– Штраф пять долларов!
Я содрогнулся: такого не может быть! Вероятнее всего, я просто ослышался… Но следующий диалог между судьей и преступником прозвучал, повторив предыдущий слово в слово:
– Виновен.
– Штраф пять долларов.
Чересчур поспешное мнение мое о жестоком судье немедленно изменилось – на противоположное! «Какая отвратительная карикатура на правосудие!» – думал я, наблюдая, как все эти убийцы! грабители! насильники! – с наглыми усмешечками покидают зал суда, чтобы, наверняка, тут же приняться за свое…
6
Эта картинка представляется мне весьма поучительной в том смысле, что слишком часто и слишком неосторожно принимаем мы на веру самый несуразный вздор, стоит только рассказчику начать свою побрехушку с магических слов: «Я видел своими глазами»…
Я ведь тоже был очевидцем фарса, происходившего в уголовном суде Манхеттена. Я слышал все своими ушами! И если бы стражник с револьвером выкликнул бы мою фамилию одной из первых в то утро (то есть если бы мне не довелось проторчать в зале уголовного суда несколько часов), то я несомненно рассказывал бы после – и таксистам, и пассажирам – о том, как в моем присутствии судья приговорил добрую сотню головорезов-рецидивистов к штрафу в пять долларов! И слушатели мои кипели бы благородным негодованием…
Но стражник, казалось, забыл обо мне, и по мере того как на скамьях, что были поближе к кафедре, освобождались места, я стал короткими перебежками пробираться вперед: там по краиней мере хоть, не прирежут… Добравшись до третьего или четвертого ряда, я уже мог расслышать не только приговоры, но и обвинения, которые выкрикивал стражник, и вскоре понял, что все уголовники в моем зале четко делятся на две категории. Преступления подростков заключались в том, что они перебегали через пути сабвея или через шоссе. Этим судья присуждал по пять долларов, а преступники постарше были гарлемскими «джипси», то есть самыми несчастными кэбби, которые зарабатывают свой кусок хлеба в черных гетто. Они развозят черных пассажиров, которых обычно не берут «желтые короли», в кэбах без медальонов, без страховки, на искалеченных колымагах; а кэб одного из подсудимых, как выяснилось, не имел даже номерных знаков.
Тяжесть этих грехов судья определял – «на вес»…
– Незарегистрированный таксомотор!.. Без паспорта!.. Без страховки!.. Без лицензии на извоз!.. Техинспекцию не проходил!.. Водитель без водительских прав!.. – басил стражник с револьвером, бросая один за другим на столик, стоявший между ним и преступным кэбби, – штрафные талоны. Затем стражник собирал талоны в пачку, приподнимал ее на руке, чтоб судье было получше видно, а тот, прищурившись, оценивал: «50 долларов!»; а если пачка была потолще – «70 долларов!».
Через час-другой я уже настолько освоился в уголовном суде, что мне стало скучно…
– НАРОД ГОРОДА НЬЮ-ЙОРКА ПРОТИВ ВЛАДИМИРА ЛОБАСА! – вспомнив вдруг обо мне, выкрикнул стражник, и я, с трудом передвигая непослушные ноги, поволок себя к подножию кафедры.
Черная аудитория притихла, и в этой тишине я прочел ее мысли как свои собственные, только вывернутые наизнанку, дескать, этот БЕЛЫЙ, наверное, натворил дел, если уж попал в уголовный суд вместе с нами…
– Soliciting! – с мрачным видом сообщил судье стражник.
– НЕ ВИНОВЕН – ПРИ СМЯГЧАЮЩИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ! – выпалил я и умолк, задохнувшись от ужаса…
Стражник скептически шмыгнул носом и на всякий случай поправил на боку револьвер.
Фигура в черной мантии зашевелилась, судья перегнулся через кафедру и смотрел на меня сверху вниз, моргая округлившимися от удивления глазами.
– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, КЭББИ? – сказал судья.
Отступать теперь было поздно, и речь, которой научил меня пассажир из отеля «Святой Мориц» и которую я вызубрил наизусть, хлынула из меня, как шампанское из неохлажденной бутылки:
– Ваша честь! Прошу вас: обратите внимание только на одно обстоятельство – на место преступления, в котором меня обвиняют. Это же проклятая Богом Сорок вторая улица. Мой кэб окружали сто проституток, пристававших к мужчинам. Сто сутенеров приставали к прохожим, зазывая их в публичные дома! Сто торговцев наркотиками предлагали публике на выбор: марихуану, таблетки, кокаин… Но из всей этой замечательной компании полицейский выбрал меня: самого опасного уголовника – таксиста, который трудится в поте лица по 72 часа в неделю… Ваша Честь, я спрашиваю вас: где справедливость?!
Черный зал завыл от хохота. Судья махал обеими руками и кричал, обливая меня густым, как мед, еврейским акцентом:
– Ша! Ша! Хватит! Кэбби, ты закроешь, наконец, свой рот?! Ты, может быть, дашь и мне сказать слово?
Я покорно умолк.
Затих в ожидании приговора зал…
– УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ЗА НОМЕРОМ…
Судья зачитал вслух нескончаемо длинный номер, поплямкал губами и, совсем уж вогнав меня в страх, кончил так:
– ОБЪЯВИТЬ ЗАКРЫТЫМ ЗА ОТСУТСТВИЕМ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ!..
Я бежал по Бродвею! Несказанное счастье переполняло меня и изливалось – в беге! В эту минуту я, не задумываясь, дал бы на отсеченье руку, настолько я был уверен, что мой пассажир – мой спаситель! – был самым настоящим Комиссаром! Но сегодня, оглядываясь назад, я вынужден сознаться, что, к сожалению, наверняка я этого не знаю… И только сам мистер Ф.Ю.Гуинн, который возглавлял чикагскую полицию на пороге восьмидесятых годов, может теперь сказать: учил ли он когда-то попавшего в передрягу нью-йоркского кэбби, как выиграть дело в уголовном суде Манхеттена или же то был вовсе не он… Но вспомнит ли Комиссар такую чепуху?.. И еще ведь вопрос: попадет ли ему в руки моя книжка?..

Глава восемнадцатая
Мой самый интересный собеседник
1
Всего двое суток не виделись мы с Фрэнком. Еще месяц назад мы даже не здоровались, а сейчас обрадовались встрече, как закадычнейшие, водой не разольешь, кореша! Прежде всего Фрэнк сообщил мне новость: ночью в комнате 2214 проститутка зарезала гостя.
Представитель немецкого бюро путешествий, сопровождавший группу туристов из Мюнхена, держал в бумажнике солидную пачку наличными – на непредвиденные дорожные расходы.
Проститутка, которую он подцепил в первый же по приезде вечер, каким-то образом пронюхала о деньгах. Вероятно, увидела, когда немец платил ей. Она исхитрилась подсыпать клиенту в стакан со спиртным снотворное, а когда тот уснул, полоснула по горлу опасной бритвой…
Мы заспорили. Я был уверен, что проститутку не поймают, а Фрэнк убеждал меня в обратном. Похохатывая, похлопывая один другого то по спине, то по плечу, мы заговорили о врачихе из Хьюстона. Ловко, ловко провел мой новый друг этих двух дураков – Акбара и Ким Ир Сена.
– И ОБРАТНО! – веселился я.
– И ОБРАТНО, VLADIMIR! – подмигивал Фрэнк.
Я достал из кармана два заранее приготовленных доллара…
Позволь, кэбби, позволь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90