Я вылетела в коридор и торопливо пошла к боковой двери, которая только что захлопнулась за Эбби. Когда я вышла из здания, она уже прошла половину кампуса. С высоко поднятой красивой головой Эбби уходила в ночь.
– Эбби! Подожди! – крикнула я, но она не остановилась. Моя подруга уже шла вниз по подъездной дорожке, ведущей к дороге прочь от школы. Я направилась туда же, но услышала, что меня зовут.
– Руби Дюма!
Я обернулась и увидела миссис Айронвуд, стоящую за моей спиной в ореоле света от фонарей над входом в школу.
– Не вздумай и шагу сделать с территории этой школы, – предупредила она.
– Но миссис Айронвуд, моя подруга… Эбби…
– Не вздумай.
Я повернулась и посмотрела туда, куда ушла Эбби, но не увидела ничего, кроме ночной тьмы, темноты и глубоких теней, достаточно глубоких, чтобы в них утонуло мое разбитое сердце.
9
ДРУГ В БЕДЕ
– Советую тебе вернуться на танцы. – В голосе миссис Айронвуд слышалось предостережение. Она поднялась вверх по ступеням и теперь нависала надо мной, как готовый к прыжку хищник. Небо на горизонте потемнело, стало зловещим, предвещая дождь и ветер. Какое-то мгновение я все еще вглядывалась в темноту дороги, надеясь, что Эбби вот-вот появится, но так ничего и не увидела. Я казалась самой себе островом в океане, кружащимся в водовороте воды, такой жалкой и несчастной я была. – Ты слышала, что я сказала? – прорычала Железная Леди.
Опустив голову, я повернулась и вошла в здание мимо миссис Айронвуд, не удостоив ее даже взглядом.
– Я никогда еще не видела такого поведения. – Она следовала за мной по пятам и говорила нараспев. – Никогда. Никогда. Никогда еще ни одна из моих девочек не наносила такого открытого удара школе.
– Как могла умная, красивая и добрая ученица, какой была Эбби, нанести удар школе? Надеюсь, что она так же станет гордиться своими предками, как я горжусь своим прошлым среди акадийцев, – выпалила я в ответ. Миссис Айронвуд подняла плечи и посмотрела на меня сверху вниз своими глазами-льдышками. Ее силуэт на фоне предгрозового неба стал таким же ужасным и темным, как один из злых духов вуду, о которых говорила Нина.
– Когда люди попадают в то общество, к которому не принадлежат, они только создают проблемы самим себе, – объявила директриса своим внушительным, не терпящим возражений тоном.
– Эбби принадлежит этому обществу в большей степени, чем кто-либо другой, – воскликнула я. – Она самая умная, самая милая…
– Сейчас не время и не место обсуждать подобные проблемы, и кроме того, тебя это не касается, – прошипела Железная Леди, бросая слова, словно ножи, чтобы пресечь мои жалобы. – Тебе следует подумать о себе самой и своем поведении. Мне казалось, что во время нашего последнего разговора мы все выяснили.
Когда я посмотрела на нее, на меня нахлынула волна гнева. Бабушка Катрин учила меня уважать старших, но, я уверена, она не ожидала от меня проявления уважения к женщине, подобной миссис Айронвуд. Ни ее возраст, ни ее положение не должны защищать ее от справедливой критики, думала я, даже если ее критикует человек моего возраста. Но я закусила губу, чтобы не дать сорваться с языка гневным словам.
Железная Леди явно наслаждалась, наблюдая, как я пытаюсь сдержаться. Она открыто посмотрела на меня, ожидая, надеясь, что я проявлю неподчинение, чем оправдаю более суровое наказание. Меня можно будет даже выгнать, и я никогда больше не увижу Луи. Я подозревала, что таков был истинный мотив ее поступка.
Я проглотила слезы и ярость, повернулась к директрисе спиной и ушла в зал для танцев. Последний танец был в самом разгаре. Большинство девочек взглянули на меня с интересом, многие улыбались. Их слова, произнесенные на ухо партнерам, вызвали смех. Мне стало больно видеть такое веселье после того, что они сделали с Эбби.
Неподалеку от столиков восседала Жизель, окруженная еще большим количеством последователей и обожателей, среди которых стоял и Джонатан Пек. Пронзительный смех моей сестры перекрывал музыку.
– Держу пари, что впервые девочка отказалась от приза за танцы, вручаемого школой «Гринвуд», – произнесла она, когда я подошла ближе. Эти слова предназначались мне в большей степени, чем кому бы то ни было другому. Смех стал громче. – О, вот и моя сестра. Доложи-ка нам обстановку, Руби. Куда ушла квартеронка?
– Ее зовут Эбби, – выпалила я. – И ушла она из-за тебя.
– Из-за меня? Что ты имеешь в виду? Я только прочитала результаты голосования. Зачем кому-то убегать после того, как его объявили победителем? – поинтересовалась Жизель с крайне невинным выражением лица. Остальные закивали и заулыбались, весело ожидая моего ответа.
– Жизель, ты отлично знаешь почему. Все, произошедшее сегодня вечером, сделано твоими руками.
– Только не говори мне, что ты приветствуешь пребывание полукровок в «Гринвуде», – заметил Джонатан. Он расправил плечи, провел ладонями по волосам, приглаживая их, как будто стоял перед зеркалом, а не перед дюжиной обожательниц. Я повернулась к нему.
– Чего я не могу терпеть, так это присутствия в «Гринвуде» жестоких и порочных людей. Кроме того, я не выношу присутствия высокомерных молодых снобов, которые считают себя Божьим даром, хотя на самом деле они больше любят себя, чем кого-нибудь другого, – парировала я.
Джонатан вспыхнул.
– Что ж, мне понятна твоя позиция, когда речь идет об общении с людьми низшего класса. Вероятно, ты тоже не на своем месте, – заметил он, оглядываясь в поисках поддержки на девушек и юношей, собравшихся вокруг нас. Почти все согласно кивнули.
– Может быть, и так, – проговорила я. Слезы жгли мне веки. – Но я бы предпочла оказаться на болоте среди аллигаторов, чем здесь среди тех, кто смотрит на других сверху вниз из-за их происхождения.
– Да ладно, не строй из себя праведницу, – недовольно заметила Жизель. – Квартеронка справится с этим.
Я направилась к ней. Мои глаза так горели гневом, что девочки расступились, чтобы дать мне дорогу. Встав над креслом Жизель, я сложила руки на груди и атаковала ее вопросами.
– Как ты это сделала, Жизель? Подслушивала под дверью?
– Ты думаешь, мне так интересны ваши личные разговоры? Полагаешь, что есть нечто такое, что ты сделала, а я об этом не слышала или не читала? – возразила она, краснея от моего обвинения. – Мне не требовалось подслушивать под дверью, чтобы узнать, что происходит между тобой и твоей подружкой-квартеронкой. Но, – продолжала сестра, улыбаясь и выпрямляясь в кресле, – если тебе захочется исповедаться, описать, каково спать рядом с ней…
– Заткнись! – крикнула я, не в силах больше сдерживать поток эмоций. – Закрой свой грязный рот, а не то…
– Посмотрите, как она угрожает своей искалеченной сестре, – вскричала Жизель, театрально съежившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Эбби! Подожди! – крикнула я, но она не остановилась. Моя подруга уже шла вниз по подъездной дорожке, ведущей к дороге прочь от школы. Я направилась туда же, но услышала, что меня зовут.
– Руби Дюма!
Я обернулась и увидела миссис Айронвуд, стоящую за моей спиной в ореоле света от фонарей над входом в школу.
– Не вздумай и шагу сделать с территории этой школы, – предупредила она.
– Но миссис Айронвуд, моя подруга… Эбби…
– Не вздумай.
Я повернулась и посмотрела туда, куда ушла Эбби, но не увидела ничего, кроме ночной тьмы, темноты и глубоких теней, достаточно глубоких, чтобы в них утонуло мое разбитое сердце.
9
ДРУГ В БЕДЕ
– Советую тебе вернуться на танцы. – В голосе миссис Айронвуд слышалось предостережение. Она поднялась вверх по ступеням и теперь нависала надо мной, как готовый к прыжку хищник. Небо на горизонте потемнело, стало зловещим, предвещая дождь и ветер. Какое-то мгновение я все еще вглядывалась в темноту дороги, надеясь, что Эбби вот-вот появится, но так ничего и не увидела. Я казалась самой себе островом в океане, кружащимся в водовороте воды, такой жалкой и несчастной я была. – Ты слышала, что я сказала? – прорычала Железная Леди.
Опустив голову, я повернулась и вошла в здание мимо миссис Айронвуд, не удостоив ее даже взглядом.
– Я никогда еще не видела такого поведения. – Она следовала за мной по пятам и говорила нараспев. – Никогда. Никогда. Никогда еще ни одна из моих девочек не наносила такого открытого удара школе.
– Как могла умная, красивая и добрая ученица, какой была Эбби, нанести удар школе? Надеюсь, что она так же станет гордиться своими предками, как я горжусь своим прошлым среди акадийцев, – выпалила я в ответ. Миссис Айронвуд подняла плечи и посмотрела на меня сверху вниз своими глазами-льдышками. Ее силуэт на фоне предгрозового неба стал таким же ужасным и темным, как один из злых духов вуду, о которых говорила Нина.
– Когда люди попадают в то общество, к которому не принадлежат, они только создают проблемы самим себе, – объявила директриса своим внушительным, не терпящим возражений тоном.
– Эбби принадлежит этому обществу в большей степени, чем кто-либо другой, – воскликнула я. – Она самая умная, самая милая…
– Сейчас не время и не место обсуждать подобные проблемы, и кроме того, тебя это не касается, – прошипела Железная Леди, бросая слова, словно ножи, чтобы пресечь мои жалобы. – Тебе следует подумать о себе самой и своем поведении. Мне казалось, что во время нашего последнего разговора мы все выяснили.
Когда я посмотрела на нее, на меня нахлынула волна гнева. Бабушка Катрин учила меня уважать старших, но, я уверена, она не ожидала от меня проявления уважения к женщине, подобной миссис Айронвуд. Ни ее возраст, ни ее положение не должны защищать ее от справедливой критики, думала я, даже если ее критикует человек моего возраста. Но я закусила губу, чтобы не дать сорваться с языка гневным словам.
Железная Леди явно наслаждалась, наблюдая, как я пытаюсь сдержаться. Она открыто посмотрела на меня, ожидая, надеясь, что я проявлю неподчинение, чем оправдаю более суровое наказание. Меня можно будет даже выгнать, и я никогда больше не увижу Луи. Я подозревала, что таков был истинный мотив ее поступка.
Я проглотила слезы и ярость, повернулась к директрисе спиной и ушла в зал для танцев. Последний танец был в самом разгаре. Большинство девочек взглянули на меня с интересом, многие улыбались. Их слова, произнесенные на ухо партнерам, вызвали смех. Мне стало больно видеть такое веселье после того, что они сделали с Эбби.
Неподалеку от столиков восседала Жизель, окруженная еще большим количеством последователей и обожателей, среди которых стоял и Джонатан Пек. Пронзительный смех моей сестры перекрывал музыку.
– Держу пари, что впервые девочка отказалась от приза за танцы, вручаемого школой «Гринвуд», – произнесла она, когда я подошла ближе. Эти слова предназначались мне в большей степени, чем кому бы то ни было другому. Смех стал громче. – О, вот и моя сестра. Доложи-ка нам обстановку, Руби. Куда ушла квартеронка?
– Ее зовут Эбби, – выпалила я. – И ушла она из-за тебя.
– Из-за меня? Что ты имеешь в виду? Я только прочитала результаты голосования. Зачем кому-то убегать после того, как его объявили победителем? – поинтересовалась Жизель с крайне невинным выражением лица. Остальные закивали и заулыбались, весело ожидая моего ответа.
– Жизель, ты отлично знаешь почему. Все, произошедшее сегодня вечером, сделано твоими руками.
– Только не говори мне, что ты приветствуешь пребывание полукровок в «Гринвуде», – заметил Джонатан. Он расправил плечи, провел ладонями по волосам, приглаживая их, как будто стоял перед зеркалом, а не перед дюжиной обожательниц. Я повернулась к нему.
– Чего я не могу терпеть, так это присутствия в «Гринвуде» жестоких и порочных людей. Кроме того, я не выношу присутствия высокомерных молодых снобов, которые считают себя Божьим даром, хотя на самом деле они больше любят себя, чем кого-нибудь другого, – парировала я.
Джонатан вспыхнул.
– Что ж, мне понятна твоя позиция, когда речь идет об общении с людьми низшего класса. Вероятно, ты тоже не на своем месте, – заметил он, оглядываясь в поисках поддержки на девушек и юношей, собравшихся вокруг нас. Почти все согласно кивнули.
– Может быть, и так, – проговорила я. Слезы жгли мне веки. – Но я бы предпочла оказаться на болоте среди аллигаторов, чем здесь среди тех, кто смотрит на других сверху вниз из-за их происхождения.
– Да ладно, не строй из себя праведницу, – недовольно заметила Жизель. – Квартеронка справится с этим.
Я направилась к ней. Мои глаза так горели гневом, что девочки расступились, чтобы дать мне дорогу. Встав над креслом Жизель, я сложила руки на груди и атаковала ее вопросами.
– Как ты это сделала, Жизель? Подслушивала под дверью?
– Ты думаешь, мне так интересны ваши личные разговоры? Полагаешь, что есть нечто такое, что ты сделала, а я об этом не слышала или не читала? – возразила она, краснея от моего обвинения. – Мне не требовалось подслушивать под дверью, чтобы узнать, что происходит между тобой и твоей подружкой-квартеронкой. Но, – продолжала сестра, улыбаясь и выпрямляясь в кресле, – если тебе захочется исповедаться, описать, каково спать рядом с ней…
– Заткнись! – крикнула я, не в силах больше сдерживать поток эмоций. – Закрой свой грязный рот, а не то…
– Посмотрите, как она угрожает своей искалеченной сестре, – вскричала Жизель, театрально съежившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103