпляли льва выстрелом капсулой со снотворным, прошло часов пять. Но и после этого разгрузка не началась. Работяги сунулись в трюм и тут же высыпали из него, мерзко матерясь и отплевываясь. В трюме стояла резкая, выворачивающая наизнанку вонь. Никогда раньше и никогда позже Герману не приходилось нюхать ничего подобного. От стресса у льва расстроился желудок, весь груз, в том числе и картонные упаковки с электронными часами, были залиты ядовитым львиным поносом. Кое-как, после угроз дежурного уволить всех к такой матери, трюм разгрузили, часы перевезли на склад. Нечего было и думать отправлять их в таком виде оптовикам. Но мыть ящики желающих не нашлось ни за какие деньги. Пришлось Герману и Тольцу заниматься этим самим. Обмотав рты тряпками, которые мало спасали, два российских бизнесмена, ворочавшие сотнями миллионов рублей и миллионами долларов, до глубокой ночи смывали с коробок львиный понос.
Домой Герман приехал только под утро, мечтая вымыться, выпить водки и завалиться спать. Катя встретила его на пороге прихожей ненавидящим взглядом. Но все слова, которые она приготовила, застряли у нее в горле.
— О Господи! Чем от тебя воняет? — только и спросила она.
— Ты же не поверишь, если я скажу, что львиным говном? — весело предположил Герман.
— Чем?! Я тут с ума схожу, а он… Ты что, издеваешься?!
— Нисколько! — заверил он и начал рассказывать о происшествии, подчеркивая в нем смешные стороны. Катя молча повернулась и ушла в спальню. Герман почувствовал себя оскорбленным. Ладно бы он пропьянствовал с друзьями, это бывало. В студенческие годы чаще, сейчас редко. Ладно бы, воспользовавшись случаем, зарулил налево. Но он же…
Герман с остервенением оттер под горячим душем въевшуюся в кожу львиную вонь, переоделся в чистое и уехал спать на Олсуфьевский, с трудом удержавшись, чтобы напоследок не грохнуть дверью. Весь следующий день он пребывал в раздраженном, злобном состоянии, придумывая то, что ей скажет. Он скажет…
Ничего он ей не сказал. При ее самолюбии разговор мог кончиться очень плохо. Логика таких разговоров всегда непредсказуема, ею управляют не доводы, а рожденные взаимной обидой слова, те пустяки, что, как мелкие ошибки водителя, накладываются друг на друга, делают ситуацию неуправляемой и ведут к катастрофе. А Герман не мог этого допустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68