А обещанного дождя в тот день так и не случилось. С утра натянуло
свинцово-грязных туч, малость побрызгало - и все. Почему это вспомнилось
именно сейчас? Гроб не влезал в лифт, пришлось тащить его по лестнице, с
седьмого этажа. Крышку вынесли позже, а по лестнице спускались без нее. На
поворотах отцовская голова моталась из стороны в сторону, и было полное
ощущение, что он живой, что он посмеивается над глупым спектаклем, который
непонятно зачем затеяли "родные и близкие покойного". И никак не
получалось поверить, что все это не понарошку, что все по правде. И только
в крематории - когда случилась канитель с бумагами, когда шоферу совали
мятые червонцы, а потом породистая служительница в синей форме, с лицом
бульдога-медалиста, стукнула несколько раз молотком по крышке гроба - вот
тогда, пожалуй, и накатило по-настоящему. Все это - лиловые печати на
справках, сытая харя конторского чинуши, литованные заклинания
служительницы - было не понарошку. А когда вернулись домой, ему первое
время казалось, что отец заперся у себя в комнате, курит и разминает
сигареты пальцами. Автоматически, не замечая, думая о чем-то запредельном.
Как же он тогда надрался! Но после поминок водка сразу вдруг ему
опротивела, и он использовал спиртное лишь как гнусное лекарство - хотя бы
после того нахального утреннего звонка.
А дождя в тот день так и не случилось.
- Знаете, Сумматор, по-моему, вы совершенно напрасно выставили
Ярцева, - Сергей обнаружил, что постукивает костяшками пальцев по
столешнице. - Его отсутствие ничего не меняет. Просто нам не о чем
говорить. Каяться я не собираюсь, грозить и обличать - тем более.
Разумеется, у меня есть причины, и разумеется, я о них умолчу. Ваша
претензия на некую духовную близость мне понятна. Но это же смешно. Я ведь
вашим баечкам больше не верю.
- Это каким же именно? - живо спросил Старик, наклоняясь к Сергею.
Похоже, он ждал именно такого поворота.
- Не все ли равно? Зачем я буду перед вами оправдываться? Да и вы
передо мной. Однажды дождливым вечером я крупно обманулся. И это
определило ход последующих событий. Ну, а теперь меня не волнует личное
будущее. А вы... Вы на работе. Работайте, исполняйте свою службу.
- Эффектно сказано, - восхищенно отозвался Старик. Видно, он
радовался, что все же сумел разговорить Сергея. - Да только эффект-то
дешевый. - Старик даже присвистнул, изображая огорчение. - Прямо как в
плохих детективах. По-моему, не хватает лишь фразы "Маски сброшены!" или
"Игра окончена!" Постарайтесь не лгать хотя бы самому себе. Тот имидж,
которым вы сейчас прикрываетесь - он ведь тоже маска. Причем довольно
старая. Бывшая в употреблении. "Гордо реет буревестник, черной молнии
подобный" или "Я сладко пожил, я видел солнце". В общем, "Безумству
храбрых поем мы песню". Стоит ли продолжать цитаты? Эх, Сережа, Сережа...
На самом-то деле вам сейчас и зябко, и тоскливо, и ровным счетом ничего вы
в ситуации не смыслите. Поэтому давайте исходить из реального состояния
дел. И не принимайте красивых поз. Вам это сейчас ни к чему.
- Интересно, чего же вы от меня ждете? - хмыкнул Сергей. - Неужели
покаяния? Или развернутую психологическую автохарактеристику?
- Что вы, зачем? - улыбнулся Старик. - Я же, к счастью, не поп. И не
психиатр. Я не ответов, Сережа, жду, а вопросов. Понимаете, вопросов! Что
ж, настало, наконец, и их время. Похоже, вы готовы подняться на
качественно высший уровень.
Ишь ты, чего ему захотелось! Сергей неожиданно почуял в себе
совершенно неуместный задор. Что ж, фокус известный. Где вопросы - там и
поговорки. Ладно, отчего бы напоследок не порезвиться?
- Хорошо, - согласился он. - Тогда вопрос первый, а точнее, нулевой.
Можно сказать, методологический. Итак, почему я могу рассчитывать на
правдивые ответы? Я ведь вышел из игры, я бесперспективен. Как-то
нерационально с таким возиться.
- А я вообще старый иррационалист, - весело отозвался Старик. - Вы
разве не замечали? Да к тому же, Сергей, игра ваша отнюдь не завершилась.
Это во-первых. А что касается критериев достоверности? Ну помилуйте, какие
тут вообще могут быть критерии? Должно быть элементарное доверие между
собеседниками. И вообще. Вот, к примеру, говорят вам, что нейтрино
существует. И вы верите на слово. Не станете же изучать физику на
профессиональном уровне, лично делать все эксперименты... Все не
проверишь, надо просто положиться на слово компетентного человека. А я, не
хвастаясь, скажу, что весьма компетентен. И потом, вы же еще ничего не
узнали, а уже подозреваете. Неужели вам самому не интересно, что здесь и
как?
- Представьте себе, уже нет. Когда-то было, да сплыло. Сейчас я,
извините за грубость, вижу вокруг себя океан дерьма. В дерьме этом я
вымазался с ног до головы. И мне совершенно не хочется исследовать дерьмо,
нюхать, щупать, разглядывать под микроскопом. Отмыться лишь хочется, да
убежать подальше. К сожалению, это невозможно.
- Впечатляющие у вас образы, Сережа, - помолчав, хихикнул Старик. -
Вы прямо-таки поэт у нас. В одном вы правы, - заметил он уже куда более
мрачно, - убежать невозможно. А теперь по сути вашей метафоры. Вот вы
говорите, дерьмо, говорите, воняет... Но мы же с вами ученые, мы должны
понимать, что именуемое в просторечии вонью - не что иное, как пары
аммиака. А что есть аммиак? - спросил он строгим профессорским тоном,
воздымая палец. - Водород и азот! - ответил он сам себе и помолчал,
видимо, наслаждаясь звучанием своих слов. - Те же самые компоненты, что и
в воде, которую вы пьете, что в воздухе, которым вы дышите где-нибудь в
чистом поле с васильками. В дерьме, кстати, и кислород имеется. Жизненно
необходимый! Понимаете, тот же ведь состав, что и в вашем теле, только
соотношения чуть иные, молекулы малость по-другому сцеплены. И заметьте,
Сережа, есть планеты, где живут люди точно такие же, как и мы, а дышат
аммиаком. Такая там атмосфера. Да, такие же люди, как и мы, ничем не хуже.
Ну, дышат аммиаком, ну, кожа у них зеленая, а может быть, синяя, я уж не
знаю, Внеземельем у нас другие занимаются, да и не в том суть. Так вот,
живут себе эти люди и живут. Неужели вы их за людей не считаете? Только
из-за того, что они вонью дышат? Но разум, сознание - это же от оболочки
не зависит! Так вот, Сережа. Постарайтесь уж как-нибудь сладить со своим
обонянием - и тогда вы поймете, что упомянутый вами океан к дерьму не
сводится. Есть в нем кое-что помимо дерьма. Излишняя брезгливость - она
же, сами знаете, как часто оборачивалась беспредельной жестокостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61