- Грубить мне еще будет, паршивец! Сейчас вон
задницу настегаю! Говори, что здесь делал!
Костя остолбенел. Он уставился в бледно-зеленый линолеум пола,
чувствуя, как пылают уши. Ни фига себе заявочки! Да как она смеет такое
говорить?! Он что, простой пацан какой-нибудь, чтобы она его так
оскорбляла? И кто? Не Марва какая-нибудь занюханная, а Светлана! Да пошла
она к свиньям!
- А вы на меня не кричите, - огрызнулся он, отходя на всякий случай
подальше от стола. - Я в туалет ходил. Нельзя, что ли?
- Нечего по ночам в туалеты шастать! - визжала Светлана Андреевна. -
С вечера надо было ходить! И почему я не видела, как ты туда прошел?
- Откуда я знаю? - буркнул Костя. - Я что, докладывать вам должен:
так, мол, и так, Светлана Андреевна, разрешите мне сходить по-большому?
Пошел себе, и все!
- Ну ты и хам! - Светлана Андреевна схватила лежащий перед ней журнал
и принялась судорожно листать страницы. - Все про тебя напишу! - и
шариковая ручка нервно запрыгала по бумаге. - Завтра Сергей Петрович тебе
такой туалет розгами пропишет - век помнить будешь! А ну, марш в палату, и
чтобы ни звука у меня!
- Больно надо, - и Костя небрежной походкой направился прочь от
стола. Было противно. Сзади раздавался свистящий шепот Елены
Александровны: "Не закатывай истерик, дура! Зачем орала? Он же ничего не
слышал, а даже если и слышал - к утру все забудет. Даром им, что ли, Питье
дают?"
Косте было плевать на этот змеиный шепот, на Светланины угрозы. Но
уши продолжали гореть. А он еще такое себе про нее воображал. Про
Светандру. Тоже цаца нашлась - розгами пугает. Ну ничего, он ей это
припомнит...
3
Сергей дернул шнурок выключателя. Пора ложиться, иначе потом и впрямь
с бессонницей не сладить. Не переходить же на таблетки, как той осенью.
Впрочем, разница невелика. Та же пустота, что и раньше. Погорел
энтузиазм синим пламенем. Который год уже приходится плыть по течению,
заниматься привычной работой - сидеть за пультом в машинном зале, проверяя
состояние Программ, составлять отчеты, контролировать Группы. Получать раз
в месяц зеленый конвертик с деньгами - бессмысленно огромными и столь же
бесполезными здесь. Однако система работает четко - работникам выписывают
деньги, всякий труд должен оплачиваться. "Вы понимаете, Сережа, - говорил,
бывало, Старик, - мы не можем организовывать наших людей только на основе
энтузиазма. Слишком их много, работников, и все они разные. Приходится
считаться со сложившимися стереотипами. Да и, разумеется, низший персонал
вообще не в курсе дела. Пускай, так будет надежнее. Так что позвольте дать
вам совет - не отказывайтесь от конвертиков, не разрушайте чужих иллюзий.
Да к тому же деньги эти могут вам пригодиться. Когда вернетесь..."
Да вот состоится ли возвращение? Он до сих пор не мог понять.
Конечно, с мелочовкой все ясно. Их, Наблюдательниц, Техников, рядовых
Санитаров, нанимали по контракту, лет на десять-пятнадцать. Потом они
возвращались домой со стертой памятью об этих годах, а также с весьма
приличной суммой. Там, в Натуральном Мире, они хоть в лепешку расшиблись
бы, а таких денег нипочем бы не урвали.
Правда, при нем здешних трудов никто еще не завершал. Хотя он не
любопытен. Друзей за эти пять лет у него тут не завелось, почти все
контакты были деловыми. Конечно, не считая амурных эпизодов, но хрен с
ними. Не хватало еще и об этом думать. А так - выбирался, конечно, изредка
на пикнички с коллегами-Воспитателями. Пьянки под луной, у костра,
анекдоты, рыбалка - вот и все общение. И пускай в своем деле они, коллеги,
соображали неплохо, но на интеллигентность явно не тянули. Видимо, он в их
круг не вписался - со временем приглашения иссякли, и он опять остался
один. Просыпаясь по ночам в горячем поту, из последних сил разрывая липкую
пленку кошмара, он слышал ритмичный стук собственного сердца: "Один. Один.
Совсем один".
Конечно, здесь был Старик, и, наверное, только это не давало ему
загнуться от тоски. Со Стариком он хоть на короткое время ощущал себя
человеком, а не клавишей какого-то исполинского компьютера. Со Стариком
ему приоткрывался глубинный смысл всей здешней возни - и были мгновения,
когда его переполняла пьянящая смесь гордости, уверенности и какой-то
необъяснимо приятной силы. Правда, такие минуты проходили, и снова
наваливалась постоянная тяжесть.
В последнее время стало хуже. Мгновения ясности давно уже его не
посещали, да и в разговорах со Стариком он стал заметно сдержаннее. Зато
появилась бессонница, а вместе с ней - раздражительность.
С каждым днем делалось труднее. Пока что он еще владел собою, держал
обычную свою бесстрастно-ироничную маску. Но временами накатывало: долго
так не протянешь. Обязательно случится какой-нибудь срыв. Тем более,
симптомы налицо. Даже взять сегодняшний день. Этот странный разговор, что
затеял Андреич. Тоже ведь едва не нагрубил. А зачем? Андреич вполне
по-дружески советовал... Или еще. Совсем уж ни к селу, ни к городу было
выставлять за дверь эту Наблюдательницу. Кажется, ее здесь Еленой
Прекрасной прозвали. Конечно, ее игривые интонации вызывали тошноту, ее
намерения - предельно ясны. Разумеется, она так ему и не поверила. Во
всяком случае, вид у нее был соответствующий. Но в том-то и беда, что на
деликатное обхождение не осталось уже ни сил, ни желания. Конечно,
ситуация выеденного яйца не стоит, можно было и пожалеть бабу, но времена
амурных эпизодов для него прошли.
Сейчас главное - это справиться с собой. Со своим взбесившимся,
вышедшем из-под контроля подсознанием. Иначе дальше никак. Дай себе волю,
ослабь контроль - и придешь к тому, от чего спас Старик тем давним
ноябрьским вечером.
Сергей даже не сразу его заметил. Сидя в потертом кресле, он
механически болтал в стакане чайной ложкой, время от времени поглядывая на
экран телевизора. За окном надрывался хищный ноябрьский ветер, с маху
лупил в оконное стекло мокрыми снежными хлопьями, в голове прокручивались
привычные мысли.
По телевизору шел концерт, и вроде бы даже неплохой. Однако Сергей
воспринимал голубоватое мерцание экрана как бы в полусне, хотя еще не
спал. Но мозги постепенно заволакивало туманом - сказывался недавно
выпитый димедрол. Наверное, поэтому он не слишком удивился и появлению
Старика. Впрочем, в Старике и не было ничего удивительного. Если не
считать оригинального способа наносить визиты. Во всем остальном он
казался совсем обычным пожилым человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
задницу настегаю! Говори, что здесь делал!
Костя остолбенел. Он уставился в бледно-зеленый линолеум пола,
чувствуя, как пылают уши. Ни фига себе заявочки! Да как она смеет такое
говорить?! Он что, простой пацан какой-нибудь, чтобы она его так
оскорбляла? И кто? Не Марва какая-нибудь занюханная, а Светлана! Да пошла
она к свиньям!
- А вы на меня не кричите, - огрызнулся он, отходя на всякий случай
подальше от стола. - Я в туалет ходил. Нельзя, что ли?
- Нечего по ночам в туалеты шастать! - визжала Светлана Андреевна. -
С вечера надо было ходить! И почему я не видела, как ты туда прошел?
- Откуда я знаю? - буркнул Костя. - Я что, докладывать вам должен:
так, мол, и так, Светлана Андреевна, разрешите мне сходить по-большому?
Пошел себе, и все!
- Ну ты и хам! - Светлана Андреевна схватила лежащий перед ней журнал
и принялась судорожно листать страницы. - Все про тебя напишу! - и
шариковая ручка нервно запрыгала по бумаге. - Завтра Сергей Петрович тебе
такой туалет розгами пропишет - век помнить будешь! А ну, марш в палату, и
чтобы ни звука у меня!
- Больно надо, - и Костя небрежной походкой направился прочь от
стола. Было противно. Сзади раздавался свистящий шепот Елены
Александровны: "Не закатывай истерик, дура! Зачем орала? Он же ничего не
слышал, а даже если и слышал - к утру все забудет. Даром им, что ли, Питье
дают?"
Косте было плевать на этот змеиный шепот, на Светланины угрозы. Но
уши продолжали гореть. А он еще такое себе про нее воображал. Про
Светандру. Тоже цаца нашлась - розгами пугает. Ну ничего, он ей это
припомнит...
3
Сергей дернул шнурок выключателя. Пора ложиться, иначе потом и впрямь
с бессонницей не сладить. Не переходить же на таблетки, как той осенью.
Впрочем, разница невелика. Та же пустота, что и раньше. Погорел
энтузиазм синим пламенем. Который год уже приходится плыть по течению,
заниматься привычной работой - сидеть за пультом в машинном зале, проверяя
состояние Программ, составлять отчеты, контролировать Группы. Получать раз
в месяц зеленый конвертик с деньгами - бессмысленно огромными и столь же
бесполезными здесь. Однако система работает четко - работникам выписывают
деньги, всякий труд должен оплачиваться. "Вы понимаете, Сережа, - говорил,
бывало, Старик, - мы не можем организовывать наших людей только на основе
энтузиазма. Слишком их много, работников, и все они разные. Приходится
считаться со сложившимися стереотипами. Да и, разумеется, низший персонал
вообще не в курсе дела. Пускай, так будет надежнее. Так что позвольте дать
вам совет - не отказывайтесь от конвертиков, не разрушайте чужих иллюзий.
Да к тому же деньги эти могут вам пригодиться. Когда вернетесь..."
Да вот состоится ли возвращение? Он до сих пор не мог понять.
Конечно, с мелочовкой все ясно. Их, Наблюдательниц, Техников, рядовых
Санитаров, нанимали по контракту, лет на десять-пятнадцать. Потом они
возвращались домой со стертой памятью об этих годах, а также с весьма
приличной суммой. Там, в Натуральном Мире, они хоть в лепешку расшиблись
бы, а таких денег нипочем бы не урвали.
Правда, при нем здешних трудов никто еще не завершал. Хотя он не
любопытен. Друзей за эти пять лет у него тут не завелось, почти все
контакты были деловыми. Конечно, не считая амурных эпизодов, но хрен с
ними. Не хватало еще и об этом думать. А так - выбирался, конечно, изредка
на пикнички с коллегами-Воспитателями. Пьянки под луной, у костра,
анекдоты, рыбалка - вот и все общение. И пускай в своем деле они, коллеги,
соображали неплохо, но на интеллигентность явно не тянули. Видимо, он в их
круг не вписался - со временем приглашения иссякли, и он опять остался
один. Просыпаясь по ночам в горячем поту, из последних сил разрывая липкую
пленку кошмара, он слышал ритмичный стук собственного сердца: "Один. Один.
Совсем один".
Конечно, здесь был Старик, и, наверное, только это не давало ему
загнуться от тоски. Со Стариком он хоть на короткое время ощущал себя
человеком, а не клавишей какого-то исполинского компьютера. Со Стариком
ему приоткрывался глубинный смысл всей здешней возни - и были мгновения,
когда его переполняла пьянящая смесь гордости, уверенности и какой-то
необъяснимо приятной силы. Правда, такие минуты проходили, и снова
наваливалась постоянная тяжесть.
В последнее время стало хуже. Мгновения ясности давно уже его не
посещали, да и в разговорах со Стариком он стал заметно сдержаннее. Зато
появилась бессонница, а вместе с ней - раздражительность.
С каждым днем делалось труднее. Пока что он еще владел собою, держал
обычную свою бесстрастно-ироничную маску. Но временами накатывало: долго
так не протянешь. Обязательно случится какой-нибудь срыв. Тем более,
симптомы налицо. Даже взять сегодняшний день. Этот странный разговор, что
затеял Андреич. Тоже ведь едва не нагрубил. А зачем? Андреич вполне
по-дружески советовал... Или еще. Совсем уж ни к селу, ни к городу было
выставлять за дверь эту Наблюдательницу. Кажется, ее здесь Еленой
Прекрасной прозвали. Конечно, ее игривые интонации вызывали тошноту, ее
намерения - предельно ясны. Разумеется, она так ему и не поверила. Во
всяком случае, вид у нее был соответствующий. Но в том-то и беда, что на
деликатное обхождение не осталось уже ни сил, ни желания. Конечно,
ситуация выеденного яйца не стоит, можно было и пожалеть бабу, но времена
амурных эпизодов для него прошли.
Сейчас главное - это справиться с собой. Со своим взбесившимся,
вышедшем из-под контроля подсознанием. Иначе дальше никак. Дай себе волю,
ослабь контроль - и придешь к тому, от чего спас Старик тем давним
ноябрьским вечером.
Сергей даже не сразу его заметил. Сидя в потертом кресле, он
механически болтал в стакане чайной ложкой, время от времени поглядывая на
экран телевизора. За окном надрывался хищный ноябрьский ветер, с маху
лупил в оконное стекло мокрыми снежными хлопьями, в голове прокручивались
привычные мысли.
По телевизору шел концерт, и вроде бы даже неплохой. Однако Сергей
воспринимал голубоватое мерцание экрана как бы в полусне, хотя еще не
спал. Но мозги постепенно заволакивало туманом - сказывался недавно
выпитый димедрол. Наверное, поэтому он не слишком удивился и появлению
Старика. Впрочем, в Старике и не было ничего удивительного. Если не
считать оригинального способа наносить визиты. Во всем остальном он
казался совсем обычным пожилым человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61