Порой он приносил губную гармошку и играл одну-две мелодии. Если музыка звучала слишком печально, Поль вскакивал на ноги и, пританцовывая, начинал играть что-нибудь поживее, заставляя меня смеяться.
Я частенько гуляла вдоль канала, как делала это в детстве. Лунными вечерами на болоте сверкала паутина, ухали совы, аллигаторы грациозно скользили по шелковистым водам. Как-то раз я наткнулась на одного из них, заснувшего на берегу, и осторожно обошла его стороной. Я знала, что хищник чувствует мое присутствие, но он едва приоткрыл глаза.
Только к началу пятого месяца моя беременность стала заметной. Никто ничего не сказал, но взгляд каждого надолго задерживался на моем животе. Я поняла, что превратилась в основную тему для послеполуденных разговоров. Дело кончилось тем, что меня навестила делегация женщин, возглавляемая подругами бабушки Катрин – миссис Тирбодо и миссис Ливоди. Последней явно предоставили право говорить от имени всех.
– Руби, мы пришли сюда, потому что теперь больше некому выступить в твою защиту, – начала она.
– Я сама могу защитить себя, когда потребуется, миссис Ливоди.
– Может быть, и так. Ты внучка Катрин Ландри, и я уверена, что ты можешь это сделать. Но тебе не помешает, если кто-нибудь из старых крикуний будет рядом с тобой, – продолжала пожилая женщина. Она повернулась к своим товаркам, те кивнули в ответ. На их лицах была написана решимость.
– И с кем же нам надо поговорить, миссис Ливоди?
– Мы собираемся поговорить с человеком, который несет ответственность, – ответила она, наклоняясь ко мне, – вот с кем. Нам кажется, что мы все знаем этого молодого человека. Он из достаточно обеспеченной семьи.
– Прошу прощения у всех вас, – ответила я, – но тот молодой человек, о котором вы думаете, не является отцом моего ребенка.
Круглые глаза, открытые рты.
– Тогда кто же это? – поинтересовалась миссис Ливоди. – Или ты не можешь сказать?
– Он живет не здесь, миссис Ливоди. Этот молодой человек из Нового Орлеана.
Женщины переглянулись со скептическим видом.
– Ты защищаешь отца ребенка от ответственности, Руби. Это не принесет ничего хорошего ни тебе, ни крошке, – вступила в разговор миссис Тирбодо. – Твоя бабушка не позволила бы тебе сделать это, уверяю тебя.
– Я знаю, – ответила я и улыбнулась, представив себе, как бабушка Катрин читает мне подобное нравоучение.
– Тогда позволь нам пойти с тобой и помочь тебе заставить этого молодого человека исполнить свой долг, – быстро произнесла миссис Ливоди. – Если в нем есть хоть капля порядочности, он поступит, как подобает.
– Я не обманываю вас. Он живет не здесь. – Я постаралась вложить в свои слова максимум искренности, но женщины лишь покачали головами и с сожалением посмотрели на меня.
– Мы пришли к тебе, Руби, только для того, чтобы ты знала – когда наступит время сделать все, как следует, мы будем рядом с тобой, – заявила миссис Тирбодо. – Ты хочешь доктора или знахаря? Знахарь живет на окраине Морган-сити. Он приедет навестить тебя.
Мысль о том, чтобы довериться другому знахарю вместо бабушки Катрин, не понравилась мне.
– Я обращусь к доктору, – сказала я.
– Счета должен оплатить ты сама знаешь кто, – прокомментировала миссис Ливоди, оглядываясь на других. Ее подруги согласно кивнули.
– Со мной все будет в порядке, – пообещала я им. Женщины ушли, уверенные в том, что их предположения оказались правдой. Поль, конечно же, оказался прав. Он знал наших соседей лучше, чем я. Но это была моя ноша, нечто такое, с чем мне предстояло жить и справляться самостоятельно. Разумеется, я думала о Бо и гадала, слышал ли он хоть что-нибудь обо мне.
И, словно подслушав мои мысли, Жизель прислала мне через Поля письмо.
– Оно пришло сегодня после обеда, – сообщил мне брат, когда принес его. Я готовила на кухне гумбо с креветками. Я вытерла руки и села.
– Моя сестра мне написала? – Я от удивления улыбнулась и вскрыла конверт. Поль стоял в дверях, наблюдая за тем, как я читаю.
«Дорогая Руби!
Держу пари, что ты и не мечтала получить от меня письмо. Самое большее, что я написала за свою жизнь, это скучный доклад о старых английских поэтах, да и его за меня наполовину сделала Вики.
Как бы там ни было, я нашла старые письма Поля в твоем шкафу, когда Дафна разрешила мне взять из твоей комнаты все, что мне захочется, прежде чем она отдаст оставшееся бедным. Мачеха велела Марте Вудс вычистить твою комнату и закрыть ее. Она сказала, что для нее тебя больше не существует. Разумеется, ей предстоит еще решить проблему с завещанием. Как-то вечером я подслушала их разговор с Брюсом об этом. Бристоу предложил ей выкинуть тебя из завещания. На это потребуется множество юридических процедур и может расстроить их собственные планы, так что пока ты все еще Дюма.
Я знаю, ты, вероятно, гадаешь, почему я пишу тебе из Нового Орлеана. Представляешь, Дафна сдалась и разрешила мне вернуться домой и ходить в местную школу. А знаешь почему? По «Гринвуду» распространились слухи о твоей беременности. Интересно, каким образом? Во всяком случае, это стало позором, и Дафна не смогла этого вынести, особенно когда я начала звонить ей днем и ночью, чтобы рассказать, что говорят девочки, как на меня смотрят учителя, что думает миссис Айронвуд. Так что мачеха капитулировала и позволила мне вернуться домой, где твой секрет отлично сохраняется.
Дафна всем рассказала, что ты просто сбежала на протоку к своим акадийцам, без которых ты так скучала. Разумеется, все теряются в догадках по поводу Бо».
«Держу пари, что ты думаешь о нем, так?» – написала она внизу страницы. Создавалось впечатление, что сестра не собирается мне больше ничего сказать.
Как похоже на Жизель, подумала я, она дразнит меня даже в письме. Я перевернула страницу и обнаружила продолжение.
«Бо до сих пор во Франции, где ему отлично живется. Месье и мадам Андрис рассказывают всем о его успехах и о том, что их сын будет учиться там в университете. Судя по всему, он встречается с очень богатой француженкой, одной из тех, чья семья ведет свой род от Луи Наполеона.
В прошлом месяце я получила от него письмо, в котором он умолял меня сообщить ему хоть что-нибудь о тебе. Как раз сегодня я написала ему, что не знаю, где ты. Что я пытаюсь разыскать тебя и пишу одному из твоих акадийских родственников, но, как я слышала, ты вышла замуж по местному обычаю – на плоту посреди болота, змеи и пауки у твоих ног.
Ах, да, совсем забыла. Перед моим отъездом из «Гринвуда» у меня в общежитии был посетитель. Ты наверняка знаешь, о ком речь. Это Луи. Молодой человек очень мил и красив. Его сердце разбилось, когда он узнал, что ты ждешь ребенка и что ты сбежала на болота, чтобы жить среди твоих акадийцев. Он принес какие-то ноты, которые надеялся отослать тебе, так что я пообещала сообщить ему, если узнаю, по какому адресу тебе можно писать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Я частенько гуляла вдоль канала, как делала это в детстве. Лунными вечерами на болоте сверкала паутина, ухали совы, аллигаторы грациозно скользили по шелковистым водам. Как-то раз я наткнулась на одного из них, заснувшего на берегу, и осторожно обошла его стороной. Я знала, что хищник чувствует мое присутствие, но он едва приоткрыл глаза.
Только к началу пятого месяца моя беременность стала заметной. Никто ничего не сказал, но взгляд каждого надолго задерживался на моем животе. Я поняла, что превратилась в основную тему для послеполуденных разговоров. Дело кончилось тем, что меня навестила делегация женщин, возглавляемая подругами бабушки Катрин – миссис Тирбодо и миссис Ливоди. Последней явно предоставили право говорить от имени всех.
– Руби, мы пришли сюда, потому что теперь больше некому выступить в твою защиту, – начала она.
– Я сама могу защитить себя, когда потребуется, миссис Ливоди.
– Может быть, и так. Ты внучка Катрин Ландри, и я уверена, что ты можешь это сделать. Но тебе не помешает, если кто-нибудь из старых крикуний будет рядом с тобой, – продолжала пожилая женщина. Она повернулась к своим товаркам, те кивнули в ответ. На их лицах была написана решимость.
– И с кем же нам надо поговорить, миссис Ливоди?
– Мы собираемся поговорить с человеком, который несет ответственность, – ответила она, наклоняясь ко мне, – вот с кем. Нам кажется, что мы все знаем этого молодого человека. Он из достаточно обеспеченной семьи.
– Прошу прощения у всех вас, – ответила я, – но тот молодой человек, о котором вы думаете, не является отцом моего ребенка.
Круглые глаза, открытые рты.
– Тогда кто же это? – поинтересовалась миссис Ливоди. – Или ты не можешь сказать?
– Он живет не здесь, миссис Ливоди. Этот молодой человек из Нового Орлеана.
Женщины переглянулись со скептическим видом.
– Ты защищаешь отца ребенка от ответственности, Руби. Это не принесет ничего хорошего ни тебе, ни крошке, – вступила в разговор миссис Тирбодо. – Твоя бабушка не позволила бы тебе сделать это, уверяю тебя.
– Я знаю, – ответила я и улыбнулась, представив себе, как бабушка Катрин читает мне подобное нравоучение.
– Тогда позволь нам пойти с тобой и помочь тебе заставить этого молодого человека исполнить свой долг, – быстро произнесла миссис Ливоди. – Если в нем есть хоть капля порядочности, он поступит, как подобает.
– Я не обманываю вас. Он живет не здесь. – Я постаралась вложить в свои слова максимум искренности, но женщины лишь покачали головами и с сожалением посмотрели на меня.
– Мы пришли к тебе, Руби, только для того, чтобы ты знала – когда наступит время сделать все, как следует, мы будем рядом с тобой, – заявила миссис Тирбодо. – Ты хочешь доктора или знахаря? Знахарь живет на окраине Морган-сити. Он приедет навестить тебя.
Мысль о том, чтобы довериться другому знахарю вместо бабушки Катрин, не понравилась мне.
– Я обращусь к доктору, – сказала я.
– Счета должен оплатить ты сама знаешь кто, – прокомментировала миссис Ливоди, оглядываясь на других. Ее подруги согласно кивнули.
– Со мной все будет в порядке, – пообещала я им. Женщины ушли, уверенные в том, что их предположения оказались правдой. Поль, конечно же, оказался прав. Он знал наших соседей лучше, чем я. Но это была моя ноша, нечто такое, с чем мне предстояло жить и справляться самостоятельно. Разумеется, я думала о Бо и гадала, слышал ли он хоть что-нибудь обо мне.
И, словно подслушав мои мысли, Жизель прислала мне через Поля письмо.
– Оно пришло сегодня после обеда, – сообщил мне брат, когда принес его. Я готовила на кухне гумбо с креветками. Я вытерла руки и села.
– Моя сестра мне написала? – Я от удивления улыбнулась и вскрыла конверт. Поль стоял в дверях, наблюдая за тем, как я читаю.
«Дорогая Руби!
Держу пари, что ты и не мечтала получить от меня письмо. Самое большее, что я написала за свою жизнь, это скучный доклад о старых английских поэтах, да и его за меня наполовину сделала Вики.
Как бы там ни было, я нашла старые письма Поля в твоем шкафу, когда Дафна разрешила мне взять из твоей комнаты все, что мне захочется, прежде чем она отдаст оставшееся бедным. Мачеха велела Марте Вудс вычистить твою комнату и закрыть ее. Она сказала, что для нее тебя больше не существует. Разумеется, ей предстоит еще решить проблему с завещанием. Как-то вечером я подслушала их разговор с Брюсом об этом. Бристоу предложил ей выкинуть тебя из завещания. На это потребуется множество юридических процедур и может расстроить их собственные планы, так что пока ты все еще Дюма.
Я знаю, ты, вероятно, гадаешь, почему я пишу тебе из Нового Орлеана. Представляешь, Дафна сдалась и разрешила мне вернуться домой и ходить в местную школу. А знаешь почему? По «Гринвуду» распространились слухи о твоей беременности. Интересно, каким образом? Во всяком случае, это стало позором, и Дафна не смогла этого вынести, особенно когда я начала звонить ей днем и ночью, чтобы рассказать, что говорят девочки, как на меня смотрят учителя, что думает миссис Айронвуд. Так что мачеха капитулировала и позволила мне вернуться домой, где твой секрет отлично сохраняется.
Дафна всем рассказала, что ты просто сбежала на протоку к своим акадийцам, без которых ты так скучала. Разумеется, все теряются в догадках по поводу Бо».
«Держу пари, что ты думаешь о нем, так?» – написала она внизу страницы. Создавалось впечатление, что сестра не собирается мне больше ничего сказать.
Как похоже на Жизель, подумала я, она дразнит меня даже в письме. Я перевернула страницу и обнаружила продолжение.
«Бо до сих пор во Франции, где ему отлично живется. Месье и мадам Андрис рассказывают всем о его успехах и о том, что их сын будет учиться там в университете. Судя по всему, он встречается с очень богатой француженкой, одной из тех, чья семья ведет свой род от Луи Наполеона.
В прошлом месяце я получила от него письмо, в котором он умолял меня сообщить ему хоть что-нибудь о тебе. Как раз сегодня я написала ему, что не знаю, где ты. Что я пытаюсь разыскать тебя и пишу одному из твоих акадийских родственников, но, как я слышала, ты вышла замуж по местному обычаю – на плоту посреди болота, змеи и пауки у твоих ног.
Ах, да, совсем забыла. Перед моим отъездом из «Гринвуда» у меня в общежитии был посетитель. Ты наверняка знаешь, о ком речь. Это Луи. Молодой человек очень мил и красив. Его сердце разбилось, когда он узнал, что ты ждешь ребенка и что ты сбежала на болота, чтобы жить среди твоих акадийцев. Он принес какие-то ноты, которые надеялся отослать тебе, так что я пообещала сообщить ему, если узнаю, по какому адресу тебе можно писать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103